— Считаешь себя таким крутым? — спросила девушка неверяще-радостным голосом, уже присев на землю и трепетно проведя рукой по листьям тропического папоротника.

— Поверь, мне не доставляет особого удовольствия эта ситуация, будто я — напыщенный павлин, получивший разжижение мозга на почве зашкаливающего чувства собственного величия, но тебе необходима наглядная демонстрация, а значит, я потерплю.

— Ха-ха! — Ядовитый Плющ повернулась ко мне, и не думая скрывать на лице ликование. — Напыщенный павлин — это в точку! Но ты просчитался! Прощай! — руки рыжеволосой резко выпрямились в мою сторону — и окружающий лес мгновенно ожил.

Десятки растущих буквально на глазах ветвей и лиан метнулись ко мне, стремясь смять и раздавить. Всего секунда — и меня сжало со всех сторон прочным деревом, но давление было несерьёзным — человеку бы, безусловно, переломало все кости, ну, а я ощутил лишь лёгкую тесноту. Тем не менее, снаружи полыхнуло торжеством, а мысли девушки, похоронив меня, сразу переключились на планы мести Готэму и способы туда добраться. Это меня не устраивало, так что пришлось пошевелиться.

С хрустом и треском деревянный кокон начал рваться. Я не спешил, опасаясь, что при резком рывке шальные куски дерева могут просто пробить голову моей будущей садовнице, так что снаружи очухались до того, как последняя ветка упала на землю, и давление зелёного царства возобновилось.

Так всё и пошло. Меня пытались раздавить. Без всякого успеха, так как против сопромата не попрёшь, и прочность дерева при всём желании не сопоставима с организмом, способным без последствий упасть на землю из верхних слоёв атмосферы или рвать голыми руками броневую сталь. Я же время от времени шевелился, когда чувствовал, что Памела решила, будто добилась успеха, заодно осторожно стимулируя в мыслях девушки страх, переплавляя его в панику и отчаяние. То, что она меня не видела, этому даже способствовало, так как люди всегда больше боятся неизвестности. И даже тот факт, что она могла легко предположить, что именно я делаю, благо древесные стволы трещали и рвались вполне показательно, ничего не менял, ведь собственных фантазий о том «как оно там» человек тоже боится больше, чем реально наблюдаемой картины, будь даже она на порядок ужасней, ведь с видимостью исчезает неизвестность. Вот и текли минуты за минутами, во время которых я всё больше ввинчивал свою волю в повреждённое сознание девочки-подростка, пользуясь завесой из страха, незаметно для неё выжигая возведённый растениям идол. Не весь, само собой, это было бы слишком опасно и грубо, а скрепы, удерживающие его пьедестал, плюс слегка стимулировал на активность воспоминания о жизни до начала «борьбы за защиту природы», поднимая самые приятные и оттеняя их налётом чувства потери.

В общем, к моменту, когда полчаса истекли, её уже можно было отдавать в руки специалистов, пребывая практически в полной уверенности, что привести её в норму те смогут…

То же время и место, Памела Айсли.

Капля холодного пота стекла по виску девушки — пусть условия и были самыми благоприятными, но безостановочно направлять и изменять рост растений было тяжело даже при полной поддержке окружающей среды. Челов… существо в коконе из могучих ветвей заливало токсинами, насаживало на острые шипы, отравленная пыльца должна была давно вытеснить воздух как таковой, не то что забиться в лёгкие противника, но… ОНО всё ещё было живо! И это внушало ужас! Ощущение собственной беспомощности, словно у дерева под топором лесоруба. Нет! Она не может проиграть, ведь с ней вся сила Природы! И новая партия корней пытается разорвать врага. Цветы выпускают новую дозу токсинов — ещё более смертоносную, чем прежде, и…

Два пылающих луча вырвались из глубины сросшихся стволов и за доли секунды буквально вскрыли завал из растений, который она создавала полчаса. Висевшая в воздухе пыльца взорвалась, но разгорающийся было огонь был погашен всего одним коротким выдохом, от которого веяло арктической стужей.

— Время вышло, — донёсся из недр почерневших от копоти и подёрнувшихся инеем ветвей скучающий голос, а затем там разгорелось золотистое сияние, и окутанный им противник взмыл над землёй, направляясь в её сторону.

