- Где? – заторможено спросил Бральди.

- Вон там.

Вампир посмотрел туда, куда указывал палец его раба. На мгновение ему показалось, что это всего лишь тени Лунной Пыли скачут туда-сюда, последствия дурмана и не более. Но через какое-то время, приглядевшись, он увидел широкие силуэты, медленно выбиравшиеся из мертвого леса и широкими прыжками забиравшиеся на крыши домов.

- Вот черт… - выдохнул Барон.

- ТРЕВОГА!!! ТРЕВОГА!!! – закричали где-то в стороне и звук рога пронесся над деревней.

Тени вздрогнули, и одна из них с ревом пронеслась возле вампиров. Гул рога сменился испуганным криком. Раскат молнии заглушил крик умирающего.

- К оружию! – закричал Барон.

Узорная трубка упала в липкую грязь, и Ангус кровавой стрелой бросился навстречу врагу. Бральди замешкался. Дурман в одно мгновение покинул его разум, и выхватив подаренное стариком-вестиарием оружие, вампир погрузился во Тьму.

Укрывшиеся в домах селяне медленно выбирались из своих убежищ, размахивая клинками и палицами. Бральди заметил, с кем ведет бой кровавый водоворот когтей и зубов. Тощие крылатые создания хватали длинными пальцами испуганных жителей, откусывая им головы и отрывая конечности. Их лица...

Это были вампиры. Дикие, раз и навсегда забывшие о своей человечности и поглощенные неутолимым голодом настолько, что не могли вытянуть из врага душу. Они пожирали добычу целиком, как грязные звери.

Выпрыгнув на ближайшей крыше, Бральди взмахом Душегуба снес голову одной твари. Ее тело распалось горстью сырого пепла, и изогнутое лезвие загудело, засияло зеленым светом, впитывая душу соперника.

- Сзади! – крикнул кто-то снизу.

Вампир не глядя нанес удар кинжалом. Тонкое лезвие с противным шлепком вонзилось в длинное тело упыря. Монстр удивленно посмотрел в глаза своему убийце и в тот же миг высох, наполняя багровой жидкостью лезвие ножа.

Душегуб и Кровопийца, пронеслось в голове Бральди.

Он хотел увидеть своего спасителя, но того уже рвали на части другие кровососы. Спрыгнув на головы врагов, вампир разрубил одного дикаря. Двое оставшихся набросились на него, пытаясь утопить в грязи. Небесный водопад застилал глаза, и Бральди не успел отвести удар упыря и четыре кровавых полосы украсили его лицо.

Запах собственной крови привел его в бешенство. Отбросив врагов, словно жалких щенков, вампир пронзил обоих клинками. Всюду сновали крестьяне, наугад рассекая воздух и падая на землю.

- Ух я вас, суки! – раздался крик старосты.

Со сноровкой бывалого воина Морамир выбежал из избы, размахивая саблей. Двое упырей сразу отпрянули от него, держась за рассеченные ребра. Следом за старостой выбежал Башет. Он не глядя размахивал могучим клеймором, словно смертоносная мельница.

- Не подпускайте их к домам! – крикнул Морамир, защищая порог своей избы.

На землю хлынула волна крови, оросив голову Бральди. Ангус сражался с дикарями их же оружием, вспарывая сосуды алыми когтями и ломая кости фальшивыми крыльями.

- В лесу! – крикнул он. – Их там целая куча!

Бральди перехватил поудобнее свое оружие, чувствуя, как закипает ярость в зачарованной стали. Бледнолицая волна хлынула из леса, ломая ветви и круша хлипкие хижины.

Раздался оглушительный вой, и из высокого сарая, распугивая жеребцов, выбежал Фрегри. Рыча во всю глотку, варг разомкнул мощную пасть, перекусив неосторожного упыря надвое.

- Сюда, друг! – скомандовал Бральди.

Подняв окровавленную морду, пес, грузно стуча лапами по вязкой земле, побежал спасать своего хозяина, разбрасывая в стороны куски вампирской плоти. Варг длинным прыжком добрался до хозяина, придавив когтистыми лапами тело безумного кровососа.

Стая упырей взмыла в воздух, неся в цепких руках кричащих селянок. Со свистом пролетело несколько стрел. Кровопийцы лишь недовольно закричали, но добычи своей не выбросили.

- Держите их, держите! – кричал Морамир, но было поздно.

Вампирский выводок отсупал, унося с собой половину жителей деревни.

