А почти у самой дороги — шагов сто осталось, не больше — тот же самый матрос-индеец вдруг остановился, потянул носом воздух.

— Что такое? — шёпотом спросила Галка.

— Железо, — индеец с горем пополам изъяснялся на ломанном английском. — Запах. Много железо.

— Думаешь, там испанцы?

— Нет. Много старый железо, — бедняга тщился выразить свою мысль на чужом языке. — Железо и вода, долго вместе.

— Ржавчина, что ли? А, ясно, — кивнула Галка.

Это такое дело, что стоит проверить. Железо тоже недешёвая вещь, и бросать его ржаветь в сельве не стал бы ни один хозяйственный испанец. Или француз, англичанин, голландец, португалец… Одним словом, чтобы куча железа превращалась в ржавчину под открытым небом в такой близости от города, должны были быть хотя бы две причины. Либо она слишком большая, чтобы растащить по городским кузницам, либо пользуется дурной славой. Учитывая повальную, доходящую до фанатизма религиозность испанцев, Галка склонялась ко второму варианту.

И не зря склонялась, честное слово. Потому что, когда индеец вывел её, Эшби и Влада (руководившего людьми с "Экюеля") к источнику запаха, из-за зарослей показался предмет со смутно знакомыми очертаниями.

— Чёрт! — выругался Владик, вырываясь вперёд. — Галя, чтоб я сдох!

Галка, мысленно чертыхнувшись, кинулась за ним, как раз по проложенной им сквозь тропическую зелень дорожке. И застыла — с вытаращенными глазами, напрочь забыв о том, зачем, собственно, пожаловала под Картахену.

Перед ними, обвитый какими-то ползучими растениями, с побитыми вдребезги стёклами, на ошмётках давно спущенных колёс, стоял ржавый, в пятнах не успевшей слезть чёрной краски, кузов автомобиля.

— Что это? — тихо спросил Эшби. — Оно…из вашего мира?

Он сразу заметил, с какими лицами Галка и Влад созерцали эту странную железяку. И сделал единственный вывод, который напрашивался по логике вещей.

— Из нашего, — процедил Владик. — Только лет на шестьдесят-семьдесят раньше. Это «опель-капитан» тридцать девятого года. Тысяча девятьсот тридцать девятого, — уточнил он.

Галка вопросительно воззрилась на "брата".

— Ну, я в своё время увлекался историей автомобиля, — пояснил он, ответив на её молчаливый вопрос.

— Тихо, — цыкнула Галка, заслышав позади торопливые шаги пиратов — те нагоняли своих офицеров. — При братве-то хоть не распространяйся.

— Эй, кэп, всё в порядке? — первым их догнал длинный сухопарый Роджер, матрос "Гардарики".

— Пока да, — ответила Галка, не в состоянии отвести взгляд от ржавого кузова, на передке которого можно было разглядеть солидную вмятину.

— А это что за куча дерьма? — ага, Жером подтянулся, со своей группой. — Никогда не видел таких штуковин.

"Ну, да, чтобы их увидеть, тебе пришлось бы прожить ещё лет двести-триста, — едко подумала Галка. — Вот ведь засада… Мы тут с Владом, оказывается, не одни такие… шибко умные. Насколько я помню по фильмам про войну, в таких машинках обычно офицеров возили. Или нет?"

— Э, да тут покойничек, — один из матросов сунулся поближе к останкам «опеля». — Вон он, за этой железякой. В черепе дыра — видать, пристрелили бедолагу.

Навидавшись за три с лишним года трупов различной степени свежести, Галка без тени смущения сунулась посмотреть. Да. Действительно, лежит скелетик. В обрывках немецкой униформы примерно тех же годов, что и машина. Ещё даже можно разглядеть на этих ошмётках имперского орла верхом на веночке со свастикой. Офицер? Или водила? Фиг разберёшь, климат и живность хорошо поработали над косточками и одеждой. И если этот бедняга был не один, то где второй?

— Жером, сколько, по-твоему, они тут лежат? — Галка кивнула на скелет и остов машины.

— Три-четыре года, — не моргнув глазом ответил француз. — Вряд ли больше но и не меньше.

Галка поверила ему сразу. Этот в тропическом лесу свой, знает его характер как свои пять пальцев… Три-четыре года…

"Стоп! А не попали ли эти фрицы сюда одновременно с нами?!!"

