Примерно так думал бывший бедняк-крестьянин. Когда перед Купшей возникал вопрос: почему же Карамиху предал своих, он только в недоумении пожимал плечами, считая того чудаком. Проработав несколько недель вместе с Карамиху, Купша ощутил, как мало-помалу он освобождается от страха, от чувства беспомощности, приниженности, как появляется в нем уверенность, сознание собственной силы.
С Карамиху Купша чувствовал себя на равной ноге и воспринимал это как свою победу, вспоминая то недавнее время, когда был на побегушках у братьев Попеску. В свою очередь и Карамиху относился к своему ученику как к равному, но это Купша расценивал как его слабость и безволие.
Спустя месяц опытный и трудолюбивый Карамиху научил Купшу сваривать рамы не хуже квалифицированного сварщика и настоял, чтобы Купшу зачислили в бригаду на равных правах со всеми, хотя тот еще не закончил курсы.
Случилось это в начале октября. За этот период Купша настолько изменился, что встретивший его Килиан был удивлен происшедшей в нем переменой.
Купша явно избегал разговора с ним, и Килиан не стал настаивать, только расспросил о нем Карамиху, который был членом партийного бюро вагонного цеха.
Купша обычно являлся на работу одним из первых, если не самый первый, вместе с Аникой, которая, как и он, училась теперь на курсах. Она еще не работала на рамах, но целый день трудилась с таким мрачным усердием и упорством, что вскоре заслужила уважение всей бригады. Когда кто-нибудь отсутствовал или заболевал во второй смене, она оставалась работать до семи-восьми часов и уходила вместе с бригадиром, который часто задерживался по всяким административным или профсоюзным делам.
Поначалу все члены бригады искоса поглядывали на необычайное усердие Купши, которого, хотя он и был еще учеником, приняли с общего согласия в бригаду. Не прошло и месяца, как Купша стал зарабатывать почти столько же, сколько и Скарлат, руководивший двумя бригадами. Купша работал молча, ни с кем не вступая ни в какие отношения, и работа его всегда была высшего качества, к тому же когда все узнали, что на руках у Купши большая семья, которая живет где-то в селе, далеко за горами, за много сотен километров от Бухареста, его оставили в покое: пусть себе зарабатывает, сколько может, а некоторые из рабочих, в том числе и Скарлат, стали относиться к нему с явной симпатией.
Скарлат принадлежал к числу тех людей, которых все любят, потому что они никому не навязывают своей воли. В бригадах, которыми руководят люди, подобные Скарлату, всегда устанавливается дружеская атмосфера, подлинное руководство находится в руках двух-трех пожилых, пользующихся авторитетом рабочих; они осторожно и искусно направляют бригадира, избранного из числа наиболее молодых и наименее задиристых. Такие бригады никогда не бывают передовыми и прославленными, но зато никогда и не плетутся в хвосте, не заставляют краснеть начальника цеха.
Скарлат был добродушным мягким человеком, но, уловив ритм работы и поддерживая его, он выглядел со стороны весьма энергичным, чему помогало волевое выражение его строгого лица. Те рабочие, которые действительно имели влияние в его бригаде, мало-помалу почти освободили его от работы, оставив ему административные хлопоты. Так как у Скарлата были еще и профсоюзные обязанности, то как сварщик он работал всего лишь два-три часа в день. Но если бывали срочные заказы или не выходили сразу несколько сварщиков, Скарлат работал за двоих. Когда же со Скарлата сползала личина начальника, он вдруг оказывался самым обычным, самым заурядным человеком, уставшим от необходимости руководить и быть энергичным.
Часто работая до самого позднего вечера, Купша встречался с ним в раздевалке, в душе, и они вместе уходили с завода. Вскоре он заметил с некоторым удивлением, что этот человек, казавшийся ему прежде вечно деятельным, властным, самый простой рабочий, как и все остальные, когда снимает с себя комбинезон. Узнав, что Купша все еще живет в бараке для чернорабочих, Скарлат устроил его в заводское общежитие, где он получил койку в чистой, светлой комнате с горячей водой.
