Теперь вопрос в том, что мне для того, чтобы во всем разобраться, катастрофически не хватает знаний, информации. А значит, надо поговорить хотя бы с Таней, раз Алиса далеко. В таком виде, однако, перед сестрой Лисенка показываться не хотелось. Пора было браться за ум.

Следующие недели я, стиснув зубы, выполнял все предписания врача по тренировкам и питанию, ездил на ненавистные процедуры и восстанавливал себя не только внутренне, но и внешне. Параллельно я перечитал всю доступную информацию в сети и убедился, что, в принципе «знать будущее», возможно. Когда от прочитанного начало подташнивать, переключился на статьи по праву. Они всегда успокаивали. Было в них что-то понятное, гармоничное. Вспомнил, как Алиска рассказывала про наследство и про продажу фирмы. Отец тогда вечером, нарезая круги по квартире, сокрушался, отчего такие умы идут булавками заниматься, а не юриспруденцией? Ведь не у всякого практика так соображалка работает. Да, девушка при помощи своих рук и мозгов заработала себе и на мастерскую, и на квартиру. А я? Следователь прокуратуры с квартирой в кредит и массой тараканов в голове. Так себе пара. Мысль эта неприятно засела занозой, заставляя задуматься. Пальцы сами собой набрали адрес сайта судебного департамента. Я пробежал глазами по строчкам и направил запрос на получение вопросов для сдачи судейского экзамена. Во-первых, я помру со скуки за эти два месяца больничного, а во-вторых, почему бы, собственно, и нет, квалификация и стаж работы позволяют. Всё лучше, чем без дела сидеть.

Через два месяца с ноги сняли гипс. Пластины останутся ещё минимум на год. Меня выписали с больничного, и тихо, мирно, опираясь на палочку, я поковылял на работу.

В начале мая я вызвонил Таню и попросил встретиться. Что удивительно, сестра не стала дуться и отнекиваться, изображая женскую солидарность.

Увидев меня, она только удивленно спросила:

– Авария?

– Да. Алиса предупредила?

Таня только подняла бровь и медленно, аккуратно кивнула.

– Вот об этом я и хотел поговорить. Сядем? Алиса меня пыталась предупредить, естественно, я не поверил. Да и наговорил грубостей. Теперь вот пытаюсь разобраться.

– Что ж, лучше поздно, чем никогда. Однако, что ты хочешь услышать?

– Всё, что ты мне пожелаешь рассказать, надо понять, откуда Алиса знала, что я попаду в аварию, а твою одногруппницу убьют?

– Ну откуда она это знает, я понятия не имею. Да и знания уж очень с большой погрешностью, словно она видит самый худший для неё вариант и пытается его исправить. Началось все с Дениса…

И она рассказала про то, как они в спешном порядке собирали парня в часть, как Алиса боялась, что я погибну, как предупреждала сестру держаться от Игната подальше, хоть и говорила, что они встретятся на студенческом балу. И множество мелких моментов про то, кто победит на Евровидении или чей будет Оскар. Таню совершенно не интересовал источник этих разрозненных данных.

– Ну, знает человек больше, чем ты, и что с того? Ты же не лезешь к лауреату Нобелевской премии по физике за разъяснениями, как он понял тот или иной закон? Тут то же самое.

Я поблагодарил девушку, получил от неё контакты Алисы на каком-то современном сайте и новый номер телефона. А еще Таня поведала, что приезжает её сестра в середине июня и хочет сразу сбежать на турнир.

– Там её и лови. Саш, ты вроде нормальный, – сказала она под конец, – и Алисе нравишься. Но твоё недоверие всё портит. Сейчас ты разобрался в одном вопросе, а сколько новых возникнет? Нельзя сомневаться в человеке, которого любишь, и который любит тебя. Если не отпустишь себя, не доверишься, лучше не подходи к ней, не мучай понапрасну.

Что на это скажешь, правду всегда тяжело выслушивать.

Я еле дождался июньских праздников. Несколько раз порывался позвонить или написать. Но решил, что раз обвинения бросил в лицо, то и извиняться должен, глядя в глаза.

Наконец день икс настал. Уже вечерело. На ровном поле, словно сугробы, белели шатры, неподалеку горел костер. Реконструкторы уже отбились и теперь развлекали себя маняще пахнущим мясом, горячим глинтвейном и песнями под гитару.