— Иии, не подходи! — нервы не выдержали, и паника захватила девушку. Она начала пятиться спиной вперёд и… запнулась о корень, в результате чего плюхнулась на задницу. Единственное, что ей оставалось — это сжаться в комочек и зажмуриться — противопоставить этому чудовищу было действительно нечего.

Прошла минута, но ничего так и не произошло. Сжавшаяся девушка осторожно приоткрыла один глаз, словно это помогло ей оставаться как можно более незаметной, и огляделась. Выдержавший все её атаки молодо выглядящий незнакомец стоял рядом и доброжелательно улыбался.

— Итак, вы признаёте своё поражение, юная леди? — и вновь улыбка без капли агрессии или превосходства. Памела окончательно перестала что-либо понимать. Он же совсем недавно задвигал такие речи и вот сейчас… эээ… просто улыбался?

— Д-да, — вспомнив, что она так опрометчиво поставила на кон, она вновь сжалась.

— Ну вот и отлично, — незнакомец продолжал улыбаться, теперь девушке показалось, что он отчётливо веселится, — должность главного садовника в моём поместье давно тебя ждёт, — от удивления Пэм открыла рот.

— С… Са-садовник? — это всё было предпринято только потому, что ему нужен был садовник??? — А… А как же те слова про улучшение мира?

— Об этом мы поговорим позже, а пока тебе нужно восстановить силы, — за спиной так и не назвавшегося парня с громким «Бам!» раскрылась уже виденная белая воронка, и он чуть отступил, делая приглашающий жест.

Она не знала, чего хочет больше — облегчённо вздохнуть от того, что с ней не собираются делать всего того, что она уже навоображала, или возмутиться, что её дарованные природой силы будут использоваться столь низменным образом. Но, посмотрев ещё раз на сожжённые и обломанные деревья, решила, что возмущаться всё-таки не стоит… а то мало ли.

— Ааа… большое ли поместье?

— Тебе хватит, — рассмеялся незнакомец, мягким движением помогая ей встать. — А дальше — посмотрим на твоё поведение…

— Значит, вы нашли выходы только на него? — я отложил досье в сторону и посмотрел на одного из моих помощников — очередной человек, что за лишний медяк продаст и мать родную. Но с нужными для меня связями, а его пристрастие к смене работодателя за лишнюю копейку очень хорошо лечилось парочкой имплантов и гипнопрограмм. Конечно, это несколько снизило его инициативность, но в заданных рамках он… функционировал вполне пригодно.

— Да, босс, к сожалению, о местоположении других ничего неизвестно. Мы прорабатываем ещё несколько вариантов, но они либо имеют не устраивающие вас психические отклонения, либо недостаточно компетентны, — это он так вежливо назвал одержимых какой-либо идеей психопатов и криворуких дилетантов.

— Что ж, организуйте нашу встречу и продолжайте прорабатывать остальных кандидатов.

— Слушаюсь, босс, — «агент» откланялся, а я ещё раз прокрутил в голове план дальнейших действий.

Для нормального и стабильного прикрытия мне нужны собственные хорошо обученные люди и исполнители. Причём достаточно инициативные, полностью лояльные и имеющие превосходные навыки. Под это описание неплохо подходили парадемоны, но их с людьми перепутать сложно даже в пьяном угаре, да и с творческим мышлением у них… негусто, мягко говоря. Такие «помощники» только привлекут ко мне ненужное внимание, но никак не решат проблем, не говоря уже о том, что с моими текущими ресурсами об их массовом производстве можно только мечтать. То же самое относилось и к клонированию — перспективных идей хватало, не хватало производственных мощностей. Земная техника соответствующей направленности годилась мне как деревянная соха в современное сельское хозяйство, то есть добиться нужного результата можно, но ценой таких усилий, а главное — времени, что гуманней сразу повеситься. И даже получи я вот прямо сейчас в единоличную собственность весь промышленный потенциал западного побережья США, уйдут годы, прежде чем удастся модернизировать его в должной степени для того, чтобы стало возможным производить нужное мне оборудование хотя бы на уровне предсерийных прототипов.