Она отвернулась к окну и снова предалась воспоминаниям.
Зимой в Обители холодно. Печи топились раз в день и быстро остывали, и приходилось носить теплый суконный плащ целый день, а потом ещё и укрываться им ночью. Впрочем, к этому неудобству Лила быстро привыкла, в Каверане тоже далеко не все помещения удавалось хорошо протопить.
Да, она уже привыкла каждый год проводить в Обители почти по три месяца, зимой, после Новогодья, когда по всему графству устраивали балы, маскарады, большие охоты, на которых главное было, кажется, нарядиться и покрасоваться, а не поохотиться. И каждый раз сестра Петта подступалась к Лиле с беседами и наставлениями о том, что ей просто необходимо стать монахиней. А оказывается, это родители так решили, и если бы леди Эльянтина не назначила приданое…
Леди Эльянтина вмешалась, Лила стала невестой с приданым, в её жизни появился Винтен. И вот чем всё закончилось. Свадьба отложена, она едет куда-то в неизвестное…
В Эбессан, Руатскую школу для молодых колдуний!
Сама судьба ставит препятствия её любви, её счастью. Сестра Петта права?..
В Обители им слегка удивились, но возражать не стали. Да, они ждали гильдейскую карету в Эбессан, которая ещё не подошла. Да, конечно, эссина Лила может в ней уехать, мест там обычно достаточно. Да, разумеется, она может подождать сколько угодно, ей тут всегда рады. Её даже накормят обедом, как же иначе. Она будет учиться в Эбессане? Подумать только, о Пламя Священное, кто бы мог подумать?!
Вещи Лилы выгрузили и занесли в привратницкую.
— Что ж, дорогая, — мачеха вздохнула, глаза её метнулись куда-то в сторону, — я по-прежнему считаю, что в Эбессане тебе делать нечего. Мы ведь уже приложили немало стараний, чтобы устроить твою жизнь! Во всяком случае, постарайся не уронить честь семьи и казаться чуть умнее, чем ты есть. Это, говорят, несложно.
— Благодарю, матушка. Разумеется, я ценю, как вы стараетесь для меня, — ровно сказала Лила и присела в поклоне.
— Надеюсь, ты научишься кланяться изящнее.
— Я буду стараться.
Разумеется, никаких объятий и теплых слов, это было бы как-то совсем неуместно. Но Иса вдруг обняла Лилу и потерлась щекой о её щёку:
— Сестрица, дорогая…
Неожиданно, да. Но Лила уезжала и, можно сказать, прощалась с домом, семьёй, прошлым. В такие моменты хочется верить в родственные чувства и прочие приятные сюрпризы.
Справившись с мимолётной растерянностью, она тоже обняла сестру и собралась искренне попрощаться, но Иса вдруг быстро сказала ей на ухо:
— Как считаешь, я понравлюсь эссу Винтену Настану в новом манто из белого меха?
Лила отшатнулась от сестры и, под рассеянным взглядом баронессы, не нашлась. что ответить.
Вот и всё, попрощались. Мачеха и Иса уехали в город гулять по лавкам.
Интересно, неужели отец полагал, что её отъезд в школу будет таким? В это что-то не верилось…
Как ни странно, оказавшись в обители, Лила успокоилась, ощутила даже некоторое умиротворение и привычное смирение перед обстоятельствами. Она подбросила поленья в ритуальный очаг, убедившись, что они загорелись быстро и ярко — это хорошая примета, сходила поздороваться с настоятельницей, выслушала немного нотаций от сестры Петты, разделявшей мнение баронессы насчет пользы Эбессана для благородных эссин. Лучше уж сразу стать монахиней. Лила не стала возражать почтенной сестре и поспешила сбежать в библиотеку к Илинде.
Когда долгожданная карета прибыла, Лила была занята: они на пару с Илиндой, которой пришёл черед нести послушание в кухне, лепили рогалики из пресного теста с ягодной начинкой. Когда её позвали, она так и выглянула из кухни в длинном фартуке, присыпанном мукой, с испачканными тестом руками. И увидела рядом с настоятельницей высокую худую эссу в строгом тёмно-сером платье, отделанном у ворота белоснежным кружевом. Наполовину седые волосы незнакомки были собраны в самый простой узел на затылке, а глаза цвета её платья смотрели устало и немного раздражённо.
