Гребенщиков не без интереса наблюдал за беседой, а затем как-то торжественно изрек: “Когда восстанет король Артур, это будет для нас сигналом”, и пресс-конференция завершилась на самой жизнеутверждающей ноте – словно лучшие песни Соловьева-Седого.

Я не помню подробностей, но впечатления от общения с “партизанами полной Луны” оказались сильными. Получалось, что в устах Гребенщикова любая фраза начинала приобретать эпический характер – словно высеченная золотом на мраморе. И еще я почувствовал, какая громадная дистанция отделяет его компьютерные мозги от всего внешнего мира. Включая присутствующих на пресс-конференции.

…После окончания акции мне удалось пройти в гримерку и перекинуться с музыкантами парой слов. Олег Сакмаров, к примеру, даже обиделся – мол, почему Титову задали вопрос про “Колибри”, а ему – не задали. “Большой грех такой завершенный образ портить”, – выкрутился я, вручив Олегу толстый глянцевый журнал с моим развернутым материалом по “Русскому альбому”. Еще один экземпляр был презентован директору “Аквариума” Мише Гольду.

В это время Борис Борисович сидел в позе лотоса в углу гримерки и бормотал себе под нос какие-то заунывные мантры. У меня к нему накопилась масса вопросов, но врываться с мирской суетой в этот оазис гармонии было попросту грешно. И я решил не рушить ауру.

…После пресс-конференции стало очевидно, что в медийной плоскости большинство русских артистов находятся по сравнению с “Аквариумом” в каменном веке. А годы подполья, перестройки и пресловутый “американский этап” подарили Гребенщикову психологическую устойчивость к любому мифотворчеству. Мне жутко захотелось покопаться во всем этом Клондайке и по возможности добраться до сути и истоков явления.

Прежде всего я поехал в Питер – с целью пообщаться с креативным окружением БГ. Наиболее продуктивно мы поговорили с автором большинства обложек “Аквариума” 80-х Вилли Усовым. Он был по-питерски гостеприимен и на все вопросы отвечал максимально обстоятельно.

“С самого начала Гребенщиков играл серьезную рок-музыку. – Вилли сидел в уютной фотомастерской на Васильевском острове и не без удовольствия вспоминал времена “золотого состава” “Аквариума”. – Иногда творчество раннего БГ напоминало Боба Дилана, иногда – Боуи. Примечательно, что на одном из первых концертов Гребенщиков пел „Across the Universe“ не в канонической версии Beatles, а в аранжировке Боуи. Для Бориса творчество и имидж Дэвида Боуи были словно фантом. Но при этом вокалист „Аквариума“ являлся человеком, который, помимо своих очевидных достоинств – глубокой поэзии, свободного английского, интуитивного вокала, – всегда умел быть притягательным для окружающих и мог создать из песен какую-то тайну. Чтобы вопросы сыпались у слушателей один за другим: „а почему?“, „как это?“, „а что?“, „а зачем?“”.

Впечатлившись общением с Вилли, я, вернувшись в Москву, по самую макушку влез в домашние архивы, пытаясь восстановить прерванную связь времен. Листая пожелтевшие от времени самиздатовские журналы, я понял, что лидер “Аквариума” – опытный пиарщик с активной практикой саморекламы лет эдак в тридцать. В 1977 году он был идеологом и одним из создателей первого подпольного рок-журнала “Рокси”. Также выяснилось, что именно Борис Борисович стал автором первого в России музыкального пресс-релиза.

Задумайтесь. Ни Макаревич, ни Майк Науменко, ни Градский, ни Эдита Пьеха пресс-релизы тогда не писали. Шел далекий 1981 год, и Гребенщиков прекрасно понимал, что помощи в продвижении группы ему ждать неоткуда. Поэтому он от руки написал текст, который назывался “Правдивая история „Аквариума“”. Позднее он был опубликован в московском самиздатовском журнале “Зеркало” и сопровождался подзаголовком: “Правдивая история „Аквариума“, предвзято изложенная мною (который далее из скромности упоминается как БГ) при боли в зубе (или в вагоне электрички) – посему часто невнятная, но максимально правдоподобная”.