Догадка, промелькнувшая вспышкой молнии, сразу отправила Галку в нокдаун. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и вообще вспомнить, где она находится. "Всё-таки эксперимент… Но кто? И зачем?… Неужели…"

— Ладно, братва, оставьте этот мусор, — сказала она, старательно пытаясь казаться невозмутимой, что удавалось с большим трудом. — Потом разберёмся, когда время появится. Сперва дело надо сделать.

Только Жером сумел перехватить мгновенные встревоженные взгляды, которыми обменялись Галка, Джеймс и Влад. Меченый был неглуп, и всегда обращал внимание на всяческие логические нестыковки. А Галка давненько казалась ему неправильной. То, что она не такая как все женщины, он прекрасно видел с самого начала. Но эта инаковость порождала порой странные вопросы, и Жером был бы вовсе не против задать их своему капитану.

Нет, не сейчас. Чуток попозже. Сперва следует запереть испанцев в Картахене, не дать им увезти ценности из города…

…Индеец-разведчик вернулся бегом, почти не скрываясь.

— Испанцы, — коротко сказал он. — Много. Воины — там, — он махнул рукой на юго-запад, туда, откуда сейчас пришли пираты и доносились отдалённые отзвуки боя — отряд прикрытия исправно делал своё дело. — Здесь мало воины, много важный люди.

— Ясно — послали отряд на перехват, да кое-кого прозевали, — недобро усмехнулась Галка. — Далеко они, эти важные люди?

— Близко.

Индеец, настоящее имя которого ни один член команды не мог даже выговорить, умел считать только до десяти. Потому вперёд выдвинулись два француза с «Экюеля». И тут же вернулись.

— Две сотни шагов! — тихо чертыхнулся один. — И солдаты впереди. Человек полтораста, из них два десятка конных.

— Где они там? — прорычал Жером, оборачиваясь к монастырю на вершине и не замечая условленного сигнала. — Чёрт, не успеют ведь дорогу перекрыть!

"Одна баба и сорок разбойников против этих ста пятидесяти моджахедов, — насмешливо подумала Галка. — Негусто, но шанс есть".

— Придётся нам самим управляться, без Пьера, — в Галкиных глазах промелькнула вредная искорка — верный признак, что её посетила какая-нибудь сумасшедшая идея. — Так, братва, быстро — пока доны ещё вне поля зрения — засели в кустах с ружьями наизготовку. Без моего приказа не высовываться и не стрелять.

Приказ капитана в боевой обстановке не обсуждается, таков закон. Что на корабле, что на суше. Пираты молча заняли позицию по обе стороны наезженной грунтовой колеи. А Галка, прихорошившись, вышла на дорогу.

Надо полагать, испанцы меньше всего на свете ожидали узреть такую картину. Дорога, тропический лес. Птицы орут. Откуда-то с побережья доносятся звуки боя — не иначе основной отряд доблестно сражается с этими грязными псами. А посреди дороги, уперев руки в бока, стоит темноволосая улыбчивая дама в мужской одежде и при оружии. Росточка небольшого. Цвет глаз не разобрать, но приметы сходятся, чёрт бы побрал эту пиратку!.. Четверо конных офицеров схватились за рукояти пистолетов.

— Сеньоры, — дама, заметив это, улыбнулась, самым учтивым образом поклонилась и заговорила на довольно-таки плохом испанском. — Позвольте представиться: Алина Спарроу, вице-адмирал Антильской эскадры, службы его величества короля Франции. Прошу извинить меня за столь бесцеремонное нарушение ваших планов, однако, должна сообщить неприятную новость: вам придётся возвращаться в город.

— Дон Альваро де Баррио-и-Баллестерос, алькальд Картахены, — вперёд, отодвинув четверых офицеров, выехал седой полноватый сеньор в сопровождении некоего типа с внешностью настолько невыразительной, что Галка даже затруднилась определить его национальную принадлежность. Радости от общения с дамой-пираткой алькальд не испытывал никакой, это было видно невооружённым глазом. — Донья Алина, раз уж вы представляете здесь французский флот, довожу до вашего сведения, что Франция не находится в состоянии войны с Испанией. И нападение королевского флота на испанский город следует расценивать как пиратский рейд.