Эльфийка вздёрнула вверх котту, являя свое безупречное тело. Юношу обдало волной мятного аромата, любимого мыла девушки. Хотя она успела и поработать и подраться, большую часть дня Авилина просидела спокойно. По итогу, и без купаний в холодящих речных потоках, от неё пахло великолепно. Парню захотелось поскорей прильнуть устами к худенькой шее и вкусить всю ту нежность, таящуюся на гладкой, будто мрамор коже.

Соски на элегантных грудях торчали на столько твердо, что, казалось, на них можно поставить свечи и дать эльфийке задачу потрахаться, не затушив огонёк. Она воспряла обратно на кровать, столь ловко, что Годвин почти не ощутил её приземления на перину. Сделав пару шагов, она очутилась над связанным человеком и осмотрела его с ног до головы, задерживаясь на интересных ей деталях.

— Кто-то приготовил мне подарок в виде провинившегося мальчика. — сказала девушка с блестящими глазками.

Она аккуратно поставила ступню поверх стоячего члена, наклонила его вверх и надавила. Юноша напряженно стиснул губы, ожидая что это будет некая пытка, но оказалось даже приятно. Авилина ухмыльнулась и немного погладила стояк своей ножкой.

— Думаешь я поврежу ту единственную вещь из-за которой ты здесь нужен?

Парень пыхнул воздухом из ноздрей и забегал глазами, между ступнёй на члене и улыбчивой мордочкой эльфийки. Он не знал обижаться на слова или говорить спасибо, за то, что она его ублажает, а не мучит.

— Ладно, шучу, есть еще кое-что из-за чего ты ценен.

Годвин догадывался о чем идёт речь. В подтверждение его домыслов, девушка начала моститься своими широкими бедрами поверх его головы. Он любил в такие моменты, хорошенько ухватиться за её крепкие ягодицы и по долгу облапывать их, но нынче кисти были связанны и такого удовольствия не представилось. Впереди его ждал по истине тяжёлый и кропотливый труд, но юноша не унывал, ведь стоит ему продержаться до утра и вся его чудная жизнь с красавицей под одной крышей вернётся на круги своя.

Только парень об этом подумал, как розоватая щёлка Авилины упала ему на уста и вдавила в постель с такой силой, что захотелось заскулить. Голая девица задвигала тазом, водя половыми губами в разные стороны. Её живот и груди стали ритмично вращаться на месте. Голубые глазки зажмурились в гримасе наслаждения, а маленький рот приоткрылся, издавая тонкие вздохи.

— Ух! Уф-ф! М-х!

Спустя некоторое время эльфийка откинула затылок назад и, кажется, позабыла обо всем. Её ладони принялась водить вдоль собственного тощего животика, залазить на упругие вершины и сжимать их, дополняя ощущения от оральных ласк. И тут она недовольно свела бровки на лбу и раздраженно произнесла:

— Работай языком! Иначе мы вернемся к ремню!

Годвин, который и без того старался как можно скорее довести девушку до оргазма, зашуршал еще активнее. Он знал, что после мгновений пикового наслаждения возлюбленная может перемениться и позабыть о гневе. Единственное чего он опасался, чтобы она в порыве страсти, помноженном на её нынешнюю развязность, не сломала ему челюсть.

В лесу за окном прозвучал далекий волчий вой. Серебристый месяц заглянул в деревянную комнатку наполненную звонкими, девичьими стонами. Впереди бывшего гвардейца ждало продолжительное трение ушами о сильные эльфийские ляжки.

Фелисия с недовольным видом перевернулась на другой бок и накрыла длинное ухо подушкой. Громкие стоны Авилины опять разносились над поляной эльфийской деревеньки, оповещая всех соседей о том, что она горячо трахается со своим любовником. В этот момент, остальные девушки осознавали, что не смотря на недавнее нововведение с “моральной” поддержкой от женатых эльфов, Авилина всё равно, однако, счастливее их. Мысли эти терзали и одиноких девиц, и тех, что лежали на кровати с законными мужьями.

