Новый год встречаю на работе. Ухожу в проблемы отделения с головой. Стараюсь гнать от себя мысли о жизни, но отрывочные воспоминания атакуют меня. Туман как будто понемногу рассеивается, но я по-прежнему ощущаю себя бродящим в темноте…

Обалдеть… Я – отец ребёнка, к которому не имею никакого отношения!

- Павел Владимирович, Лиза звонила, – сообщает мне однажды Мила. – Просит прислать ей вещи.

- Где она? Адрес дала?

Я разве что не подпрыгиваю от радости. Наконец-то!

- За границей. Похоже, она там решила осесть.

- Давай контакты и сумку. Я отправлю.

Мила смотрит удивлённо, с недоверием.

- Она написала мне телефон водителя автобуса, с которым нужно передать вещи. Если вы отвезёте торбу на автовокзал, договоритесь там и погрузите в автобус, я буду вам очень благодарна, потому что это не сумка, а практически шкаф с ручками и без колёс. На метро я её сама не дотащу.

Я очень взволнован. Не ожидал от себя столь бурной реакции на информацию о появлении Лизы. Можно позвонить, теперь я знаю её номер. Но вдруг она не станет разговаривать со мной по телефону?

Заправляю полный бак и оказываюсь возле дома Милы до назначенного времени. На улице морозно, падает лёгкий снег. Гружу в машину смешную клетчатую сумку и отправляюсь в путь.

Около полуночи прохожу таможню и останавливаюсь немного поспать в мотеле. Я хоть и на адреналине, но после вчерашнего дежурства почти не отдыхал, а уснуть за рулём в мои планы не входит.

Утром продолжаю путь. Из-за погоды еду медленнее, чем хотелось бы. Волнуюсь, что автобус, на котором по легенде едет сумка, меня опередит. До пункта назначения добираюсь после обеда. К счастью, автобус тоже задерживается в пути, и мне приходится его почти два часа ждать.

Лиза с ребёнком приходят на автостанцию чуть раньше времени. Замечаю их издалека. Сердце заходится, будто взбесилось. Что со мной происходит – не анализирую. Мне просто нужно узнать правду. Все заранее заготовленные слова куда-то деваются, когда она пытается сделать вид, что не знает меня, и проходит мимо. Знаю, что заслужил. Но я проехал столько километров не для того, чтобы играть в кошки-мышки!

Лиза

Окрылённая удачей, что удалось устроиться на работу и снять относительно недорогое жильё, с энтузиазмом начинаю обосновываться. Я уже забыла, каково это – иметь отдельную квартиру, когда не надо ждать очереди в душ, выслушивать конфликты и ворчание соседок по блоку, лицезреть мужиков, разгуливающих по общим помещениям в нижнем белье, и быть полной хозяйкой своей жизни.

Созваниваюсь с Милой и прошу её передать мне сумку автобусом. В тот момент, когда я получу свои вещи, окончательно закроется дверь в прошлое. Точно знаю, что не вернусь больше в столицу, туда, где пережила много радости и боли. Даже если волею судьбы мне снова придётся приехать на родину, поселюсь в каком-нибудь небольшом и спокойном городе.

У меня впереди – целая жизнь… Не хочу тянуть туда за собой тяжёлый багаж из гнетущих воспоминаний и сожалений.

Как назло, начинается снегопад, и автобус задерживается. Несколько раз перезваниваю на автостанцию, чтобы уточнить предполагаемое время прибытия и не торчать с ребёнком на морозе понапрасну. И всё равно приходим заранее.

Легко нахожу нужную платформу и качу Ванину коляску к предполагаемому месту высадки из автобуса. Немного волнуюсь, потому что всегда есть риск каких-то непредвиденных обстоятельств. Вдруг сумка при досмотре на таможне потерялась? Или пограничникам что-то не понравилось в её содержимом? Да мало ли… Думать о плохом не хочется, но беспокойство возникает на интуитивном уровне, и приходится искать ему объяснение.

Народу на автостанции много, несмотря на погоду. Я не всматриваюсь в лица, не приглядываюсь к окружающим. Но неожиданно помимо воли глаза выхватывают из толпы знакомую фигуру. Не хочу думать, как Павел тут оказался и что делает на этой автостанции именно в тот момент, когда на неё пришла я. Надеюсь, это всего лишь совпадение. Быстро отвожу взгляд и тороплюсь пройти мимо, надеясь, что он меня не заметит. Но не тут-то было!

