— Вы хотите забрать треть Норвегии? — удивился швед французского происхождения.
— Да на кой черт мне треть Норвегии? — удивился уже я и, открыв перед Оскаром карту, показал кусочек территории, который я имел в виду. — Мне в подданные норвежцы вообще не нужны, сами с ними разбирайтесь. Я имею в виду лишь территории, населенные финнами и лопарями, чтобы их права и интересы защищать, а чужого мне не надо.
— Просто вы сказали «Финнмарк», а это втрое больше, чем вы показываете. Впрочем, если ваши притязания столь скромны… — он показал на расстеленную перед ним карту, — это несколько меняет дело. Насколько мне известно, здесь и населения-то от силы тысяч десять…
— Чуть побольше, по моим подсчетам около двенадцати, но на герцогство потянет. Лично для меня важно и права этого незначительного населения защитить!
— Я думаю, — ответил франкошвед, — что король Оскар первый норвежский сочтет ваши доводы убедительными, ну а с теми норвежцами, которые будут против, вы и сами разберетесь. Чтобы не затягивать напряженность в норвежско-русских отношениях… вы, герцог, считаете себя вправе подписывать подобные договора?
— Вполне.
— Тогда, я думаю, этот договор можно будет подписать хоть сегодня вечером… или, мне кажется, это будет лучше, завтра в полдень. Вы ведь не очень спешите в Петербург?
— Договорились, завтра к полудню я к Оскару норвежскому приеду.
— А какой вопрос вы хотели обсудить с королем Шведским?
— Скажем так, лично у меня к Швеции претензий нет, даже несмотря на то, что Швеция поддерживала Британию… и Францию, что, в принципе, понятно. Однако у Императора Николая претензий накопилось более чем достаточно, и я с огромным трудом уговорил его оставить мне шанс на урегулирование этих… разногласий. Вкратце урегулирование выглядит так: Готланд и Форё переходит в подчинение России — или лично мне, этого будет достаточно. Но переходит или после полного разгрома Швеции, причем навек — чего лично мне бы не хотелось, или передается мне, как герцогу Финнмарка, в аренду на девяносто девять лет. С тем условием, что через девяносто девять лет жители островов сами решат, к какому государству им присоединиться. Дабы подобная передача Готланда мне была оправдана в глазах шведов, я предлагаю — в качестве платы за аренду — обучить шведских металлургов способам изготовления стали.
— Шведские металлурги и сами умеют…
— Обучить способам быстрого и дешевого изготовления стали. У меня — лично у меня — четыре печи, на которых работает меньше тысячи человек, производят стали больше, чем вся Британия производит её… производила еще год назад. Если шведские металлурги научатся делать ее так же, то уже через год Швеция сможет выплавлять пару миллионов тонн. Вдобавок я предлагаю Швеции право беспошлинной торговли с бывшей Британией и Францией, которым, скажу вам по секрету, уже запрещено строительство металлургических заводов на ближайшие двадцать пять лет. Да и Германия от хорошей стали точно не откажется…
— А альтернатива, вы говорите…
— Вы, скорее всего, уже знаете, что весь Лондон превратили в щебень четыре моих крейсера. Корветы, конечно, размером поменьше, но пушек на каждом корвете вдвое больше. А ваши пушки в состоянии лишь краску поцарапать на бортах этих замечательных корабликов. Так что или вы выбираете возможность самим строить такие же кораблики года через три, или… Впрочем, я убежден, никаких «или» обсуждать нам не придется.
— Это шантаж?
— Ну, если говорить откровенно, то да. Я вынуждаю вас, причем совершенно бесчестными способами, превратить Швецию в процветающую страну. Причем Швеция обязательно будет процветающей страной, вопрос лишь в том, при каком короле она такой станет: при короле Оскаре или при короле Никите?
— Да уж, умеете вы убеждать, — несколько натянуто улыбнулся Оскар Бернадот. — Чувствую, придется мне выбрать процветание королевства… под управлением короля Оскара.
— А тебе не кажется, что ты, Никита Алексеевич, немножко слишком обнаглел? — поинтересовался Николай, когда я, после возвращения в Петербург, посетил Зимний дворец. Не по собственной инициативе, а по приглашению царя посетил.