И дело было не только, в том, что Авилина может не делиться своим рабом, но еще и в том, что Годвин стал для захолустной деревеньки вливанием свежей крови. Вместо надоевших притершихся лиц появился, новый, красивый, молодой человек, который всецело принадлежит агрессивной воительнице. От того, другие эльфийки, нехотя, начинали ей завидовать. Бывший гвардеец представал в их фантазии лакомым кусочком, запретным и соблазнительным искушением. И с каждой ночью безудержной страсти в чужом доме, желание овладеть им только усиливалось.

Авилина сдавливала голову юноши накаченными бёдрами, властно нависала над ним роскошным оголенным торсом, вжималась в его уста возбужденной, разгоряченной щёлкой. Приятные ощущения внутри живота вынуждали её таз непрерывно двигаться, помогая языку парня нагнетать растущее наслаждение. Между тем, Годвин и сам чувствовал, как заводится от звонких стонов девичьего голоска. Связанные руки рвались из-за спины, обхватить её чудесное, гладкое тельце, сдавить в пальцах обширные, подвижные ягодицы, погладить нежную, худенькую талию, или дотянуться до безупречных грудей, с стоящими колом сосками. Непривычная прическа эльфийки с хвостиком, перевязанным тесьмой, создавала впечатление, будто перед ним незнакомка. В то же время, вполне знакомое личико, вызывало в сердце теплые эмоции привязанности. Не смотря на боль в челюсти и уставший язык, юноша был искренне рад, что обиженная девушка берёт от него то, что способно загладить вину.

Голубые глаза, красавицы стали изредка раскрываться. Магический свет исходящий от её зениц освещал маленькие капельки слёз, выкатившиеся на румяные щеки из-за переполняющих чувств. Парень заметил, что мордашка возлюбленной обретает оргазмирующие выражение. Он понял, что та вот-вот кончит. Дабы не отпускать момент Годвин вложил всю оставшуюся энергию в финальный рывок языком. Согнутые ножки по бокам от головы вздрогнули. Неожиданно, на лоб человека легла мягкая ладонь. Влажные девичьи врата поднялись с надавленных губ. Авилина целенаправленно прервалась и не довела дело до конца. Юноше оставалось только удрученно вздохнуть, вспоминая слова эльфийки про испытание.

Стянутые верёвкой запястья поднывали, не в последнюю очередь из-за давящего сверху копчика. Парень тихонько закряхтел, не решаясь сообщить партнерше о неудобстве. Её, в свою очередь, больше занимали собственные желания, нежели потребности провинившегося раба. Вспотевшее лицо девушки выражало какую-то нездоровую озабоченность, будто она объелась возбудителя и теперь дурела от похоти. Хозяйка принялась быстро моститься над твердым стояком. Ловкая ладошка протолкнула возбужденный кончик в девичью обитель тепла.

Теперь парочка любовников застонала в унисон. Годвин всё-таки получил долгожданную тесноту вокруг члена. В прошлый раз пальчики возлюбленной разжались, ради наказания ремнём и не позволили дойти до оргазма. После того, юноша уже не надеялся, что этой ночью ему тоже перепадёт.

Сознание враз позабыло о боли и сосредоточилось на восхитительных ощущениях, рождаемых в глубине Авилининого живота. Ступни эльфийки стояли на постели, а согнутые коленки смотрели в стороны, как у лягушки. Тоненькие, но крепкие руки упёрлись в одеяло по бокам от головы безвольного юноши. Девушка собиралась отправится в скачку, верхом на удалом жеребце.

Сейчас она не старалась красоваться перед ним, не пыталась выглядеть соблазнительно. Всё чего хотела Авилина, это бурно потрахаться, как бесноватое животное. Отъебать бедного мальчика до состояния когда он будет молить о пощаде и скулить, как щенок. Специально для этого, у неё уже был припасен возбудитель, которым она непременно воспользуется.

Розовые ляжки эльфийки задвигались вверх-вниз, вколачивая таз Годвина в кровать и вызывая звуки сочных шлепков. Нависающие над лбом сиськи, упруго содрогались от каждого скачка наездницы. Юноша с открытым ртом, уставился на это завораживающие, почти гипнотическое, зрелище. В сравнении с ласками языком, толстый член трахал жёстко и заполнял собою всё ложе. Девушка, не ожидавшая такой резкой смены ощущений, перешла со стонов на визги.

— А! А-а!М-а!