Утром меня разбудила сестра, весело тыкая телефонной трубкой.

– Да? – спросоня попыталась понять кому я нужна.

– Ты готова? Я выезжаю. – Саша был до неприличия бодр.

– Нет, сплю еще.

– Не плохо ты на пожарника сдаешь! Время пол двенадцатого.

– Сколько? – смена положения из идеально горизонтального в строго вертикальное произошла в доли секунды.

– Да не переживай ты, – веселился собеседник, – Я пошел машину греть, минут через тридцать буду у тебя.

Дальше скорости моих сборов могли бы позавидовать все пожарники, космонавты и военные мира. И это учитывая, что им не нужно укладывать волосы и собирать пакет с подарками.

Через пятнадцать минут я была полностью готова и пила кофе на кухне. Ни чего, кроме нервно вцепившегося в ноги кота не говорило о только что промчавшемся по дому торнадо.

Дом, куда привез меня Саша, находился на окраине города, в как принято говорить, коттеджном поселке, где в девяностые в срочном порядке выкупали дачи и превращали их в дворцы. Этот же домик был скромным двухэтажным строением, навскидку не больше ста квадратов общей площади. Ухоженный дворик, украшенный аккуратными сухоцветами, уходил ровной тропинкой прямиком к речке.

Дома было уютно и тепло. Первыми нас встретила собака. Здоровенный черный доберман, который подошел молча ко мне, так же молча обнюхал и ушел лежать на коврик у камина.

– Это Мара, она не нападет без команды, но все равно советую к ней не лезть, – серьезно сказал Александр, помогая мне раздеться.

Почти сразу появились Сашины родители. Познакомились. Его мама – живая, не высокая молодая женщина с располагающей внешностью, представилась Светланой, и сказала, что только так ее и можно называть. Отец, а точнее отчим, обладал яркой азиатской внешностью: смуглый, темноволосый с резкими чертами лица, острым носом, тонкими губами. Он словно был выточен из куска янтаря. Звали его Сергей Петрович. И вот его вид и имя отчество вызвали во мне стойкое чувство дежавю. Где-то я точно с ним пересеклась, а вот где вспомнить не могла. Хотя, с другой стороны, работали мы в одной сфере. Поэтому скорее всего общались. Просто один из тысячи незнакомых людей, с которыми один раз столкнулся на перекрестке, и пошел своей дорогой дальше.

Младшая сестра была ровесницей Татьяны, и не уступала той не в росте, не в скорости передвижения по дому. Позже я узнала, что она занимается фигурным катанием, и училась у моего тренера по пилону хореографии.

После традиционного обмена подарками и быстрого чаепития меня утащили сначала показывать дом, двор и речку, потом трижды обыграли в аэрохоккей, приговорили к поцелуям, и тут же исполнили приговор. А еще я нашла гитару. Ту самую, пострадавшую от автомобиля. Александр ее поклеил, заменил гриф и струны, и теперь она, перевязанная бантиком висела в подвальной комнате, где мы играли в хоккей и целовались на диване. Прибежавшая звать, на ужин Юля со всей своей непосредственностью заявила, что она понятия не имеет на какой помойке брат нашел эти дрова и угробил на них кучу времени, но ленточка к интерьеру подходит.

– Мы его на помойке нашли, от отчисток отчистили, а он нам фигвама рисует, – процитировала я бессменного Матроскина под крайне недовольный Сашин взгляд.

– Теперь ты просто обязана проверить насколько я хорошо ее восстановил, – заявил он, стараясь сдержать улыбку.

– О, ты играть умеешь? – обрадовалась Юля. – Споешь нам что ни будь.

– У меня есть идея получше, – постаралась увести инициативу в нужное русло, – давайте лучше в «Угадай мелодию» поиграем.

Юля довольная, запрыгала, а Саша, слегка приобняв за талию, тихонько прошептал на ухо:

– А кто-то мне обещал слова напеть к очень известной мелодии. Кажется самое время.

За ужином сначала продолжили знакомиться. Меня спрашивали, чем я занимаюсь, куда поступать планирую, аккуратно заводили разговоры про книги, фильмы и музыку. Одним словом – смотрины. Я с удовольствием отвечала, не навязчиво спрашивала в ответ.