— Нет, Николай Павлович, не кажется. У меня есть простое предложение: в связи с возвращением исторических территорий России — то есть Финнмарка — совершить акт и юридического воссоединения этих земель. То есть объединить Финнмарк с Герцогством Финляндским… присоединить герцогство к Финнмарку, и передать управление этими землями тому, кто этого объединения добился, то есть мне. Правда, раз уж объединяются земли исторические, то правильно было бы и губернию Выборгскую вернуть на историческую родину, то есть обратно в Россию передать, но тут уж вам виднее.
— Нет, ты точно обнаглел!
— Отнюдь. Гарантирую, что лет через десять финны будут сами просить своего императора и все остальное герцогство это вшивое у герцога финского отобрать и в Россию принять. Ну а герцог возражать, конечно, не станет. Что же до прочих земель… бывшая Британия и Франция нам нафиг не нужны, пусть сами со своими проблемами разбираются, а мы по мере сил будем им в этом мешать. Что же до Джерси, Гернси и острова Мэн, то они отныне и навеки теперь — русская территория без вопросов.
— А у меня есть вопросы…
— Но мы их как-нибудь потом обсудим. Ну а бывшая Оттоманская империя, точнее та часть, которую мы к концу следующего года займем — это безусловно будет Россия. Да, проблем там немало возникнет, но проблем решаемых. Кстати, неплохо бы Паскевичу звание генерал-фельдмаршала присвоить, заслужил парень.
— Это можно…
— И даже нужно. А со званием ему и должность генерал-губернатора этих земель дать. Работенка, конечно, собачья, но он справится. А вот насчет колоний британских и французских…
— Ты думаешь, что ты самый умный? Мне каждый день кто-то с предложениями разными приходит. Давеча посланник из Соединенных штатов Америки предложил им Канаду…
— Надеюсь, ваше величество, что вы его в жопу послали. Если нет, скажите мне: я человек не гордый, я пошлю.
— Без сопливых разберемся… конечно послал. Я твои записки чуть не наизусть уже выучил.
— Вот и отлично. А я тогда займусь восточными вопросами. Тут на днях будет выпуск в Военной академии, там парнишка один толковый, Игнатьев Николай Павлович. Вы его направьте ко мне, переговоры с китайцами провести.
— А что с китайцами ты затеять успел?
— Еще ничего. Но всякие маньчжуры и даурцы сильно мешают прокладке дороги к Тихому океану. Я с ними разберусь, конечно, но было бы неплохо с Китаем договор о границе подписать.
— Так есть такой уже.
— А он мне не нравится, неправильный он. Китайцы свою границу давно уже обозначили, а всё норовят за неё вылезти. Так что нужно подписать такой договор, чтобы китайцы сами свою же границу и признали.
— Это какую же?
— Там пограничная стена стоит, вот вдоль нее пусть граница и проходит. А так как я человек не жадный, то можно даже договориться, что не по самой стене, а метрах в ста южнее…
— Ты не просто наглец, а наглец невероятный. Однако у меня наград выше Андреевского креста нет, так что… Нессельроде уже стар стал, не хочешь после него канцлером поработать?
— Спасибо, но не хочу. Я же всего лишь железнодорожник, мне вся эта политика поперек горла.
— Железнодорожник он… Ладно, была бы честь предложена. Всё, вали отсюда, мне еще губернаторов в новые губернии подбирать. Кстати, у тебя по кандидатурам предложений нет?
— Точных нет, но я бы предложил в Софийскую губернию из генералов-болгар кого-то назначить…
— Из болгар у меня лишь полковников двое…
— Присвоить им генералов и назначить… организовать там две губернии. На губернию Белградскую — серба, слышал, что есть такой. А на Бухарестскую… думаю, что кого-нибудь из вашей семьи. Александра, например, пусть опыта в управлении наберется.
— Разумно… ладно, иди уже.
— Уже иду. А вот на Галицию предложу Николая Стефанеско, он русин, народ тамошний ему знаком.
