Андреев тоже слушает Linkin Park. Прямо сейчас. На басах.

В поток фонового шелеста ворвалась вибрация телефона.

Стремительно схватив Нокию, Свят открыл сообщение.

«Я поняла. Спасибо:) Когда я могу тебе позвонить?»

Чуть ниже кадыка дёрнулась и задрожала тонкая тетива.

Стой.

«Я предлагаю встретиться. И побеседовать», – быстро набрал он.

– Нахрена?! Пусть найдёт другого «специалиста»! – прокричал Прокурор, потрясая безупречным кулаком.

– Чем он не специалист? – бодро поинтересовался Адвокат.

Бросившись к зеркалу на стене Внутреннего Зала Суда, юный защитник стащил кепку и залихватски пригладил взорванные волосы.

Я просто расскажу об интенциях.

Сообщение улетело, а дрожание тетивы под кадыком осталось.

Уставившись на доску, Святослав начал активно переписывать информацию по хозяйственному праву, подавляя желание заткнуть уши и зажать локтями рёбра.

Отыскала-таки мишень.

– Она просто спросила про юридические термины, – хмуро напомнил Прокурор, не сводя с Хозяина скептического взгляда. – Она может вообще не ответить.

В груди что-то холодно сжалось.

Может?

Минуты безразлично нанизывались на всё худеющую леску терпения.

Звонок с пары ввинтился в уши как юркий штопор.

Первым из аудитории выбежал Олег. Его брови были сдвинуты, а ладонь сжимала неровную кипу полумятых листов.

Сколько она уже молчит?

Зажав Нокию в руке, Свят рассеянно направился по следам графомана.

– Елисей, ты жрать? – будто сквозь вату донёсся до него прокуренный голос Артура.

Артур Варламов был короткостриженым брюнетом среднего роста с крупным носом, настороженным взглядом и патриархальным складом ума. К полезным людям он старался держаться поближе.

А бесполезных не щадил.

На первом курсе – когда Рома был районным прокурором – Варламов приложил все силы, чтобы стать корешем Свята.

Когда же Рома уселся заведовать их кафедрой, Артур прилип к его сыну намертво.

– Нет, я… к Николаичу за инфой, – помедлив, решительно соврал Свят.

С тобой я сейчас не хочу говорить особенно сильно.

Вытащив из кармана флешку, Елисеенко так свирепо помахал ею в воздухе, словно именно кусок пластмассы был неоспоримым доказательством его слов.

Студенты суетливо покидали зал, громогласно переговариваясь и подбивая его рюкзак.

Не толкайтесь. Не шумите. Исчезните.

Артур приблизился, и стало ещё заметнее, что вчера он в который раз смешивал отбеливатель с бурбоном отдыхал душой.

– Ну позже подтягивайся в столовку, – хлопнув друга по плечу, просипел Варламов. – На форточке пожрём, а на социологии поспим.

Они вывалились в коридор, и поток лиц вокруг стал ещё смазаннее.

Этот чёртов главный корпус был просто адом.

Рассеянно отыскивая выход на лестницу, Свят увидел на двери одного из кабинетов карту средневековой Великобритании. А чуть левее от неё…

Главный корпус был адом, да. Но кое-что всё же этого стоило.

– Кстати, узнал настоящий номер той кудрявой и её подруги, что названивали тебе с чужих номеров, – бубнил Варламов, суетливо подталкивая друга в спину. – Разведчицы, мля.

Её рюкзак тоже подбивали. И она тоже морщилась.

Как восхитительно всё-таки смотрится бирюзовый рюкзак рядом с белой рубашкой.

Решение пришло мгновенно.

Резко развернувшись, Свят протянул коллекционеру номеров ладонь, краем глаза наблюдая за бирюзовым рюкзаком дверью с картой Великобритании.

– Артур! – перебив поток новостей о кудрявых разведчицах, бросил он. – Меня на социологии не будет. Попроси Олега не отмечать.

Остановив на товарище мутные глаза, Артур прищурился и ехидно дёрнул ртом.

– Хорошо, наверное, быть сыном заведующ…

Хорошо, наверное, быть сыном.

– Философию в июне сдали! – рявкнул Святослав, вновь обернувшись к кабинету с картой.

