Я сразу подумал о ребенке Карины. Представил себе такую же красивую девчушку и стал высматривать хоть кого-то похожего, грея и потирая руки без рукавиц. Воспитательница что-то кричала, командуя малышами и в упор меня не видела. Когда появилась вторая группа с детками постарше. Я сначала не обратил внимания, пытаясь получше разглядеть девочек. А потом увидел мальчика, который устроил небольшую потасовку. Трое мальчиков толкали его к забору, аккурат рядом со мной.

— Бедняк. Выглядишь, как бомж и нос задираешь, — сопел мальчик явно толще задохлика, которого теснили.

— Не лесьте или я буду драсса, — хрипел тонким голоском мальчик.

Воспитательница отчего-то не обращала внимания на ребят, так что-то выговаривала девочкам, которые сидели в деревянном домике, да болтала с коллегой. Меня окатило возмущение.

«Охренела, тварь?!», — я подошел к забору и тихо предупредил.

— Вам никто не говорил, что трое на одного — это гнусно и плохо?

Мальчики вздрогнули и оглянулись, где-то подо мной наконец-то отмер мальчик в грубо связанной шапке и тоненькой курточке из недорогого синтепона.

— Дядя бомж нашел тебя. Он, навелное, твой папа, Макал, — подначивал другой картавый мальчик.

— Бежим! — кинулись врассыпную, смеясь, будущие бандиты.

— Ты как, малец?

Мальчик оглянулся, а я просто потерял дар речи, ошарашено глядя на него. На меня смотрели бездонные и знакомые озёра.

Карина

Почти до самого дома не могла прийти в себя от случившегося. Меня весьма удивил размер выданной в бухгалтерии компенсации. Отказываться не стала. Я заслужила эти деньги собственным унижением, а сыну нужна была новая курточка. Его старая была довольно тонкой и слишком маленькой для него. Ребенок не жаловался, но мне самой хотелось, чтобы сын выглядел не хуже своих ровесников. Но то, что меня по-настоящему поразило, реакция Захара. Мой бывший вел себя, словно, действительно, раскаивался. А я расчувствовалась и почти простила…

Идиотка! Дура! Ненормальная!

Захар бросил меня семь лет назад, едва узнав о беременности. А я до сих пор фантазирую о том, как бы у нас могла сложиться жизнь, если бы мы, как и планировали, уехали в Москву вдвоем…

Вернулась домой раньше обычного. У меня даже осталось несколько часов для сна, прежде чем я должна была отвести Макара в детский садик, а потом отправиться на работу в спортивный клуб. Если Артур Андреевич сдержит обещание, то вполне возможно, что я смогу оставить работу уборщицы. Сейчас очень уставала, совмещая три работы, но каждая из них была для меня важна. Работа посудомойкой в стриптиз-клубе приносила основной доход, работа уборщицей в спортивном клубе позволяла держать себя в хорошей физической форме, а вот преподавание хореографией не давало ничего, кроме морального удовлетворения. Я уже несколько месяцев ждала, когда освободится место в детской балетной студии и училась на пенсионерах вести занятия.

Этот день ничем не отличался от множества предыдущих. Мне повезло в одном, Макар почти не болел. За пять лет я брала больничный на работе всего один раз, когда необходимо было лечь с ним в больницу. Сын тогда очень серьезно отравился. Иногда он простужался, но два-три дня в компании тети Веры и обильное горячее питье живо возвращали его в строй детсадовской детворы. Знала, что сын не очень любил посещать детский сад. Но выбора ни у него, ни у меня не было. Удивительно, но он это понимал даже без объяснений. Моя крестная нам очень помогала, но она тоже работала.

Не смогла отказать сынишке и пообещала после садика купить мороженое. Пусть оно стоило совсем недорого, но в нашей небольшой семье считалось лакомством.

Было не больше одиннадцати, когда мне на сотовый телефон позвонили.

— Карина Викторовна, — прозвучал обеспокоенный голос воспитательницы.

— Здравствуйте, Зоя Павловна. Что-то случилось?

— Видите ли, Карина Викторовна, — замялась женщина, а меня постепенно начала охватывать паника. За все три года посещения детского сада, не помнила, чтоб воспитательница мне звонила хотя бы раз.

— Что произошло?

— Не могли бы вы приехать.

