Мы зашли в ресторанный дворик. Тут уж Мак не стеснялся, взял целый гамбургер. Я купил ему сок, огромный кусок чизкейка и три шарика мороженого. Никогда не ожидал, что такой маленький мальчик сможет всё это съесть и вздыхать, что это закончилось. Пришлось взять с собой маффинов. Один он довольно жевал по дороге, не отпуская моей руки.

Тир был в игровом центре, а вот на машинках кататься, нужно было выходить наружу и идти в парк. В тире мы взяли много пуль. Я показывал сыну, как заряжать ружье, как целиться, держал тяжелое дуло, пока Макар прицеливался. В итоге, сын выбил себе два шарика с игрушками. Теперь у него был терминатор и два шарика. Как радовался своим подаркам ребенок, живший скромно, не передать словами, у меня засосало под ложечкой. В голове всё больше укоренялась мысль, что с Кариной мы жить теперь будем по-другому. Хочет она или нет, но МОЙ СЫН больше ПЛОХО жить не будет.

Мы уже выходили на улицу, когда тяжелая рука больно сжала мне плечо.

Я обернулся и дважды за день почувствовал дежавю.

— И чем ты тут занят, Снежный? Не расскажешь? Пока весь город на уши поставлен и все ищут маленького мальчика, которого увели из детского сада под носом у воспитателей, он здесь таскает пропажу за собой, — голос способен замораживать, а я стряхнул руку.

— Не лезь, Арт! Это не твоё дело.

— Захар, я не буду отмазывать тебя. Если она не согласилась, то не повод шантажировать бывшую ребенком, — говорит строго Артур, сомкнув перед грудью руки в замок.

— Мак, посмотри на моего знакомого, — сказал я сыну. — Арт, глянь на него. Ничего не замечаешь?

Артур подходит ближе и молчит, долго смотрит, хмурится, а потом на нём отображается неверие.

— Это что?

— То, что есть, Артур. Я нашел Макара, загнанным к забору другими мальчиками, он был одет бедно и легко. Чёртовы воспитатели закрывали глаза на это, и это закономерно, что они упустили из вида пропажу. Что до Карины… — я вздохнул, прижимая пацана к себе, пока он смотрел на Бессмертного. — То за всё, что между нами было и за скрытие Макара, я буду вести разговор лично.

— Хорошо, но ей надо сказать, Захар. Она с ног сбилась, уже полицию подключили. Я позвоню знакомому, поиски свернут, — он достал телефон. — Снежный, без глупостей, ладно? Поговорите нормально.

— Хорошо, мы в принципе собирались уже домой. Заехать в парк, поездить на машинках и ко мне.

— Карину привезет мой человек.

— Боишься за неё? — хмыкнул я, пока Мак пялился на экран с рекламой кино.

— Что, не стоит? Ты очень адекватен, — саркастически заметил Артур.

— Я себя контролирую, тем более перед ребёнком, — говорю я сквозь зубы.

— Хапнул я горя с тобой, Захар, — потёр шею Бессмертный, пока ждал ответных гудков на смартфоне. — Но считаю, будь на твоём месте, я бы увёз ребенка и отобрал у неё права… но я — это я.

Я кивнул и ничего не сказал о своих мыслях. На том конце ему ответили, и он отошёл, и с кем-то оживленно говорил.

— Зак, пойдём кататься? — подал голос сын.

— Подожди немного, я сейчас с другом закончу и поедем, — улыбнулся я. Надеюсь, вышло не слишком натянуто.

Артур позвонил Карине и очень мягко успокоил.

— Карина Викторовна, нашли. Всё отлично, да. Вас отвезут к сыну уже скоро… Мой человек… Нет… Он цел и здоров… Нет, но теперь Вы — моя должница, — довольно и мило закончил Артур.

Смартфон быстро исчез в кармане пиджака Бессмертного.

— Ну, всё уладил.

— Пусть приезжает к девяти вечера. Никакого Василия-безопасника, ясно?

Артур хитро оскалился и ответил.

— Так и быть, пришлю другого. Жаль, думал, Вы нашли язык и сблизились.

— Иди с миром далеко и надолго, Арт, — строго ответил я. — Мак, уходим!

Дальше я никого не слушал и пошел на выход к нашему таксисту. Вприпрыжку, держа меня за руку, бежал Макар.