Любопытно, что молодой вождь “Аквариума” обошел в тексте все острые углы – в частности, не упомянул про скандал на рок-фестивале “Тбилиси-80”, после которого он пулей вылетел из комсомола и лишился работы. Юный БГ еще не был знаком с крылатым высказыванием Пугачевой “не стоит путать интервью и исповедь”, но, судя по всему, чувствовал такие вещи кожей. Одним словом, дипломат.

Еще один аспект “Правдивой истории” – ставшая с годами крылатой фраза о том, что “„Аквариум“ это не музыкальная группа, а образ жизни”. Я всегда был поклонником этого емкого слогана – наверное, до тех пор, пока мне в руки не попался диск Rolling Stones 64 года, на задней обложке которого ушлый продюсер Эндрю Олдхэм изрек в чем-то похожую мысль: “The Rolling Stones are more than just a group – they are a way of life”. “Хорошая идея, – подумал я. – Так и тянет ее процитировать”.

Выводов было много, но мне стало понятно, какая у лидера “Аквариума” мощная школа самопозиционирования. Причем не только практическая, но и теоретическая…

“Корни мои – в русском городском шансоне”, – признался как-то БГ в одном из интервью. Это противоречило многому из того, что лидер “Аквариума” говорил раньше. Но я даже не удивился. Это как у Борхеса – в загадке про шахматы не должно быть слова “шахматы”…

Вскоре я наткнулся в самиздате на совместное интервью Гребенщикова с Сергеем Курехиным, которое взорвало мой мозг до основания.

“Для нас есть три точки отсчета в теперешней музыке, – с серьезными лицами вещали музыканты “Аквариума”. – Это Псевдо-Дионисий Ареопагит – христианский писатель, один из первых. Это Брюс Ли – не как живая фигура, а как миф. И Майлз Дэвис, но не как музыкант, а как старик негр, который дает самые наглые интервью”.

Интервью БГ датировалось 1983 годом. Даже если сей безумный монолог инициировался гением Курехина или чтением фэнтези Толкиена, это высказывание провоцировало целую культурную революцию в теории музыкальной рекламы. Так легко и изящно никто из российских рокеров себя не позиционировал. Судя по всему, серьезных конкурентов у Гребенщикова в этом вопросе не было. Ни тогда – в 80-х, ни потом – в 90-х…

Сейчас я понимаю, что с лидером “Аквариума” мы должны были пересечься еще в конце 80-х. Но произошло это лишь летом 1995 года. В тот момент я закончил работу над энциклопедией “Золотое подполье” и без всякой паузы перескочил на “второй том” отечественной субкультуры 80-х – книгу “100 магнитоальбомов советского рока”.

Волею судьбы одним из первых собеседников по данной теме оказался Борис Гребенщиков. В тот момент лидер “Аквариума” вместе с моим другом Александром С.Волковым заканчивал работу над дизайном нового альбома “Навигатор”. В итоге наши пути во времени и пространстве органично пересеклись.

Мы встретились у общих друзей в одном из офисов на Солянке. Я планировал пообщаться с идеологом “Аквариума” на несколько тем – начиная от магнитофонной культуры и заканчивая ролью рекламы в музыкальном бизнесе. Интервью у Гребенщикова я брал впервые, поэтому одел накрахмаленную белую рубашку, что в последний раз делал, кажется, только в день свадьбы.

Борис Борисович прибыл на встречу без опозданий в сопровождении Саши Липницкого, в недалеком прошлом – басиста группы “Звуки Му”. На БГ была холщовая рубашка, волосы собраны в хвост, на носу – беззащитные веснушки. В ухе торчала бронзовая серьга антикварного происхождения, пальцы в старинных перстнях, на груди болталась какая-то буддистская шамбала-мандала. Лидер “Аквариума” только что закончил работу над “Навигатором”, и глаза его прямо-таки светились простым человеческим счастьем.

– Мы, кажется, не представлены, – с безупречной учтивостью произнес Гребенщиков. Визиток “Кушнир Продакшн” у меня еще не было, поэтому пришлось промямлить что-то вроде “самый продажный московский рок-журналист”. Заявление прошло “на ура” – БГ и Липницкий весело переглянулись. Ободренный столь удачным началом, я включил диктофон.