Дарс замолчал, не желая напоминать о вероломстве людей не только по отношению к драконам, но и друг к другу. Короли запросто давали обещания и клятвы. Они подписывали бумаги, ставили королевскую печать. Но, почуяв выгоду, поспешно отрекались от сказанных слов и клятв, принесенных в храмах. А бумаги с подписями объявляли подделкой. Люди всегда находились в состоянии войны. Мир был слишком хрупок. И другие расы предпочитали не вмешиваться в людские розни.
Дарс только подумал, но остальные и сами догадались о недосказанных словах. Форт порывался ответить дракону, но Дарс жестом остановил его.
Дракон света взглянул на Зекара.
— Последние месяцы во многом изменили мое отношению к людям, но это не изменит прошлого.
— Я застал еще на престоле деда Зекара, — Сендельмен усмехнулся. — Совет Магестерии направил меня в королевство придворным магом. Первое время я защищал интересы магов. Но шло время…пока однажды меня вновь не призвали в Высокий град, а я отказался вернуться.
Тел Яр и тот внимательно посмотрел на мага.
— Вы защищаете драконов света, — продолжил Сендельмен, переведя взгляд с Карен на Эйвена и Дарса, — но ведь в вас течет и кровь человека. Или драконья кровь в вас сильнее, как и в дрейфусах?
На поляне вновь наступила тишина, которую нарушил всхрап Грома. Эльфийский скакун привел всех лошадей в столицу, чем едва не вызвал приступ всеобщей паники в королевском дворце. Лошади вернулись, а всадники исчезли. Хорошо еще, что принц прилетел на драконе через несколько часов. Айлин не захотел вновь расставаться с Громом, так что Эйвен и Дарс держали в драконьих лапах двух скакунов: Фенеас тоже привык к своей лошади. И если эльфийский скакун философски отнесся к полету. «Не можешь ничего изменить- смирись и получай удовольствие!» То лошадь Фенеаса попыталась сразу сбежать после приземления. Было забавно наблюдать за магом, который усыпил бедного скакуна, чтобы успокоить его расшатанные нервы.
Дарс, как и все, покосился на эльфийского скакуна, который нес вахту над спящим товарищем, а затем задумался об устройстве Дар Тана и Тар Имо. С сотворения мира драконы делились на светлых и темных. Никто уже не помнил, чем прогневили дрейфусы богов, но у них не рождались дочки, только сыновья. Но все же исчезновение темным драконам не грозило. Ведь среди человеческих женщин можно было отыскать ту, которая могла родить сына дрейфусу. Рождение ребенка-дракона чаще всего заканчивалось смертью для матери. Сыновья воспитывались отцами. И ни один дракон никогда не задумывался о человеческой крови матерей. Правда дрейфусы утверждали, что драконья кровь выжигала человеческое начало. Так ли это было? Никто не знал.
У драконов света девочки рождались, так что связь с людьми, да и представителями других рас была под запретом. Дарс хмыкнул, он с братом и сестрой стали исключением, да и то драконы приняли Эльвиру, потому что она получила одобрение жрицы Алике.
Слова Сендельмена заставили Дарса задуматься, сколько в нем от человека? Да способность обращаться в человека была бонусом, но ведь особой надобности в третьей ипостаси не было. Дарс намного больше ценил дар чтеца, но он не спешил рассказывать о своей способности даже друзьям. Так что за границей Тар Имо никто не знал о его даре, кроме брата с сестрой.
— Мы можем обращаться в людей, — подтвердил Дарс. Ведь друзья видели Карен в человеческом облике, так что скрывать эту способность, дракон не видел смысла. — Но мы родились в Тар Имо, получили воспитание как и остальные драконы. Едва нас можно назвать людьми.
Эйвен хотел было возразить. В каждом облике он чувствовал себя свободно и легко. Дракон, одалим и человек… Но с людьми Изолеры их действительно ничего не объединяло. Ведь их мать была из другого мира.
Сендельмен скорее почувствовал, нежели услышал в словах Дарса предупреждение. К тому же маг помнил разбитый нос Гнел Пула. А дразнить Эйвена Сендельмен не хотел.
— А ты никогда не скучал по Магестерии, после того как решил остаться? — спросила Витни. Девушка шарахалась от Сендельмена первые дни, пока не поняла, что не стоит его бояться.