Саша мне немного рассказывал про семью. Про то, что у него отец погиб в Чечне. Про их жизнь с мамой пока она не познакомилась с отчимом. Пришла проконсультироваться, потому что ее вдову офицера пытались выселить из служебной квартиры. Про то как отчим сначала помог, а потом начал ухаживать. Позже съехались, расписались. Родилась Юлька. Александр говорил, что ревновал жутко, психовал. У отчима хватило сил и терпения найти общий язык с психованным подростком.

Я смотрела на эту семью, и тихой радостью наполнялось мое сердце. Эти люди умели слушать, слышать, понимать друг друга. Поддержка во взглядах, жестах, действиях. Этот дом действительно был крепостью, и цементом тут служили отношения.

Плавно разговор перешел на работу. Сашин отец рассказал, что к нему на прием пришла клиентка – женщина в возрасте. У нее умер сын. Наследство поделили между ней и невесткой, да вот беда, та дом себе прикарманила полностью. Вот и пришла бабушка узнать, как бы ей свои права защитить.

Сашин отец, рассказывая хорошо, ярко в красках, хитро поглядывая на сына, позволяя ему включится в беседу, и высказать мнение. Картина же в целом выглядела так: после смерти несчастного открылось наследство в виде квартиры, приобретенной в браке по договору мены на имя сына, земельного участка и недостроенного дома. Нотариус, не мудрствуя лукаво поделила все кроме дома пополам. Вот бабушка и пошла искать правды. Саша с отцом, увлеченно обсуждали, как можно попробовать включить дом в наследственную массу, спорили обдумывали варианты, а я совершенно на автомате, возьми да скажи тихонько:

– Странная женщина, я б на ее месте или три года сидела бы тихо, тихо или бы с невесткой полюбовно договаривалась.

– Почему же? – спросил Сергей Петрович, и в глазах его зажегся азарт. О, я знаю этот взгляд заинтересованного юриста! Можно было бы смутиться, но задача была интересная. Я попросила листок бумаги и ручку, нарисовала три круга, первый подписала «Земля». Уточнила: куплена, умершим до брака, шесть соток под индивидуальное строительство. Разделила кружок по полам. Рядом со вторым написала «Квартира». Обмен сделали в браке, старая была приватизирована на супругу, доплата двести тысяч. Поделила по полам, и одну половину еще на две части. Поставила вопросики. Третий кружочек подписала «Стройматериалы».

На мои записи смотрели с большим интересом. Сашин папа тер подбородок и загадочно улыбался. Александр свел брови к переносице.

Нарисовав эту нехитрую композицию, я показала на первы кружек.

– Землю он купил до брака, и она поделена правильно между двумя наследниками. Но участок сам по себе маленький и делить его уже нельзя. Да, бабушка будет собственник одной второй, но в натуре землю не выделит, и дом без невестки не оформит. Поэтому тут чемодан без ручки. Лучше бы долю деньгами взяла. Дальше квартира. Куплена в браке, хоть и записана на мужа, значит ему принадлежит и наследуется только половина, вторая половина точно жены. И нотариус выдала свидетельство неправильно. И если уже в суд идти и оспаривать, то можно глубже капнуть, тогда будет видно, что прежняя квартира приватизирована на невестку, и семейные средства подлежащие разделу это вот те двести тысяч, оплаченные при обмене. Тогда бабушке совсем малюсенькая доля положена. И в конце концов дом – его просто нет. По сути, это набор стройматериалов. Можно их оценить, как движимое имущество, и поделить. Вот и надо ей очень крепко задуматься стоит ли игра свеч.

В комнате, где мы ужинали стало тихо. Еще несколько секунд все смотрели на мои «Круги Беляевой», потом Сашин папа выдал:

– Куда ты там поступать собираешься?! Глупостями не занимайся, иди на юрфак, я тебя с первого курса секретарем возьму!

После такого заявления мне не оставалось ни чего, кроме как старательно изобразить смущение:

– Да, просто похожие вопросы на олимпиадах часто встречаются…

– Ну да, ну да. А ты подумай все же девочка, редко когда у молодежи мозг хорошо работает. Не обидно ли потом будет?