Но в голову, как назло, лезли только сплошные плюсы.

– В главном корпусе отличная столовая, – сообщил отвоевавший право первого голоса Адвокат. – А ещё ты хочешь туда потому, что возле него просторная парковка.

– Потому что на третьем этаже лингвисты, – нараспев произнёс Прокурор, лениво поигрывая галстуком.

– В главном корпусе эстетично стилизованы холлы и коридоры, – поспешно продолжил Адвокат, заглядывая в свои записи. – Визуальный рай. Ремонт.

– Она ходит по тем коридорам, – беспечно вставил Судья, переглянувшись с Прокурором.

– В главном корпусе больше места и меньше толп, – исподлобья разглядывая начальство, с уже меньшим энтузиазмом проговорил Адвокат.

– Она сидит за теми партами, – с ухмылкой припечатал Прокурор.

– В главном корпусе лучше оборудованы кабинеты! – не сдавался защитник. – Новейшие компьютеры в свободном доступе!

– У-ла-но-ва, – с расстановкой проговорил Судья, глядя Хозяину в глаза.

– Огромные библиотечные архивы! – взмахнул Адвокат протоколом процесса.

– УЛАНОВА! – рявкнул Прокурор.

Выхватив у Судьи молоток, обвинитель ляпнул им по столу и победно поднял глаза.

– Подальше от Роминых полемических фрикций, – пробормотал Адвокат, угрюмо глядя на Прокурора. – Смена обстановки, в конце конц…

– УЛАНОВА! – воскликнул Судья, с улыбкой забирая у Прокурора молоток.

Да, чёрт, потому что там она. Потому что там она.

Рванув на себя дверь лекционного зала, он ввалился внутрь и лоб в лоб столкнулся с поникшей Мариной.

Благое утро, поистине благое.

Она тут же избавила его от необходимости сообщать ей новость, тщательно контролируя каждый улыбательный мускул.

– Святуш! Ты уже знаешь, заяц?..

* * *

Прижавшись к перилам лестницы, Вера недовольно взирала на толпы паломников к святыне корпуса – ароматной столовой. Что-то определённо двоилось в её гудящей голове: ещё вчера как хорошо оказывается было вчера людей в корпусе толклось куда меньше.

Бесконечные потирания чужих плеч о её плечи взрывали в голове шутихи. На кеды то и дело наступали чьи-то туфли. Несчастные сенсорные каналы хотелось вырвать с корнем.

Лишь бы они так оглушительно не выли.

В низу лестницы мелькнуло смуглое лицо Рустама Гатауллина, и Вера, вздрогнув, побежала в обратную сторону – на третий этаж.

Только его не хватало. Не отлипнет до вечера.

Добравшись до кабинета страноведения, она по привычке погладила карту средневековой Великобритании на двери, вошла и негромко поинтересовалась:

– Что творится в коридорах?

Майя Ковалевская – длинноволосая брюнетка с курносым носом, салатовыми ногтями и прозрачными запястьями, что торчали из чёрных кружевных манжет, – отложила томик Гордон Байрона и кратко пояснила:

– Ад.

Вера рассеянно усмехнулась.

Всё это время, оказывается, было лишь чистилище.

Красноречиво подняв к потолку подведённые чёрным глаза, Майя нетерпеливо пошевелила пальцами, будто отыскивая эпитет получше. Не найдя его, она хмыкнула и задумчиво обвела острым ногтем кокетливую родинку на бледном предплечье.

Ковалевская придерживалась готического стиля в одежде и металлического жанра в плейлисте. Она точно так же не могла терпеть давку и дефицит кислорода.

С ней можно было это обсудить, не рискуя прослыть тактильной неврастеничкой.

– К нам переселили юристов, – с готовностью сообщила звонкая тараторка Меркулова со второй парты.

Что?..

Плечи мелко вздрогнули. Мысли рванулись врассыпную, столкнулись в центре лба и завизжали. Резко обернувшись, Вера громко уточнила:

– Всех?

– Нет, – отозвалась Меркулова, суетливо усаживаясь. – Кафедру уголовного чего-то.

– Ну так добавь целую кафедру с первого по пятый курс – и ногу поставить некуда в коридоре, – подал голос Юра Гайдукевич, чья макушка едва виднелась из-за рюкзака на его парте.