Искренне надеялся, что я внутренне спокоен и готов к разговору. Но вся моя выдержка испарилась, стоило услышать, как она поёт у костра.

Кругом было удивительно тихо, только звук гитарных струн и до боли знакомый переливистый голос. Казалось, что всё это время я умирал от жажды, и вот наконец мне дали воды. Замер, не решаясь подойти. Алиса сидела спиной ко мне и не видела меня, а я стоял, боясь разорвать оцепенение и окунуться в водоворот разговора.

Алиса Беляева

Кружка с горячим пряным глинтвейном переходила из рук в руки. Беседа неторопливо перетекала от одного участника к другому. К моему удивлению, в этом году приехало почти сто человек. Но самым неожиданным было присутствие Константина. Вначале я испугалась, что он меня узнает, вспомнив встречу в аэропорту, но нет. Со мной поздоровались, познакомились и переключились на другие раздражители, коих было немало. Тем не менее, так себе ощущение, когда рядом сидит незнакомый человек, о котором ты слишком много знаешь. Я зябко поёжилась. Постепенно синева сумерек сменилась вечерней темнотой. Похолодало. Хоть в этом году фестиваль проводят в июньские праздники, но всё равно ночами ещё прохладно. Надо бы встать и сходить за своим зипуном. Идти, однако, никуда не хотелось. Добродушно трещал костёр. Вытянула расслабленно ноги. Надо же. Утро встречала в Японии, а вечер – вот так, в лесу среди средневековых шатров и родных сердцу людей.

Вдруг на плечи легла чья-то куртка, а сверху опустились руки. В кромешной темноте, в вакууме космоса, без возможности видеть и слышать, я узнаю эти руки. Тихонько вдохнула, выдохнула, успокаивая взбесившееся сердце. Расслабила мышцы лица, позволяя выражению легкого изумления занять свое место, и повернулась. За моей спиной, положив руки на мои плечи, стоял Александр. Смотрел ровно, спокойно, изучающе, даже тени улыбки нет на лице. Это хорошо. Последнее, что я бы хотела сейчас увидеть, так это его улыбку: сожалеющую, подбадривающую, извиняющуюся или самодовольную. Но нет, повода окатить презрением в слове или взгляде мне не дали.

– Здравствуй, – произнес он, и мурашки-дезертиры кинулись врассыпную. Предатели.

– Здравствуй, – мой голос не осип, не дрогнул. Хоть на кого-то я могу сегодня положиться.

Мы смотрели друг на друга. Долго. Молча. О чем-то договаривались наши глаза. Пока цель их беседы для меня была не ясна.

– О привет! – вклинился в нашу молчанку Константин и подал Саше, здороваясь, свою огромную лапищу.

– Привет, – Александр удивленно пожал ему ладонь. – Какими судьбами?

– Да вот Колькин друг, – махнул мужчина в сторону Богдана, – все уши прожужжал, какие тут великие сражения, пышногрудые красавицы да полные бочонки эля. Решил проверить.

– А где брат-то твой? – усмехнувшись этой оде фестивалю, спросил Саша.

Я напряглась, слушая разговор. Меня тут же легко, почти незаметно погладили по плечу. Сразу захотелось откинуться назад, почувствовав каждым миллиметром спины его присутствие. Но хвала небесам, разум был сильнее инстинктов, и я только села ровнее, расправив плечи.

– Этот паяц укатил с женой и друзьями на какую-то турбазу шашлыки жарить да на речке купаться.

– Паяц? – вопрос вырвался раньше, чем я успела сообразить, что надо молчать.

– Ага, бестолочь ужасная, – поддакнул Богдан в своей обычной бескомпромиссной манере. – Я его уже два года уламываю реконструкцией заняться, а он «да, да, да», а потом покупает себе мотоцикл. А мог бы готику заказать. Зато хоть Костя пошился.

Я моргнула. Даже при всём моем богатом воображении представить себе Колю на мотоцикле не получалось.

– Ну, мне всегда история нравилась, так что это вопрос времени, – повел своими богатырскими плечами Константин. – А Колька…супруга ему потихоньку отчерчивает рамки. Но тем, в кого верят, тому, которому доверяют жизни людей, он станет еще очень нескоро…думаю, должно пройти много-много времени, прежде чем это случится…