- СУКИ! ТВАРИ! – кричал староста, пиная тяжелыми сапогами и вспарывая саблей тела изувеченных, но еще пытающихся спастись кровососов. – УБЛЮДКИ! ДА КАК ВЫ ПОСМЕЛИ?!

Оставшиеся в живых селяне последовали примеру своего предводителя. Под плачущим небом обезумевшие от крови и горя монстры разрывали голыми руками тела упырей, не давая им умереть быстрой смертью. Гнилая кровь смешивалась с грязью, многие крестьяне падали и вязли в воняющей железом и гнилью земле, но с неистовством сумасшедших поднимались и продолжали терзать бьющихся в агонии вампиров, пока не затихли их вопли, и последняя капля жизни не покинула их тела.

- Твари! Твари! – ревели люди, поднимаясь с колен.

Их души были полны ненависти, которую они не могли излить на врага. Жизнь была слишком зла к ним, и они жаждали мщения. Когда человек мстит, он забывает, почему и зачем он это делает. И эти крестьяне не оказались исключением.

- Вы! – выкрикнул староста, направив на гостей изогнутое лезвие. – Это вы привели их! Чужаки всегда не к добру!

- Эй, Морамир, очнись! – прогремел Башет. – Как мы могли это сделать?

- Это вы растормошили нечисть! – Староста кипел от злости, его пальцы все сильнее впивались в рукоять сабли. – Вы оставили нас здесь умирать!

- Очнись, старик! Мы невиновны!

- Построили стену, спалили лес, а теперь натравили на нас своих выродков!

Свора хищников смотрела на чужаков, скаля изукрашенные вампирской кровью рты. Медленно и неотвратимо, они плотной стеной двинулись на них. Почуяв угрозу, волнами хлещущую от селян, Фрегри прижался к земле, готовясь разорвать любого, кто посмеет тронуть его друзей.

- Люди, очнитесь! – крикнул Ангус, вздымая алые крылья. – Подумайте головой!

Толпа обезумела. Она молча надвигалась на мнимых обидчиков. Близость смерти пьянила их, им нечего было терять. Последний бросок умирающего зверя, жест отчаяния, нежелание уходить на тот свет, не отомстив.

- Тогда пеняйте на себя, - сказал Бральди.

Гнилые тела мерцали в отблесках грома. Вокруг вампиров плясали сталь и руки сумасшедших. Летели конечности, древние внутренности втаптывались в землю. Раскалывались черепа, рассекались не знающие страха тела и падали под ноги обороняющихся вампиров.

Толпа редела, но никто и не думал заканчивать бессмысленную схватку. Крестьяне лезли под зачарованную сталь и кровавые когти, словно бездумный скот. Сколько продолжалась эта отчаянная резня, никто не знал.

Шум прекратился. Земля была усеяна трупами. От вампиров несло смертью, и даже непрекращающийся ливень мог смыть с их рук всю ту гниль, что осела на них за время битвы. Убрав оружие, путники двинулись к дому старосты.

Дверь открыла жена Морамира. Ни о чем не подозревая, женщина вышла на порог, чтобы тут же оказаться в объятиях Ангуса. Она не успела ничего почувствовать. Вампир был достаточно голоден, чтобы сделать это быстро.

Кларисса смотрела на вошедших сородичей, как на чудовищ, но не произнесла ни слова. Лишь Эльза стыдливо улыбалась позади своей защитницы, прикрывшись рыжими локонами. Она видела в том, что произошло, нечто совсем иное. Что именно – никто не знал, и знать не хотел. Злость и усталость накатились на вампиров с такой силой, что ноги подкашивались сами собой. Размазывая по дощатому полу кровавое месиво, они прошагали к столу, жадно вытягивая из запасов бутыли с заточенными душами и опорожняя их одним яростным глотком.

Что бы ни произошло там, за порогом, это умерло под тихий шелест дождя. Переждать ливень и двигаться дальше. А пока – отдыхать.

Это был отвратительный день.

- И вы отправили его туда?! – возмущался Сей Фа. – Вы разрушили целый город, чтобы спасти его шкуру, вместо того, чтобы просто убить?! Да вы хоть понимаете, чем это грозит?!

Никто еще не видел дитя востока таким возбужденным. Его народу было свойственно меланхоличное спокойствие в любой ситуации, но теперь Сэй Фа словно подменили. Он рвал и метал, сотрясая широкими рукавами своего халата. Даже зал совета возмущенно дрожал при каждой реплике волшебника.