– Мне соткешь?

– Ты ж сказал, что ткань не правильная, – Вернула ему шпильку.

– А ты мне правильную сотки. На котарди[23].

– Как станок будет с ремизками, так тебя первого в очередь на заказ и поставлю.

– На заказ? – совершенно не искренне удивился собеседник, – А я думал за так.

– За так, можешь котят в коробке у доброй соседки взять, а у меня только на заказ, и очень за большие деньги, – сделала я огромные глаза, заговорчески понижая голос.

– Ух ты какая! – рассмеялся он, – Ладно, дай знать, как у тебя твои ремизки появятся. Четкий рисунок, кстати. – Кивнул он в сторону карандашного наброска. – Меня нарисуешь?

– Посмотрим на твое поведение.

– Договорились, – он поднялся, – Я Богдан.

– Алиса, – ответила я. Вот и познакомились. Вновь.

Александр Лушер.

Естественно, мы не выехали ни в девять, как планировали, не даже в десять. Только к двенадцати дня под окнами раздался рев мотора мотоцикла, больше похожего на трактор.

– Не боись. Надюха сказала, у них раньше часа не начнется. Так что успеем. Я тут просто за пивом заскочил, так что ты обратно без меня. Я ночевать останусь.

– Такси возьму, если что, – отозвался, натягивая шлем. А ночевать как собрался, ты же без костюма?

– Ты только при реконструкторах их одежку костюмом не назови, а то обидятся ненароком, – гоготнул он. – А я у ребят плащ возьму, цивил прикрыть на вечер, а на завтра разъезд, так что пофигу.

Что ж, как у всех субкультур, у реконструкторов оказывается свои заморочки. После вчерашнего разговора с Игорем и плотных ночных раздумий, я пересмотрел свое отношение к вопросу. Хочется моей девушки всем этим заниматься – на здоровье. По большому счету, я действительно не имею никакого права указывать ей как жить. Но все мы умные потом.

Приехали мы к воротам лагеря к часу дня. Терпеть не могу мотоциклы. Все тело затекло, да еще и к Харлею прижиматься пришлось, что б не свалится. Но на моей машине, этот «друг» ехать на отрез отказался.

Успели как раз к началу женской номинации щит-меч, как объяснил мне Игорь. Девчонки в доспехах стояли в углах внутри деревянного сколоченного забора. Рядом, но уже снаружи стояли четверо ребят в одинаковых красных накидках. Судьи. Двое судей считают одного бойца. Пятый, в такой же накидке, стоит в сторонке, рядом с камерой на треноге. Серьезно. Если спорный момент, но можно отмотать, и посмотреть видео. Объявили бойцов. В одном углу жена Харлея, в другом Алиса.

– Бойцы готовы? Готовы! – раздался голос старшего судьи, и я узнал Владимира, – Судьи готовы? Готовы! Бой!

Что-то лязгнуло, и девчонки сошлись. Бились жестко, четко, хоть и на мой взгляд немного медленно, больше прощупывая друг друга. Одна-две связки и разошлись. Снова связка и опять разрыв дистанции. Ни чего подобного с киношными боями нет. Через две минуты Владимир крикнул:

– Время!

И бойцы разошлись по углам. В кучку собрались судьи. Посчитались, объявили результат. Со счетом 24:17 победила Алиса.

Девушка уже сидела на скамеечке, сняв шлем, и вытянув ноги. Ее меч и щит лежали рядом. Решил пока она меня не заметила – не подходить. Посмотреть, понаблюдать, очень уж мне было интересно, и что это за движение такое, да и как себя Алиса ведет, пока меня рядом нет.

Девушки отбились. Их было всего четверо. Трое из местного клуба, и одна приезжая. Алиса заняла второе место, что, судя по выражению лица, ее удивило, и обрадовало. Потом были спарринги мужские. Ребята двигались не в пример быстрее, и сражались жестче. Оставалось только порадоваться, что номинации у них делятся на мужские и женские.

После того, как все желающие отбились, к нам подошла довольная Надежда, с которой я, кстати, пару раз пересекался, забирая Алису.

– Привет, злыдень, – обратилась она ко мне, – Какими судьбами?

– Да вообще то к Алисе приехал, меня Харлей подвез. – Тот уже протягивал ей открытую банку пива.

