— Почти пустые, — мрачно сказала она, — но у меня есть акк из винтовки, и можно вынуть из одного УИна.

— Протянешь ещё день, если не загнёшься от жажды. Воды у нас нет, еды тоже. Выбраться отсюда нельзя — нет реперов, нет кросс-локусов, невозможно выйти на Дорогу… Вы же пробовали, да?

Ольга молча кивнула.

— Знаете, я лучше вот так, чем умру от холода Изнанки. Я один раз попробовал, это очень больно. Раз и навсегда закрою вопрос Искупителя — им буду я, а значит, ещё один не понадобится. Кстати, только мой вариант гарантирует это с абсолютной надёжностью, ваши — только с некоторой плохо просчитываемой вероятностью.

— Вот что тебя напрягает, — усмехнулась Ольга, — не можешь просчитать вероятности. Профдеформация аналитика. Не любите вы риска, не верите в удачу.

— Ставки уж больно велики, Оль, — пожал плечами я. — Ещё какие-то возражения? Артём?

— Мне не нравится идея самоубийства в принципе, — упрямо покачал головой Артём, — не бывает хороших вариантов с такой ценой. Я считаю, что никогда нельзя терять надежду.

— Понял тебя. Ольга?

— Я, с вашего разрешения, подожду, пока все выскажутся. Давай, Тём, твоя очередь.

— Я за белый, — сказал он. — Вариант «Большая Дорога».

— Кто бы сомневался, — хмыкнула Ольга.

Ну да, наш писатель — в душе слюнтяй, романтик и оптимист, как бы ни корчил из себя циника и мизантропа. Он просто обязан быть весь в белом.

— Это же единственный позитивный вариант! — горячо заговорил Артём. — Да, он всё меняет, но это как поднять систему с последнего успешного бэкапа, понимаете? Мы словно откатываем ситуацию на момент «до Ушедших». Оживает Первомир, восстанавливается Дорога, Мультиверсум открывается для всех…

— …И пусть никто не уйдёт обиженным! — процитировал я.

— Да, именно так, — упрямо сказал Артём. — Я знаю, что звучит наивно, но я верю, что это возможно — чтобы хорошо было всем, а не кому-то одному.

— Поэтому у тебя три с половиной жены, угу… — добавил я.

— Причём тут это? Если Мультиверсум снова станет единым связанным Дорогой пространством, то каждый сможет выбрать себе Судьбу сам! И никакой Искупитель тогда не понадобится!

— Ох и наивный ты, Тём, — сказала Ольга, — вот тогда-то без него точно не обойтись. Дай каждому возможность выбрать судьбу, они такого навыбирают, что Искупителей не напасёшься. А тебе, Зелёный, я за «полжены» ещё припомню!

— Зелёный, ну хоть ты скажи ей!

— Артём, ты забываешь, что ситуация, к которой ты хочешь «откатить» Мультиверсум, уже была. И она кончилась тем, что мы имеем сейчас. Пройдя через ряд тяжёлых катаклизмов и несколько Искупителей. С чего ты взял, что вторая попытка закончится иначе? Но дело даже не в этом. Ты уверен, что в твоем «бэкапе» есть место нашим семьям? Система реперов похерится, мораториумы встанут — что будет с той локалью, где они сейчас? Что вообще будет с локалями? С Коммуной, например? Ты знаешь? Я — нет.

— Я всё равно за белый, — устало ответил Артём, — всегда должен быть выход. А это единственный вариант, который даёт нам шанс уцелеть. Мы развернём энергетический поток, который высосал Первомир, обратно. Он оживёт — и, возможно, откроется. Мы выберемся, вернёмся к семьям, всё будет хорошо.

— Оптимист! — сказали мы с Ольгой хором.

— Ладно, Оль, — сказал он, непроизвольно потирая плечи, — давай теперь ты.

Я тоже начинал чувствовать холод. Не знаю, как действуют браслеты Корректоров, но здешний жадный мир уже высасывает из них последние капли. Накатывает прежняя усталость и апатия, а значит, осталось нам недолго. Скоро холод превратится в ледяной обжигающий ад, а потом мы умрём.

— Тём, дай свой УИн, — попросила Ольга, — у меня сейчас костюм отключится.

