– Наверное, мне пора, – сообщила она, когда кофе был допит. – Вы так интересно рассказываете… даже дух захватывает. Никогда не думала, что про физику можно говорить такими словами!

Оба поднялись с плохо скрываемым сожалением.

– Если бы перед вами оказался волшебник, – спросил её паренёк, – и у вас было право всего на одно желание, что бы вы у него попросили?

Они уже шли по улице.

– Я бы сказала ему: подари мне надежду, – откликнулась девушка. Она так и не смогла с собой справиться и боялась сделать какую-нибудь порывистую глупость. Это испортило бы всё, чего ещё не произошло, поэтому следовало держать себя в руках, несмотря на то что всю свою жизнь она представляла именно эту минуту. То есть ту самую минуту, когда в груди рождается холодок, парализующий волю и безоглядно увлекающий к другому человеку.

– Ну, надежда всегда должна присутствовать, – авторитетно заметил паренёк, – как же без неё?

– Бывает, когда её попросту нет. К этому даже привыкаешь.

– Если речь о депрессии, то вы вовсе не похожи на такую вот… умирающую, – весело поглядел он на девушку. – Знаете что, я выступлю в роли волшебника. Смотрите. – Он достал из нагрудного кармана рубашки сложенный вдвое листок. Листок оказался лотерейным билетом, и молодой человек что-то написал на нём, вынув авторучку. – Возьмите! Через два дня тираж, а вот здесь – номер моего телефона. Когда выиграете, позвоните, и мы…

– А если не выиграю?

– Всё равно позвоните. – Он засмеялся. – Тогда будет повод ещё раз угостить вас кофе. Дарю вам два дня надежды.

– Потрясающий срок! Вы, действительно, настоящий волшебник! – засмеялась наконец и девушка, приходя постепенно в себя. – Чашечка кофе как награда за долгое ожидание!..

– Уверяю вас, дело стоящее, – заговорщицки прошептал он ей. – Я просматривал звёздную карту, выигрыш абсолютно гарантирован.

Они уже пришли.

– Обязательно позвоню, – обещала девушка. Она всё время думала о том, не слишком ли выдаёт её голос. Вроде бы для первого знакомства всё оставалось в пределах правил.

Дверь в парадную имела код, внутри сидел консьерж – и девушка, взмахнув ладонью, исчезла в недрах старого дома. Паренёк ещё немного постоял, глядя вслед исчезнувшему видению, и двинулся к остановке маршрутного такси. Ехать ему, конечно, нужно было совсем не сюда.

Два дня билет лежал у неё на столе. Два дня она не могла ни есть, ни разговаривать с родителями, да и вообще что-то делать. В конце концов она обнаружила, что у неё самым натуральным образом дрожат пальцы, чего никогда раньше не случалось.

Дом был полной чашей – разве что антиквариата не хватало. Отец руководил крупной фирмой, у дверей квартиры дежурила охрана. На второй день, увидев, в каком состоянии дочь, отец, обычно не баловавший её разговорами, спросил, топорща щёточку чёрных, с пробивающейся сединой усов:

– Надеюсь, тебя никто не достаёт… я имею в виду – из братвы?

Она помотала головой.

– Гляди, если что-то не так – сразу сообщи. В таких делах тянуть нельзя, сама знаешь.

– Знаю, – ответила девушка, – ещё по прошлому разу помню. Не беспокойся: тут, знаешь ли, сугубо личное.

Отец испытующе глянул на неё, потом кивнул, принимая версию к сведению, и, внезапно шагнув вперёд, погладил дочь по голове. Ни слова не сказав, он повернулся и вышел из комнаты.

Мать ничего не спрашивала, глядела понимающе. На следующий день, всё так же на маршрутке, девушка добралась до ремонтной мастерской, где оставила свой чёрный «БМВ», и уже через полчаса выкатила из ворот, рассчитавшись с мастерами со счёта на кредитной карточке. Она должна была ехать в консульство, чтобы оформить отъезд – вскоре начиналась её работа за границей по линии МИДа. Ни в какой школе, как она сказала пареньку (лишь бы что-то сказать), она, конечно, учителем не числилась. Зато её отец умел решать всякие вопросы, и до сих пор всё шло гладко.