– Не, не буду, я еще в бугурт хочу. О, так вы знакомы? – Она смешно подняла брови домиком и посмотрела на мужа. Тот меланхолично угукнул:

– Коллега.

– Все с вами ясно, не город, а большая деревня. Ну иди поздравляй свою подружку. В первый раз в круг выйти, и взять второе и третье место. Даже Настюху сделала в меч-меч, а она вон какая бабища здоровенная! А я лично вообще не вижу откуда у твоей Алиски руки растут, да удары прилетают.

Моргнув пару раз медленно глазами, чтобы переварить услышанное, спросил:

– А Алиса в бугурт не идет?

– Не, – взъерошила Надя пятерней, свои короткие, ярко желтые волосы, – Сказала, что её в этой «укатайке», укатают, не отскребем. Ладно, давай, иди, лови свою зазнобу.

Я пошел в деревянный корпус лагеря, где заселились реконструкторы. В главном зале ни кого не было. Народ большей части находился на улице. Прошел по коридору, заглядывая в пустые комнаты. Подойдя к одной, услышал голоса. Приоткрыл дверь. В большой общей спальне находились двое: Алиса, и лысый пацан. Гена, вспомнил я рассказ подруги о метаморфозах одноклубника. Хотел зайти, но фраза, сказанная пареньком, меня затормозила у самой двери, сделав невольным слушателем разговора:

– Я поменялся с девочкой из «Иггдрасиля» кроватями. Ей тут шумно.

– Поздравляю, – ровно отозвалась Алиса, – Теперь шумно будет тебе.

– Может мне нравится, как ты поешь, – подлизывался одноклубник.

– Для этого не обязательно рокировки устраивать. Выйди, я переодеться хочу.

– Алиса, ну чего ты такая грубая? Не ужели не видишь, что нравишься мне.

– Ничем не могу помочь, – так и не меняя интонации ответила на это признание она. – Плохо, если ты не заметил, но у меня парень есть.

– И где же твой парень? – с вызовом в голосе спросил пацан.

– На работе. – так же безразлично ответила на этот выпад девушка. – Если опрос окончен, выйди пожалуйста.

– Ну, что ты ломаешься, будто что-то новое покажешь. Давай помогу.

– Встал и вышел. – Голос наполнился металлом. Я решил, что уже достаточно услышал, и поспешил вмешаться. Когда я отворил дверь произошло сразу же несколько вещей: парень, попытался обнять Алису, а она в этот момент со всего размаху въехала ему наплечником по щеке.

В два прыжка настигнув нахала, я схватил его за шкирку и выволок в коридор, через пустой общий зал протащил в туалет. От удара удержало только жалобное поскуливание недомерка, и огромная ссадина на пол лица. Синяку быть. Хорошо же она его приложила, однако.

– Открыл кран, и умылся. Увижу рядом с моей девушкой. Прибью. Понял?

– Да.

– Вот и молодец. Холод приложи, что б с синей рожей не ходить.

Когда я вернулся в комнату Алиса уже сняла доспехи и мужскую одежду, успев натянуть длинную льняную рубашку.

– Привет, – улыбнулся я, плотно прикрывая дверь.

– Здравствуй, – так же ровно, как до этого разговаривала с одноклубником, поздоровалась она. Я притормозил, изучая. Вот значит, как выглядит злость и обида. Маска ледяного спокойствия.

– Не спросишь, как твой приятель?

– Мне он безразличен, впрочем, как и ты.

– Я тебя обидел. Прости, – предпринял я первую попытку помериться. Ища глазами железную штуковину, которой она огрела Гену, может и мне прилетит. Пар выпустит, потом пожалеет. Женщины они такие, им только повод дай.

– Обидеть могут только близкие люди, ты же четко дал понять, что к ним не относишься.

От этих слов по сердцу резануло физической болью. Захотелось подлететь, обнять, и не отпускать, пока не простит, но не зная, как девушка на это отреагирует решил пока не лезть на рожон. Надо говорить.

– Я был чудовищно неправ, приревновал, и выплеснул на тебя все что думаю.

– Оказывается для того, чтобы узнать, что ты действительно думал о моих увлечениях, надо было всего лишь разозлить тебя. Жаль, знала б раньше, не доводила бы до такого. – Я воочию видел, как между нами возникает стена, я заложил ее фундамент, Алиса водружала камни. Если, я сейчас хоть что-то не предприму, будет поздно.