В бригаде работали две женщины: Аника и Викторица, с которой почти никто, кроме Карамиху, не разговаривал, потому что считали ее пустельгой. Высокая Аника была плоской как доска. На ее худом лице выделялись только густые и блестящие черные брови. Аника пятнадцать лет проработала прачкой в различных домах, потом была уборщицей в вагонном цехе, окончила курсы, стала сварщицей. Ее любили за необычайную деликатность. Но кое-кто смотрел на нее как на чудачку и старался держаться подальше. Аника, работавшая теперь вместе с Купшей, вдруг, к удивлению всех, стала открыто оказывать ему внимание. Но ее робкий характер от этого не изменился. Вместо того чтобы вести себя с Купшей как равная с равным, ведь как-никак они были во всем товарищами, она молча и мрачно старалась услужить ему.
Сначала Купшу смущали эти мелкие знаки внимания, с помощью которых Аника выражала свое странное дружеское чувство, но потом он стал злиться и не упускал случая грубо обрывать ее.
Но Анику не обижало подобное обхождение, и она продолжала оказывать Купше внимание, хотя и более осторожно, чтобы не навлечь на себя брани. Эта настойчивость удивила Купшу, он не понимал Анику, может быть, даже потому, что ее характер был похож на его собственный, только несколько смягченный.
Легкомысленная и вечно веселая Викторица, существо самое заурядное, поражала своей болтовней, которая низвергалась водопадом и могла затопить кого угодно. По мере того как Викторица изливала свой словесный поток, фразы ее мало-помалу теряли смысл. На Викторицу в бригаде смотрели с пренебрежением, потому что сверх положенной нормы она ничего не желала делать, а бригаде довольно часто приходилось выполнять срочные заказы, заменять выбывающих по разным причинам товарищей. А поскольку в подобных случаях бригада не могла положиться на Викторицу, все ее считали пустельгой.
Что правда, то правда, чувством товарищества Викторица не обладала. Управившись со своей нормой, а выполняла она ее часто гораздо быстрее, чем многие другие, она бродила по цехам, болтая без разбору со всеми парнями и девушками. Случались у нее и сердечные истории, но легкостью поведения она не отличалась, потому что не была способна на что-нибудь подобное.
Один Карамиху не избегал ее и не предъявлял к ней слишком суровых требований.
Купша с самого начала понял, что Викторицу в бригаде не уважают, и усвоил эту точку зрения, не попытавшись даже разобраться, кто прав, кто виноват. Он так хорошо скопировал этот взгляд, что в конце концов его отношение к ней стало как бы эталоном, отчего все сварщики, да и она сама, стали считать, что Купша ее главный враг. На самом деле у Купши ни ее внешний вид, ни ее поведение не вызывали никакой неприязни, и когда примерно месяца два спустя Викторица стала ему по-настоящему нравиться, все действительно очень усложнилось.
Свою жену Купша никогда не любил. Он женился на ней еще до ухода в армию, попав в своеобразную ловушку, чего он не мог простить ни ей, ни самому себе.
Это случилось в последний год войны. Купше еще не исполнилось восемнадцати лет, до призыва оставалось несколько месяцев, но повестка была уже в кармане. Тогда он впервые начал разговаривать с Гэфиуцей, своей будущей женой. Она долгое время бегала за ним, но он не обращал на нее никакого внимания, потому что она была дочерью псаломщика, у того за душой ничего не было, кроме сада, где росли одни сливы, из которых он гнал самогон. У Гэфиуцы была еще старшая сестра, тоже незамужняя и гораздо красивее ее, поэтому-то Купша и не смотрел на младшую, хотя та старалась повсюду попадаться ему на глаза, явно преследуя его. До этого Купша в течение нескольких лет уже работал и поденщиком в селе и на железной дороге ремонтником, как все парни из его села. Был он и стрелочником. Работая, чаще всего по ночам, днем он надрывался, заготовляя бревна, доски, известь, чтобы за старым покосившимся домом родителей построить хату. Были у него и кое-какие сбережения. Но перспектива попасть на фронт и быть убитым затмила вдруг перед Купшей цель его жизни. Он бросил свой упорный нечеловеческий труд. Это совершенно выбило его из колеи, а поскольку все призывники находили утешение в одном и том же, он, не найдя вокруг более подходящей девушки, женился на Гэфиуце, которая надоела ему прежде, чем он ее близко узнал.