Придворный маг Сердели бросил внимательный взгляд на Форта, прежде чем ответить на вопрос его дочери. Посланник вбил себе в голову, что дочь должна быть перевоспитана, не видя, что девочка обладает храбростью, смекалкой и умом. Сердели закостенели, им требовалась встряска и изменения. Маг перевел взгляд на принца. Жаль, что Зекар пока смотрел на Витни как на дочь наставника, а не юную девушку, которая обещала вырасти довольно привлекательной женщиной. Дочь прославленного героя, через несколько лет Витни могла составить хорошую партию принцу. Хотя над ее манерами и впрямь надо было поработать.
— Скучать можно и нужно по живым, а не по каменным строениям.
Эйвен ворочался почти всю ночь. Зекар был прав, дракон все время смотрел на юг, туда, где позади остались Забытые земли. Никто не слышал последних слов сказанных Игорном одалиму, но Эйвен прокручивал их раз за разом в голове. Король ждал его. Эйвен посмотрел на солнце, которое только появилось на горизонте. Там, на востоке, находится Тар Имо, по которому одалим успел соскучиться. Эйвен знал, что родители заметят изменения, которые с ним произошли. Отец все поймет и не станет задавать вопросы, позволяя сыну самому принять решение- рассказывать или нет. Мать…Эйвен улыбнулся, ей он и сам все расскажет…
Тел Яр и Карен спали в обнимку. Ночью они не стали покидать стоянку, настроение темного дракона ухудшилось. Дрейфус единственный кто не испытывал желания идти в Тар Имо. Это была еще одна причина, почему Эйвен не остался в Забытых землях, он готов был поддержать сестру, какое решение не принял бы совет драконов.
— Знаешь, я чуточку завидую им.
Эйвен вопросительно посмотрел на брата. Дарс усмехнулся, он читал чужие мысли, но сам редко раскрывался.
— Мер’тей один из древнейших драконов, но он до сих пор не женат. Я уже не говорю, что из семи членов магистрата, свою истинную половину нашел только наш отец.
— Мы живем вечно, Дарс. Каждый из магистров имеет шанс найти суженную…
— И даже Го’той?
— Думаешь, его интересует что-то кроме пыльного архива и книг?
— Ты удивишься, — печально улыбнулся Дарс, — но еще как интересует.
Эйвен внимательно взглянул на брата.
— А чего боишься ты — не встретить свою женщину или того, что ваши чувства не будут так сильны, как у наших родителей или у них? — кивнул на сестру с дрейфусом Эйвен.
Дарс нахмурился.
— Кажется я уже не самый умный в нашей паре, — попытался отшутиться одалим.
— Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе о своих испытаниях и странствиях, но сам всегда все чувства и эмоции держишь при себе.
Витни присела рядом с братьями, не заметив их напряженных поз и сосредоточенных лиц.
— Я могу быстро нарезать бутерброды, и мы сможем продолжить путь!
— Так не терпится увидеть Тар Имо? — с неким облегчением спросил Дарс, который не желал продолжить разговор с братом.
— Ага, — девушка обернулась, отец разговаривал с Сендельменом, но Витни все равно понизила голос и практически прошептала. — Карен обещала, что познакомит меня с Ларом Белым. Представляете?
— Еще как, — усмехнулся Дарс, который вспомнил сотни часов тренировок с великим Ларом. Удовольствие от занятий получала только Карен. Эйвен предпочитал беседы и уроки с Селением, а сам Дарс развивал свой дар чтеца.
— Подъем!
Да, жеребец Фенеаса действительно стал довольно нервным. Так как после крика Дарса, скакун, который только очухался от усыпляющего заклятия, вновь рухнул без сознания.
— Я не специально, — открестился Дарс на которого все посмотрели с осуждением.
Наконец-то все позавтракали, и драконы взмыли в небо.
Витни крутила головой во все стороны. Пару раз девушка едва не сползла со спины Дарса. Дракону пришлось прикрикнуть на дочь посланника, пригрозив, что, если она не угомонится, он отправит ее домой. Юная воительница недовольно вздохнула и что есть силы, пнула дракона ногой. Дарс от подобной наглости громко рыкнул. Девичья ножка едва могла причинить ему неудобства, не считая конечно ущемленной гордости.