– Только с третьего по пятый переехали! – приглушённо крикнула Меркулова, с досадой отмахнувшись от Гайдукевича. – Курсовичи и дипломники!

И где только она постоянно берёт самые свежие новости?

Нужно знать эти места, чтобы туда не ходить.

Вспомнив манерные жесты и хитрые глаза Гатауллина, Вера нервно ухмыльнулась и почесала щёку о плечо. Лучше бы отсюда переселили математиков.

Хорошо хоть он живёт в другой общаге.

Прозвеневший звонок внёс в кабинет преподавателя, и атмосфера на паре тут же перешла в статус судорожной дремоты.

– К нам переселили юристов, – пропела Верность Себе.

С момента получения новости она танцевала и изящно трясла помпонами чирлидерш.

Хозяйка новоиспечённой чирлидерши подпёрла подбородок рукой и автоматически повторила за одногруппниками процедуру открытия конспекта.

Под ложечкой прыгал на батуте какой-то прохладный мешок.

Чёрт, как же угодливо всё складывается.

А ведь она вчера почти подавила желание задать ему тот вопрос, без детального разбора которого курсовая теряла свою привлекательность.

А всё вокруг плевать на это хотело. Всё вокруг будто просит это желание не подавлять.

– Ты собиралась больше не писать на этот номер, – сурово процедила Верность Другим, ткнув холёным пальцем в хозяйское плечо.

– Но это же для курсовой! – невинно воскликнула Верность Себе.

– Поищи в интернете! – рявкнула Верность Другим, гневно следя за рукой Хозяйки.

Рука нащупывала в кармане джинсов телефон.

Да? Или нет?

Взгляд упал на пенал Гайдукевича, вяло листающего учебник. На пенале красовалась всемирно известная надпись «NIKE», а ниже бежали мелкие буквы «Just do it8».

Ты пожалеешь.

Решительно открыв поле для сообщения, Вера пустилась в уверенный полёт по кнопкам.

Пожалеешь в обоих случаях.

* * *

«Доброго дня, Святослав. Я прошу тебя рассказать мне об отличиях между текстами законов с интенцией предписания и с санкционной интенцией. И о том, как их грамотно комбинируют, чтобы воздействие на общество было результативным. PostScriptum: Специалист лучше Гугла».

Напряжённо глядя на экран, Елисеенко уже третий раз перечитывал долгожданное сообщение с золотистого номера. За грудиной копошились объективно несовместимые, но всё же фривольно смешанные в кучу эмоции.

Перекличка.

Великолепный вопрос. Яркий, увесистый, глубокий гуманитарный оргазм. Прекрасная тема для беседы.

С бабой?

Удивление приподнялось и крикнуло «Я!».

«Доброго дня, Святослав». Ни «Ну как ты там?», ни смайликов, ни признаков интереса его персоной глубокомысленных многоточий, ни жеманств, ни подтекстов, ни ужимок.

Обида поджала губы и подняла дрожащую руку.

Ни ошибок, ни заумных канцеляризмов, ни лексических уродств, ни кривых перифраз.

Уважение мазнуло по воздуху запястьем.

Такая пространная и насыщенная тема требует длительных рассуждений.

Устных.

Предвкушение просияло и воздело обе руки.

Маловато знает «специалист лучше Гугла», чтобы это изложить в нужном объёме.

Страх сощурился и исподлобья взглянул на хозяина.

Всё-таки написала.

Радость тихо произнесла «Здесь».

В Зале Суда шли душные прения, но сегодня у Хозяина с собой был вентилятор.

Нужно ответить в тон. Не сесть в лужу.

«Доброго дня, Вера. Конечно, я расскажу про интенции законов. PostScriptum: Но в текстовой переписке это очень сложно».

Хотев поначалу добавить «к сожалению», он всё же решил не врать.

…За окном лекционного зала пролетело два голубя. Преподаватель нарисовал на доске три убойные схемы. На партах главного корпуса совсем нет зазубрин. Олег стагнирует – про границу между летом и осенью получилось всего полтора листа. Артуру вчера надо было усерднее закусывать. Поля слева на пару миллиметров короче, чем поля справа. Карпюк посмотрела сюда шесть раз. Кто-то не пожалел парфюма широкой зоны поражения.