Он молча протянул ей инструмент, она покрутила его в руках, но не стала разбирать, а заговорила:

— Меня не устраивают оба ваших варианта. Начну с тебя, дорогой. Твой распрекрасный «всем счастья даром» вариант уничтожит Коммуну. Реперная сеть исчезнет, и что дальше? Кстати, ты тоже перестанешь быть оператором, а на планшет твоя белобрысая жена будет сковородку с яичницей ставить. В лучшем случае — там откроется Дорога, но даже это уничтожит Коммуну как социум.

— Тебя оттуда выперли, — напомнил Артём.

— Я позволила им это сделать. Некогда было заниматься ерундой. Неужели ты думаешь, что я просто так спущу в унитаз дело, на которое положила шестьдесят лет жизни? Чёрта с два.

— Твой вариант, — повернулась она ко мне, — даже обсуждать не хочу. Убиться только ради того, чтобы всё продолжало валиться в задницу? Твоя тщательно просчитанная «оптимизация рисков» — просто трусость. Лично я готова рискнуть всем ради победы.

— То есть, ты за чёрный? — уточнил очевидное я.

— Разумеется.

— Но это уничтожит Первомир, а с ним и связность Мультиверсума! — воскликнул Артем.

— Только Дорогу. Реперная система останется. И кто владеет ей — будет владеть миром.

— Ты имеешь в виду Коммуну, — сказал я.

— Да, — Ольга вдруг резко побледнела, поморщилась, помотала головой, но продолжила, — я снова сделаю Коммуну главной силой Мультиверсума. Я разгоню этот дурацкий Совет, и будет всё правильно. Дорогой, — повернулась она к Артёму, — я верну Коммуну, которую ты успел полюбить. Сильную, но мирную. Коммуну хороших детей. Ты снова сможешь их учить быть добрыми. И твои дети не будут больше прятаться по задворкам Мультиверсума, закрываясь в пустых локалях. Он вырастут в хорошем, правильном, чистом обществе.

— То есть, ты уверена, что выберешься отсюда?

— Не мешайте мне, и мы выберемся все. Только в моём варианте мы можем забрать отсюда рекурсор. Первомир будет уничтожен, тут он больше не понадобится. А с рекурсором можно сделать куда больше интересного, чем вы думаете.

— А ещё, — тихо сказал я, — с рекурсором можно добывать Вещество. А то без него кое-кому перестанет быть всегда двадцать.

— Ты умный, — кивнула она, и, согнувшись пополам, зашлась в приступе мучительной сухой рвоты.

— Оля, что с тобой? — кинулся к ней Артём. — Тебе срочно надо поменять акки!

— Отстань, придурок, — с трудом выдохнула она, — у меня просто токсикоз. И да, чёрт побери, я хочу долгой жизни себе, тебе и нашему сыну.

— Сыну?

— И проблеваться-то нечем… — Ольга пошатнулась, оперлась на постамент и сильно толкнула верхнюю часть. Она неожиданно легко закрутилась, понеслись по кругу, пролетая под колоколом энергоприёмника, фигурки. Серая-белая-чёрная-серая-белая-чёрная…

— И знаете что, ребятки, — Ольга неожиданно распрямилась, и в руке у неё зажглось красное лезвие УИна, — я намерена решительно настаивать на своём варианте.

— Оль, нельзя же так, — неверяще смотрел на неё Артем, — ты всерьёз сейчас?

— А ты не проверяй, — она отступала спиной, всё ближе подходя к рычагу включения. — Я не хотела бы оставить ребёнка без отца. Смешно, но я к тебе привязалась.

— Да чёрта с два! — крикнул я, выхватил из кобуры «кольт» и, направив его на Ольгу, нажал на курок.

— Нет! — крикнул в ужасе Артём.

— «Щёлк», — предсказуемо сказал пистолет.

Ольга тётка опытная, и рефлексы её быстрее головы — она резко метнулась, уходя с линии выстрела. Я надеялся отсечь её от рычага — не будет же она, в самом деле, рубиться со мной на джедайских мечах, как в «Звёздных Войнах»? — но вышло иначе. Под ногу ей подвернулся какой-то мусор, она поскользнулась, нога поехала вперёд, и — рыжая села прямо на рычаг. Купол резко опустился, накрыв оказавшуюся под ним фигурку, верхняя часть постамента резко, ударом, остановила своё вращение. Колокол загудел, объявляя, что выбор сделан.

— Сектор «Приз» на барабане! — засмеялся я. — Выбирайте задницей!

Я ржал, и ржал, и не мог остановиться. Кажется, у меня случилось что-то вроде истерики.