— Где ты там? Поторапливайся… — тётка томно прикрыв веки, отпустила в мой адрес усмешку и попёрлась дальше.

— Дура, — фыркнула я в ответ.

Неожиданно между рядами, будто ураган, держа круглый каравай в руке, ловко, словно циркач на выходных, огнём метнулся худощавый пацан, чем-то смахивающий рожей на моего одноклассника Кузнецова.

По краю площади проскакали на жилистых коняшкоподобных копытных воины в кольчужных одежонках, подобных тем, что носил отвоевавшийся навсегда Ниров.

Жизнь кипела!

— Вот это, блин, винегре-е-ет! — хихикнула я, обратив внимание на убогого уличного музыканта.

Небритый, в рванье, явно замёрзший и голодный, пованивающий насыщенным «ароматом» мочи, он сидел прямо на земле у стены какой-то забегаловки, из которой, покачиваясь и рыгая на ходу, выползали пьянчуги.

Бедняга ловко перебирал опухшими грязными пальцами с не постриженными ногтями по засаленной тетиве какого-то местного музыкального инструмента.

Туса из «мимокрокодилов» в открытую игнорила этого упрямого, борющегося за свою жалкую жизнь музыканта… А ведь он явно был талантлив. По-настоящему талантлив.

Я подошла ближе, остановилась и заслушалась…

Творец не пел… но его мелодия чем-то напомнила мне «Лунную сонату» Бетховина, которую частенько крутила наша училка по музыке на уроках. Она лилась, словно играя на струнах души… Меня так тронуло это звучание, что я сама себя не узнавала…

— Ауф! Офигеть! Чтобы где-то далеко-далеко, за несколько световых лет от родной планеты… пусть не совсем чётко, я услышала что-то, что так ясно напомнило мне о доме? Блиииин… Это же круто!

Мне почему-то очень захотелось сделать что-то доброе для этого несчастного.

Будь я королева, я бы не думая, назначила его своим придворным музыкантом, — мои мечты-фантазии, подхваченные морозным ветерком, галопом поскакали куда-то вдаль, подгоняемые нотками восхитительной мелодии.

— Королева! — щёлкнуло в моей голове и я зависла в своих воспоминаниях…

— …И как я теперь буду платить королю? — после похорон матушки, мажорика словно подменили. И сейчас, вместо того, чтобы слушать свою госпожу, он расхаживал туда-сюда как маятник часов по гостиной, где недавно меня пытались отравить.

— Э! Алё… ты берега-то не путай! — осадила я мальца, напомнив ему, «ху из ху» и глотнула ягодного морса из глубокого бокала, — Какому такому королю? Я твоя королева! Или ты забыл?

Лиужеродский малость тормознул от «берегов», но потом, нифига не врубившись, что я хотела до него донести, отставил с грохотом стул, сел на него и, утыкаясь взглядом в мои распрекрасные очи, продолжил гнуть свою линию.

— Вэнайскому десятую часть дохода, — он сощурился до оскала, — А теперь ещё и тебе столько же! А у меня трактира нет! — он начал загибать пальцы, — Народ бедствует… Ты сама видела, в каком состоянии деревни. И если я сдеру с них больше, они уйдут к соседнему барону.

— Уйдут к соседу… — я помяла губами, — У-у-у…

— Да уйдут! — агрился расхрабрившийся Кнавт, уже просёкший, что я, его «королева» позволила ему иногда панибратствовать со мной, не требуя расшаркивания через каждую фразу.

Плохо это было или хорошо? Я не знала… Да я пока и сама ещё не привыкла к титулу…

— Если ты будешь меня слушаться, — я, покачивая ножкой под столом, вновь глотнула приятный сладенький напиток и вздёрнула бровью, — Не уйдут. А деньги…

Бросив лишь одну фразу, он заставил меня задуматься, куда о более глобальных вещах.

— Поверь, если я только захочу… — я облизнулась и покачала головой.

Как же перекосило фейс у Лиужеродского…

Я вспомнила убогие деревеньки Кнавта, которые он показывал мне на экскурсии по своим владениям, представляя чумазым обалдуям дарк-леди Яну.

Да… в его небольшом мирке, я уже успела засветиться… А здесь, в столице меня ещё никто не знал. Никто!

— Деньги! — я многообещающе улыбнувшись «Бетховену», развернулась, потопала в глухой переулок и резко взмахнула рукой…

О да! Великое изобретение — диодный фонарик на смартфоне.

