— И что они там видят? — спросила она у главного.

— Довольно простенький синтетический мир, — ответил он равнодушно. — У нас нет мощностей на полноценную симуляцию, так что локация небольшая. Периодически они отключаются и заменяют бодрствующих, а те ложатся на их места. Не идеальный вариант, но, учитывая ограниченность наших ресурсов… Хуже всего детям, развитие в виртуальности вряд ли пойдёт им на пользу.

— С детьми мы вам, возможно, поможем… — задумчиво сказала Марина. — А может, и не только с детьми…

«Тачанка» прибыла с караваном машин, среди которых затесался даже БТР. Но больше всего оказалось грузовиков, набитых вооружёнными людьми. Наверное, арендовали цыганского глойти для проводки. Ну что же, дальше без нас разберутся. Нам пора.

Ушли, сопровождаемые первым сигналом ожившего маяка.

— А заметно лучше стало, — сказал Иван, оглядевшись. — Чётко всё и видимость дальше. Хотя и непонятно, на что это влияет.

— По версии Конгрегации, если запустить некое «достаточное» число маяков, то Мультиверсум самоизлечится. Где коллапс уже прошёл — там, конечно, назад ситуацию не откатить, но новых коллапсов не будет, а там, глядишь, и Дорога заработает как надо.

— Ты им веришь?

— Не особенно. Техническая логика подсказывает, что это паллиатив. Ну, найдём мы ещё три, пять, пусть даже десять живых маяков. Но срок службы кристаллов конечен, а откуда их брать — знала только Коммуна. И не нынешняя, а та, Первая. Когда все найденные исчерпают ресурс — что будем делать дальше?

— Кстати, о Первой Коммуне — ты так и не рассказал, кто это и откуда.

— А никто не знает. Судя по всему, какая-то находчивая община, которая присела на наследие Ушедших и творчески его переработала себе на пользу. Дорога к тому времени превратилась в то, что мы имеем сейчас, то есть путь, доступный далеко не каждому. Но Коммуна использовала резонанс реперов, а позже придумала ещё и акки. Я не уверен, но по контексту мне показалось, что зарядку акков от маяков тоже сделали они, дооборудовав башни Ушедших. Они же изобрели способ выходить на Дорогу техническими методами — через работающие от акков резонаторы. Впрочем, становление Коммуны очень плохо задокументировано. Записи раннего периода то ли пропали, то ли уничтожены специально, и историческая наука знакомится с ними уже в период расцвета. Золотой век Коммуны — это в первую очередь широчайшая межсрезовая торговля, летающие между мирами дирижабли-волантеры, активно используемая реперная сеть, мораториумы и огромное количество разной техники на акках. Они были весьма практичные ребята, никому не мешали жить, как им хочется, но за счёт монополии на логистику фактически были главной организованной силой Мультиверсума. Недаром до сих пор их язык знают все, связанные с темой.

— А потом тоже что-то пошло не так?

— Что-то всегда идёт не так… Здесь очередная лакуна в архивах — падение Коммуны описано ещё более скудно, чем её подъём. В какой-то момент они исчезли, как Ушедшие. Выстроенная ими транспортно-энергетическая система быстро разрушилась. Несколько общин пытались поднять упавшее знамя, но никто не потянул. Потом появилась новая Коммуна, которая как-то удачно вписалась в ожидания Мультиверсума. Но эту историю ты уже знаешь.

— И где наше место в этой картине мира?

— Ну, мы пытаемся восстановить систему Ушедших средствами Первой Коммуны. Правда, в основном методом научного тыка, не понимая, как всё устроено. Если получится удачно, то мы хотя бы оттянем приход Искупителя. Надеюсь достаточно, чтобы им не стал, например, мой сын. Или твой. Или кто-то из детей Артёма. И вообще — лучше бы не при нашей жизни. Не хочется жить в эпоху великих перемен…

***

— Что за чёрт! — сказали мы с Иваном дружно.

Чёрт оказался классический — чёрный, лохматый, хвостатый. У Гоголя на таком кузнец Вакула летал за черевичками. Этот, правда, взлететь не пытался — возможно, погода нелётная или потолки низковаты.

— Папа, не убивай его! Это Енька, оно хорошее!