— Что-то с Макаром?! — заволновалась. — Что стряслось?

— Давайте вы приедете, — произнесла женщина, — и мы поговорим на месте, — Зоя Павловна просто бросила трубку. Я попыталась перезвонить, но к телефону она не подошла.

Я, как ошпаренная, даже не отпросившись с работы, бросилась в детский сад.

Захар

Лежу на диване и чувствую, как кто-то щелкает без разбору каналами и гремит чем-то. Моя семейная жизнь не удалась, так почему я себя чувствую аля «десять лет в браке, где мои носки, Халя?!».

— Выключи телик! Пока я его не выкинул в окно, — сиплю я медведем.

— Дядь, а когда ты меня покатаешь на своей машине? Ты обещал, — раздается тонкий голосок.

Я резко подрываюсь с кровати и ищу источник сигнала. Мой спутниковый навигатор быстро зондирует все допустимые в помещении источники. И я нахожу его.

«Цель обнаружена!», — пищат все датчики Терминатора.

«Нет! Нет! Нет! Мать его! Черт, то есть да. Его мать. Мы, она и я… у меня есть сын!», — трезвонит во мне внутренняя истеричка.

— Только не говори, что тебя зовут Джон Коннор, — хриплю я.

— Нет, а это кто?

— Тоже мальчик, его ещё Терминатор спасал. Смотрел фильм «Терминатор»?

— Нет, мама говорит, такие фильмы вредные.

— Много твоя мама понимает в настоящих «мужицких фильмах», — ворчу я, подходя к ребёнку, что сидит в пледе на полу и держит пульт.

— Замерз?

— Да, на улице холодно. Мама обещала купить новую куртку, но я знаю, что у мамы мало денег. Я привык, — говорит он обыденно.

А с меня, словно, скальп снимают заживо. Что мне больная голова, мой сын замерзает на морозе. Это не курорт и не юг, здесь, твою мать, реальные морозы. У меня начинается синдром «папаши», и где-то укоряет совесть, которую я давно не доставал из задницы.

— Я тебе куплю. Имя твоё как?

— Макар, а твоё?

— Захар. Зови меня Зак.

— Зак, мне мама не разрешает брать что-то у чужих дядек, — стягивает шкет с себя одеяло и отдаёт мне пульт. — Я и с тобой не хотел, но ты мне машину фото показал и сказал, что мы поедем на ней кататься и это круче, чем качели.

— А что же пошёл? — хмуро спросил я.

— Я тебя знаю, — ответил пацан, поднимаясь.

— Откуда?

— Мама картинки с тобой дома хранит. Я случайно нашёл, когда дома один был. Тебя там много и машинок много. Ты гонщик, да?

— Да, — отвечаю я, пришибленный известиями.

Карина следила за мной, а я, как мудак, поверил, что она от чужого залетела. Хотя, кто может знать? Может, ей было всё равно от кого, если бы это давало ей нужное замужество? Во мне клокотала злость и бессилие. Только из-за сына я не стал выпускать свой гнев наружу. Мне хотелось его обнять, но ребенок не поймёт.

— Макар, а кто твой папа?

— Нет у меня папы.

«Все просто, бл**ь, замечательно!», — ругаюсь про себя.

— То есть Вы с мамой вдвоём всегда?

— Неа, — отвечает парень, гуляя по квартире и всё исследуя.

— Да? И с кем, если не секрет?! — поднимает голову во мне ревнивый дракон.

— С тетей.

— Ну, с тетей, тогда ладно. А дяди приходили? — спрашиваю я, словно, совсем не думая, что сам-то похлеще буду.

— Мама нравилась одному дяде, но он старый, фу! — говорил Макар, кривясь.

— А маме он нравился?

— Нет… маме никто не нравится. Когда я вырасту, я на маме сам женюсь, — гордо расправил грудь маленький попиратель морали.

— Тебе нельзя, я возьму, — ляпнул я, гордясь своим отпрыском.

— Неа, ты бомж. Маме такой не пойдёт, — мне показали язык.

— Эй, это, вообще-то, обидно! — крикнул я, решив поймать его и надрать за это уши.

Макар завизжал и со смехом бросился от меня.

— Дядя — бомж, — хохотал он.

Так мы носились некоторое время, пока не свалились на диван, когда я его поднял и покружил, как ракету.