От моего дыхания вверх поднимался пар.

Как же здесь было темно. Я посветила по сторонам.

— М-дя-я… как в загадке, гм! Без окон, без дверей — полна горница… Хотя-я-я, нет! Людей здесь нет! Вернее они есть… Но там… за дверью. Вон, как лязгают металлической бронёй. Хи-хи! И дверь тоже есть! Хорошая такая дверь! Дубовая наверное… металлом обшитая, — я скользнула по ней фонариком и притихла.

Затхлый запах нежилого помещения и пыль щекотали мои ноздри.

По ту сторону надёжной преграды ровные размеренные шаги то приближались, то удалялись… эхом отдаваясь в явно пустых коридорах, скорее всего не самой убогой сокровищницы короля, которая по моим догадкам состояла не из одной комнаты.

— Эх… бедолаги. Даже не знаете, что такое видеонаблюдение. Сидели бы сейчас у монитора, жрали бутеры и квас гоняли. А так… Пока вы там чапаете, у вас из под носа богатства Вэнайского тырят… А вы… — я цокнула языком о нёбо, — Ох и попадёт же вам…

Свет моего фонарика скользнул по аккуратно стоящим рядами сундукам разных размеров, среди которых ловко шныряли какие-то чудные подслеповатые крыски… Я таких у нас даже не видела.

Тихонько попискивая, они то ли обсуждали меня на своём крысячьем, то ли ржали над правителем, которого так искусно решили обокрасть.

— Ну что? За ревизию? — скомандовала я «Разуму» — Чё тут у него? — я провела пальцем по пыльной поверхности одного из ящиков.

— Ты уверена, что это стоящая затея? — уточнил «ИИ».

— Судя по коврику из пыли, — я сдунула мохнатые пушинки, — …королю далеко насрать на свои богатства. Зажрался гад. Он походу, здесь вообще месяц не появлялся и может быть, ещё столько же не появится. В конце-концов, от его величества не убудет. Подумаешь, одним сундуком больше, одним меньше… Что ему, крыски нащебечут что-ли кто украл? А мне всё польза. Лиужеродский перестанет ныть, что денег в его баронстве не хватает, а музыкант пожрёт нормально и сменит кринжевые тряпки на барское новьё.

— Авантюристка!

— Неа! Королева! Истинная! — усмехнулась, — Я усекла твою мыслю, что нужно что-то делать для народа! Вот я и делаю. А ты давай… замки ломай.

— Как скажешь… меня эти мелочи вовсе не волнуют…

Клацкнул первый замок.

Один за другим, словно голодные рыбки у кормушки, распахивали свои «глотки» королевские сундуки.

О сколько же здесь было всякой ненужной по-моему мнению фигни. Я проходила мимо, оценивающе выуживая разные побрякушки.

— Реальный «Плюшкин». Охренеть! — я покрутила в руке какую-то стеклянную вазочку с красными камушками по краям, — Тьфу… Нафига она ему? — пожала плечами, — Вот честно, будь я королева, то половину бы этого барахла раздала людям вообще за просто так. У него валяется, а те красиво бы жили… — я наконец добралась до симпатичных сундуков, которые стояли вдоль стены, и все словно братья-близнецы были похожи по размерам и наружной отделке.

Один открылся — серебряные монеты… Они так и слепили… Другой — тоже! Третий… — ничем не отличался от предыдущих.

— Денежки! Это хорошо-о-о-о! — возрадовалась я своей находке, — Жаль, что стащить всё сразу не получится, — я попробовала сдвинуть с места, — тяжёлые, блин.

— Да! Увы… — констатировал голос в голове, — Только сколько сможешь поднять…

— Увы? — рыкнула я, — Чёрт! И почему же у меня всё не как у людей. Заставить левитировать сундуки, приказав тебе, могу, а перетащить через пространство… — обломс! — я захватила горсть монет и сунула в свой карман. Потом ещё, ещё… — Так! Ладно! — я осмотрелась, — Поднимай вон тот ящик, — мой взгляд упал на самый дальний у стены, — …и осторожно опускай сюда.

Поправив подол плаща, я села на пол, вытянула ноги и замерла в ожидании.

— Ну Лиужеродский… Только пикни мне, — я зло фыркнула, когда пыльные уголки ларца коснулись моих ног… — Идиотизм! — я всё больше и больше ощущала, как опускающийся сундучище с серебром отдавливает мои худые ляжки.