Карина

Можно ли было назвать мою жизнь легкой и беззаботной? Конечно, нет. Но я не жаловалась и считала себя счастливой. У меня был любимый сын и поддержка в лице крестной. Главное, что я, сынок и тетка были относительно здоровы. Все остальное считала второстепенным. У нас была крыша над головой. Пусть скромная, но вполне приличная еда на столе. Естественно, ни о каких деликатесах речь не шла, но мы никогда не голодали. Сейчас, когда Макар подрос, и я могла работать, постепенно наше материальное положение выправлялось. Так жили многие, особенно в небольших городках. Да, я была счастлива.

Но в моей жизни, как и у всех, бывали черные дни. Самыми худшими считала два. Тот день, когда умерла любимая бабушка, и меня бросил Захар. Каждый раз мне казалось, что завтра уже не наступит… Сердце просто разрывалось на части от горя. Но все равно на следующее утро всходило солнце, а мне становилось легче. Боль понемногу отступала, а я продолжала жить.

Говорят, плохое забывается… И я, действительно, не вспоминала о том, как мне было сложно и тяжело выживать все это время. Но вот эти два дня из памяти не желали стираться, а воспоминания меркнуть. Я не могла без слез и внутреннего содрогания думать о прошлом.

Какой же была наивной, когда считала, что хуже быть не может… Может, в разы… в десятки… в сотни раз. Сегодняшний день я запомню навсегда. Теперь он станет самым черным.

Только вечером дома, когда сын будет сидеть на коленях и, слушая сказку, привычно распускать тугую косу, пойму насколько глубокую травму мне нанес Снежный.

— Мама, а почему эти локоны белые? — спросит ребенок. Только тогда до конца осознаю, что натворил Захар и как дорого мне это обошлось…

Но все это будет потом, а сейчас я вынуждена была бесцельно слоняться по квартире.

День тянулся медленно, словно, патока, и я могла ложкой зачерпывать время.

Когда сообщили о том, что мой ребенок пропал, стала удивительно спокойной и собранной. А еще немного заторможенной… Возможно, это было действие вколотых успокоительных, а, может, защитная реакция организма. Организма, который спасал рассудок. Ведь в тот момент казалось, что не выдержу и сойду с ума.

Но, тем не менее, я не стала дожидаться, пока полицейские выполнят свою работу. Они не слишком-то спешили, опрашивая деток. Я наплевала на гордость и позвонила Артуру Андреевичу. Четко и кратко, без истерик обрисовала ситуацию и попросила о помощи. Он сразу согласился.

— Мы позвоним, когда будут какие-то новости, — полицейский записал номер моего мобильного телефона и отправил меня домой.

Прошло несколько часов, в течение которых я успела переделать по дому практически все дела. Бралась за все, только чтобы отвлечься. Успела вымыть ванну и туалет. Разморозить холодильник. Разобрать в кухонных шкафчиках. А время продолжалось течь… слишком медленно течь.

Действие успокоительных постепенно ослабло, а потом вовсе исчезло…

Домашние дела в ванной комнате, на кухне и в коридоре удивительно быстро закончились. В комнату идти не решалась, так как там каждая деталь напоминала о пропавшем сыне.

Было почти шесть вечера, а я медленно сходила с ума. Успела позвонить несколько раз в полицию, но там недовольно каждый раз отвечали, что новостей нет, мол, они делают все возможное. Мне очень хотелось верить. Вера — это, пожалуй, единственное, что мне оставалось. Несколько раз брала в руки мобильный телефон и смотрела на экран, раздумывая набрать номер Артура Андреевича, но каждый раз отказывалась от этой идеи. Бессмертный был не тем человеком, которому можно было запросто позвонить, чтобы поболтать. Я и так попросила помощи, не слишком хорошо понимая, чем в дальнейшем мне обойдется подобная услуга.

В начале седьмого все-таки позвонил Артур Андреевич и сообщил, что сын найден и с ним все в порядке. Я порывалась приехать за ребенком немедленно, но меня довольно бесцеремонно осадили. Пообещал, что за мной пришлет машину. Напомнил, что я теперь его должница. Лишь грустно усмехнулась, кто бы сомневался?

Уже в этот момент я заподозрила неладное. Слишком странная ситуация получалась. Чуть успокоившись и подумав, пришла к выводу, что во всей этой ситуации замешан Снежный. Проклятый Снежный. Если бы был кто-то другой… Бессмертный вел бы себя иначе. Только моему бывшему могло бы прийти в голову, назначить встречу на определенное время. Оставалось ждать больше двух часов.