Так, она ещё не ушла.

– Просто попроси не отмечать, сказал! И возьми жвачку, сифон.

– Если он сам на социологию пойдёт! – с досадой гаркнул Варламов. – Убежал под плющ за буковками.

– Если Олег будет, – терпеливо повторил Святослав, закатив глаза, – попроси его…

Не дослушав, Артур фыркнул, неуклюже ударил по его ладони и слился с толпой технарских физических тел, что прокладывали себе путь к лестнице.

* * *

Предложил встретиться.

В желудке растерянно копошилось что-то нежно-колючее.

Чего я хочу больше всего?

– Встретиться, конечно, – немедленно и однозначно прояснила ситуацию Верность Себе.

– Не гоните коней, – сквозь зубы процедила Верность Другим.

Из фотоальбома на её коленях высунулся высокоморальный и глубоконравственный профиль Шавеля.

А что мне больше всего нельзя?

– Тебе? Или чувству вины? – с печальной улыбкой спросила Интуиция.

Игнорируя оклики Майи, Вера стрелой выбежала в коридор. Мысли утратили контуры и разлетелись по волосам. Затормозив у двери, она небрежно закинула на плечо рюкзак, разместила в ушах белые капли наушников и угрюмо уставилась на их спутанный шнур.

Люди задевали плечи и качали рюкзак, а плейлист как назло предлагал только самые нежные песни. Так ничего и не включив, она устало прикрыла глаза.

Не касайтесь… не кричите… исчезните.

Что и как она будет говорить на этой встрече? Что и как?

Волоски на кончиках ушей встали дыбом.

Страх, волнение, вина, азарт, интерес и смущение никак не могли выбрать хедлайнера – и просто буйно орали, сгрудившись под рёбрами.

Просто великолепно.

«А расскажи мне про интенции».

«Конечно, это несложно, смотри».

«А кто грамотнее это делал: Вильгельм или бароны?»

«Грамотнее всех Кромвель».

«А ты мне вторую ночь снишься».

… – Так вот почему я две ночи плохо спал, – прозвучало откуда-то сбоку.

Сердце оборвалось.

О чёрт. О нет. Только не прямо сейчас.

По задней поверхности шеи сверху вниз прополз кусочек льда.

Изумляться тесноте мира было некогда.

Медленно подняв голову, Вера увидела перед собой верхнюю пуговицу светло-серой рубашки. Передвинув взгляд выше, она собрала самообладание в прохладный кулак и поинтересовалась:

– Снились чересчур подробные карты средневековой Британии?

Святослав поднял уголки губ, и его глаза цвета шоколада лукаво сверкнули.

Горячего. Горячего шоколада.

Надо же. Обычно карие глаза самодовольных королей напоминают ледяное тёмное пиво.

– Предчувствовал засилие мозга таким количеством людей вокруг, – отозвался парень, небрежно взмахнув ладонью.

Пролетающий мимо студент задел его ладонь красным планшетом и злобно обернулся.

Не сдержавшись, Вера громко хмыкнула и едко заявила:

– Да, спасибо за переезд, в корпусе стало абсолютно невыносимо.

Было слишком стыдно за свою примитивную внешность и отчаянно хотелось нападать.

Снова изогнув губы в едва заметной усмешке, Свят передёрнул плечами, словно говоря: «Мы люди подневольные».

Посмотри в сторону хоть на секунду, блин.

Нет, он не отводил глаз.

И внутри стукались друг о друга какие-то хрустальные бокалы.

Желая занять руки, Вера рывком выдернула из ушей наушники и намотала белоснежный шнур на пальцы.

– Сегодня ты вытащила оба наушника, – весело сообщил Свят.

Он будто нарочно не замечал её раздражения, и раздражению было ужасно обидно.

– Я вытаскиваю оба по пятницам, – заявила Уланова, пуще прежнего злясь на себя. – Или если разговариваю с привлекательным мужчиной.

– О, ты считаешь меня привлекательным мужчиной?

– Сегодня пятница.

Сердце испуганно ускорилось.

Начерта ты это несёшь?

В глазах цвета шоколада на миг загорелось уязвлённое самолюбие, но уже через миг оно сменилось снисходительным вежливым интересом.