— Эта девушка? — уточнила эсса, — ваша послушница, что ли?
— Мы надеялись, что она ею станет, — улыбнулась настоятельница, — но нет, теперь эссина Каверан переходит под ваше покровительство, эсса Рита.
— Ну хорошо, — кивнула та, — бывало и хуже, право же. Я припоминаю, ваш городской колдун писал насчёт неё в канцелярию школы. Как вас зовут, юная эссина?
— Лила Каверан, эсса… Лилиана, то есть…
— Очень хорошо, я рада, что вы успели к карете, — сказала она раньше, чем Лила договорила, — приведите себя в порядок и идите в трапезную, девушки там. Мы скоро отбываем, и так задержались.
— Да, эсса, — Лила поклонилась, может быть, опять недостаточно изящно.
— Мы давно знаем эссину, — уже уходя, услышала Лила слова настоятельницы, — это милая девушка, старательная и достойная похвал. Но мы не подозревали, что у неё есть таланты для обучения в Эбессане.
— Ничего, матушка, — ответила эсса Рита, — мы уже не сомневаемся, что на первую ступень Эбессана собирают всех бесталанных девиц Руата. Пусть она будет хотя бы старательной.
Эта нелюбезная эсса чем-то неуловимо походила на мачеху. Хотя у неё-то уж нет причин быть такой же злой!
— Не беспокойся так! — сестра Илинда сама сняла с Лилы фартук, — чем ты рискуешь, отправляясь в Эбессан, скажи? Поживешь вдали от дома, научишься чему-нибудь новому! Будет в старости что вспомнить! Я бы с радостью поехала, даже не сомневайся. Пусть твой жених самый распрекрасный, ему не повредит поскучать и убедиться, как он тобой дорожит!
— Ах, Илинда, я сама буду тосковать! — всхлипнула Лила.
Насчёт себя она не сомневалась ни капельки. Если бы ещё быть так же уверенной в Винтене, которому собралась строить глазки Иса! И мысль о том, что после Эбессана она станет гораздо богаче Исы, утешала слабо — пугала мысль, что Винтену станет дороже приданое, чем она сама. Если он разлюбит её и женится только из-за приданого…
Она станет самой несчастной на свете, вот что.
— Ну довольно, иди вымой руки и умойся! — подруга вытолкала её из кухни.
Действительно, делать было нечего, только идти дальше. Хотя?..
А если остаться? Пусть эта карета уезжает без неё? Вернётся отец, и он найдет способ оправить её в школу как-нибудь иначе. Он в этом кровно заинтересован, леди Эльянтина постаралось. Может быть, даже сам отвезёт? Это было бы замечательно! Дома возражать мачехе, отказываясь ехать сегодня, Лила не осмелилась, а вот остаться в обители, спрятаться в своей келье — у неё даже была своя келья, в которой она жила из года в год, потому что места в Обители было больше, чем монахинь…
А потом матушка-настоятельница сообщит отцу. Лила, конечно, сумеет объяснить ей всё, та поймёт и не будет сердиться…
Вдали от дома, точнее, вдали от мачехи, эссина Лила Каверан могла непринуждённо рассуждать, строить планы. Но с глазу на глаз с мачехой…
Ни за что. Она теряла волю, превращалась в послушное, испуганное создание. Может быть, скорее, понимала, что возражать и упрямиться бесполезно. И как же это было неприятно, но…
Было именно так.
Направляясь в трапезную, Лила лицом к лицу столкнулась с красивой незнакомой девушкой, которая вдруг поймала её за рукав и прошептала умоляюще:
— Вы служите здесь, милая? Помогите мне, прошу, прошу!
Наверняка это была одна из колдуний, точнее, будущих колдуний, ехавших Эбессан.
— Конечно, я помогу, но что вам нужно? — удивилась Лила.
— Игла и нитки, чтобы починить это, — девушка повернулась и показала разорванную юбку, — я заплачу серебряный дрер!
Похоже, юбке не повезло зацепиться за какой-то гвоздь, и носить её в таком виде, конечно, не следовало.
— Это пустяки, не нужно платить. Пойдёмте, — Лила повела девушку наверх.
Её келья находилась на втором этаже. Там всё оставалось на своих местах, разве что добавилось пыли, но кому это интересно сейчас? И шкатулочка с нитками и иголками была на месте, в сундуке в углу.