Молодой человек тогда настолько увлечённо рассказывал о лазерах, что даже не обратил внимания: одежда на девушке явно была куплена в бутике. Слава Богу, мужчины редко замечают такие вещи – иначе трудно было бы объяснить, почему она ездит на маршрутке, работает учительницей начальных классов, но при этом носит блузку за четыреста долларов.

«Это была вынужденная ложь, – решила про себя девушка, – и ложь последняя». Она затормозила перед отделением Сбербанка. Закрыв машину, вызывающе одетая, в тёмных очках, она зашла внутрь, не сразу сообразив, где можно посмотреть таблицу лотерейных выигрышей. Потом подошла к крайнему окошечку, и кассирша, забрав билет, стала сверять его номер с цифрами, распечатанными в газете.

Девушка барабанила пальцами по пластмассовой стойке. Охранник, стоявший возле двери, ничего не мог с собой поделать и разглядывал её почти открыто, пока она не глянула тем особым образом, который легко доходил до такого рода людей. Охранник отвернулся, и в этот момент кассирша сообщила:

– Выигрыш – тысяча рублей.

Это соответствовало по курсу примерно тридцати пяти долларам. «Тоже неплохо», – улыбнулась девушка, забирая деньги и складывая их в сумочку. Она вышла из Сбербанка, села в «БМВ» и поехала по делам.

Не доезжая до консульства, она всё-таки решилась позвонить молодому человеку, и даже достала из сумочки миниатюрный мобильник. В этот момент её словно ударило током: номер телефона был записан на том лотерейном билете, который она только что отдала.

Чёрный «БМВ» круто развернулся и полетел назад.

В Сбербанке крайнее окошко, где она получала выигрыш, было закрыто: кассирша отправилась сдавать выручку. Полчаса, которые пришлось ждать, казались пыткой.

Девушка ходила по улице и, наверное, впервые пожалела о том, что не курит. Когда окошко открылось, она вбежала внутрь и в двух словах объяснила ситуацию.

Кассирша равнодушно ответила, что билет уже погашен и только что направлен с инкассаторской машиной в центральное отделение. Адрес такой-то.

Спрашивать о чём-то в центральном отделении оказалось бесполезно, потому что номер своего билета девушка не запомнила, а перебирать всю массу выигрышной лотереи билетов ради сомнительной версии, будто где-то записан чей-то телефон, служащие отказались. Кроме прочего, тут попахивало какой-то аферой… Не позвать ли милицию?

Девушка добежала до «БМВ», бросила чёрные очки на соседнее сиденье и рванула с места, направляясь в пригород – туда, где могла находиться физическая лаборатория, о которой упоминал паренёк. Она знала только его имя – Олег, – но и этого могло оказаться достаточно.

Лазерами, похоже, здесь занимались все – или, по крайней мере, каждый второй. Девушка пожалела, что не слушала, о чём тогда говорил её новый знакомый, потому что не смогла даже близко пересказать специалистам суть проблемы. Оставалось только обходить один университетский корпус за другим, задавая довольно странные вопросы о какой-то там информации, которая якобы считывается лазерным лучом.

В конце концов один из аспирантов, заинтересовавшийся скорее длиной её ног, чем сутью вопроса, в процессе беседы вспомнил, где находится что-то вроде экспериментальной мастерской, изготавливающей нестандартное лазерное оборудование. Аспирант с грустью наблюдал, как она удаляется, и лишь вздохнул, когда дверца машины захлопнулась.

Из мастерской её отослали в лабораторию перераспределения энергии при воздействии лазера на твёрдую среду – по крайней мере, такое или похожее название она повторяла всю дорогу, чтобы запомнить. Олег работал именно там, но оказалось, что сейчас он находился в отпуске, и никто из присутствующих не знал номера его телефона. Говорили, будто он снимает комнату в коммуналке, потому что приехал из другого города и после университета шатается по разным адресам. Между собой сотрудники с улыбкой называли Олега теоретиком.

По крайней мере, теперь она узнала его полные данные: фамилию, имя и отчество, а также, как подсказал работавший здесь же его сокурсник, и год рождения. Девушка вышла из университетского корпуса в пригородный летний вечер и по мобильному телефону связалась с отцом.