Дочка повисла у меня на руке и только в этот момент я осознал, что целюсь в чёрта из своего «кольт-коммандера». Ну, у меня и рефлексы стали…

— Я безвредно и неопасно, — сообщило существо. — Полезно в хозяйстве, экономлю время и семейный бюджет.

— Что это такое, Маша? И что оно делает в нашем доме?

— А, это дядя Артём где-то нашёл, а мы его завели. Как котика.

— Дядя Артём вечно подбирает всякое… — буркнул Иван, успокаиваясь.

— Например, меня, — сказала спустившаяся со второго этажа Настя.

— Не будем переходить на личности, — смутился капитан, — а где он сам?

— Не знаем, он с Ольгой ушёл куда-то, не сказал, куда.

— Давно? — поинтересовался я.

— Сложно сказать, — ответила юная корректорша, — мораториум же. Он постепенно накапливает разницу. Думаю, мы с вами уже на полсуток разбежались, минимум. А то и больше.

Да, недостаток этого прекрасного дома не только в том, что за его дверями тут неизвестно что. Ещё и мораториум — хитрое устройство эпохи Первой Коммуны, создающее временной зазор. Пока он после ремонта проработал недолго, разбежка накопилась небольшая, но постепенно она будет расти: улетишь очередной маяк искать, а когда вернёшься — а у тебя уже внуки старше, чем были дети.

Это я преувеличиваю, конечно, но всё равно как-то неудобно выходит. Зато и враги сюда не доберутся. Теоретически. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.

— Сергей, мы можем поговорить? — Настя.

За тёмными очками синих глаз не разглядеть, но я сразу понял, что вот они, проблемы. Поступили.

— Сначала семья и обед. Тебе очень срочно?

— Не знаю. Скорее всего — да.

— Тогда мораториум работает на тебя. Потерпишь до вчера?

— Конечно.

Ну что же, семья моя в порядке. С учетом того, что понятие «порядок» в нашей ситуации включает в себя множество довольно-таки небанальных вещей. Таких, как твёрдый и очень внимательный взгляд не по возрасту молчаливого сына. Как Машка, скачущая по коридорам верхом на чёрте. Как крупнокалиберная снайперская винтовка «Выхлоп», установленная сошками на подоконник.

— Я просто смотрела в прицел, — оправдывается жена, — почудилось движение в пустом городе.

— Что-то увидела?

— Да так… Не уверена. Неважно. Пойдём в душ, я по тебе соскучилась!

Вечером припёрся главный из Конгрегации и начал качать права. Мол, зачем мы отдали маяк Коммуне. Конфликт интересов у них, вишь ты. Деликатно объяснил, что срать мне вприсядку на их интересы. Мы подряжались запускать маяки для повышения стабильности Мультиверсума, а не ради чьих-то амбиций любого рода. С этой точки зрения, диверсификация их принадлежности только на пользу — ни одна из сил не сможет диктовать свою политику остальным.

Конгрегату это не слишком-то понравилось, но заставить он нас не может. Так что утёрся. Времени на эти политесы ушло много, и Настя взяла меня в оборот уже совсем к ночи. Настя — и, к моему крайнему удивлению, Василиса.

Две девицы, насколько я замечал, неплохо общаются и даже, можно сказать, подруги. Настя помладше, но Корректоры быстро взрослеют…

— Дядьзелёный, — выпалила Василиса, когда за нами закрылась дверь кабинета, — Данька пропал!

— Твой приятель из Корректоров?

— Да! Он ушёл и не вернулся, хотя давно уже должен.

— Во-первых, не забываем про мораториум…

— Это учли, — сказала Настя. — Все контрольные сроки вышли, он не вернулся.

— У Корректоров сложная и опасная работа, — напомнил я.

— И что же теперь, бросить его там? — возмутилась Василиса.

Ого, а девочка-то к нему неровно дышит. Интересно, Иван в курсе? Лично меня бойфренд-Корректор у дочери не обрадовал бы. Специфические они ребята. Хорошо, что Машка моя ещё маленькая.

— И как обычно поступают, если Корректор пропал? — спросил я у Насти.

— Чаще никак. Как вы правильно сказали — это опасная работа. Но иногда это становится испытанием для другого корректора. Если он вызовется.