- Лиза, – догоняет и останавливает, грубо хватая за локоть.

Твержу себе, что он мне никто. Что он мне больше не начальник, и я вовсе не обязана быть с ним любезной.

- Здравствуйте, Павел Владимирович. Отпустите меня, пожалуйста, – говорю спокойно и дёргаю руку, мечтая высвободиться и отойти на безопасное расстояние.

Встречаемся взглядами. Его глаза сигналят агрессией. Сердце непроизвольно падает куда-то вниз. Что ему от меня надо? Почему я так его боюсь?

- Нужно поговорить, – заявляет резко. – Пойдём в машину.

Наша встреча не случайна? Но как он узнал, где я живу? Следил за мной? Неужели Мила проболталась? Просила же её держать язык за зубами…

- Говорите здесь. Я не могу отойти – жду автобус, мне посылку нужно забрать.

Пытаюсь сохранять невозмутимость, но получается едва ли.

- Перестань мне “выкать”, – говорит раздражённо. – Мы не в больнице, и ты не моя подчинённая.

Хоть это понимает… Не спорю. Пусть скажет поскорее, что хочет, и оставит меня в покое. Но интуиция кричит, что простым разговор не будет.

Ваня, заметив, что мы остановились, начинает вертеться в коляске и интересоваться моим собеседником.

- Хорошо. Я тебя слушаю.

- Твоя сумка – у меня в багажнике. Идём в машину. Я отвезу вас, куда нужно. Потом в спокойной обстановке поговорим.

В потоке речи улавливаю основное: сумка у него. И это никак не умещается в голове. Не могу найти ни одного логичного объяснения.

- Ты её привёз? Зачем? А как же автобус? Что вообще происходит? Я ничего не понимаю. Мила написала, что отправила автобусом.

- Я её обманул, – отвечает без тени смущения. – Сказал, что отправил автобусом, но решил отвезти и передать лично в руки. Мне давно нужно с тобой поговорить, но у меня не было ни твоего адреса, ни какого-то контакта.

Значит, Мила всё-таки меня сдала…

- Бред какой-то! Ты проехал такой путь, чтобы просто отдать мне сумку?

Не знаю, сколько это километров, но по карте расстояние очень солидное. Это и долго, и дорого наверняка.

- Не просто так, а ради разговора. Идём. Машина на парковке. Детское кресло я поставил. Надеюсь, Ване в нём будет удобно.

- Говори тут. Нам недалеко, – пытаюсь возражать, как будто это способно что-то изменить для безумца, проехавшего такой длинный путь непонятно ради чего. – Мы пешком дойдём.

- Сумка тяжёлая. Как ты её нести собираешься?

Я помню, сколько она весит. Но как-то дотяну. Хоть волоком по снегу!

- Понемногу дотащу.

Спорю, но иду за ним. А что мне остаётся делать? Дурацкая безвыходная ситуация.

- Пойдёшь ко мне на руки? – обращается к Ване. – Я помогу тебе устроиться в салоне.

Сын смотрит на меня, ожидая одобрения. А я не знаю, как правильно поступить! Если Павел довезёт нас до дома, то решится проблема, как донести тяжёлую сумку. Вдобавок я не понимаю, о чём он хочет говорить. А выяснять отношения на людях и при Ване – не лучшая идея. Приходится кивнуть, проигнорировав призывы интуиции держаться от бывшего мужа подальше.

Павел с лёгкостью подхватывает ребёнка и сажает на детское сидение.

- Только не прыгай, а сиди тихонько, – говорит ему строго.

Забираюсь в салон и устраиваюсь рядом с Ваней. Я не разбираюсь в машинах, но полагаю, что автомобиль далеко не из дешёвых. Ни на зарплату, ни даже на благодарности от пациентов такой не купить…

- Командуй, куда ехать.

- Я не очень знаю, где тут одностороннее и двустороннее движение… Кажется, на следующем перекрёстке надо свернуть налево, через два квартала будет ещё один поворот…

Павел молчит. А я пытаюсь представить предстоящий разговор в надежде успеть заготовить несколько подходящих фраз. Боюсь, что разволнуюсь и двух слов связать не смогу, если он начнёт на меня наезжать. То, что он приехал не с добрыми намерениями, видно по его взгляду.