В конце концов, Дакара условилась, что сама распределит девушек между мужчинами и в другой день, сообщит эльфам порядок проведения “поддержки”. Эльфийки же могут спокойно расходиться по домам и ждать своего момента счастья.

Многие покидали Общинный Дом в приподнятом настроении. Девчонки с огоньком в глазах и румянцем на щеках обсуждали нововведение. Фелисия, в свою очередь, сидела всё время понуро. Убедившись что Авилина отвлеклась, она быстро бросила на Годвина грустный взгляд. Похоже соседка не врала о своей симпатии и хотела испытать сладость любви именно с ним. Юноше стало жаль бедняжку.

“Ну почему я не могу доставить удовольствие сразу всем?” — спрашивал он у себя в голове.

Парень представил, как он лежит на большой кровати, зажатый меж Авилиной и Фелисией. Красавицы целуют его и ласкают руками, а Годвин дарит им в ответ каплю внимания и отвлекается на каждую по очереди. Беатриса возвращается из похода с котомками полными еды и они вместе садятся за дружный ужин, на котором весело общаются и смеются. Потом юноша берётся ублажать прибывшую эльфийку, пока остальные две помогают доводить её до оргазма. Или наоборот, все трое милашек присасываются к телу ртами в разных местах и устраивают ему акт непомерной похоти. Навесной домик наполняют натужные стоны трёх пошлых голосов. Парень выпускает семя на оголенные тела, и каждая пытается урвать по больше. Перед сном он использует их вместо одеяла и подушек, засыпая окутанный девичьей нежностью.

От таких фантазий у него затвердело в штанах, а в голове расползлось приятное чувство блаженства. Вот только реальность разительно отличалась.

Хозяйка встала со скамьи, сделала пару шагов к выходу, после чего обернулась на Годвина и поглядела сердитыми глазами. Её ладонь все еще держалась за рукоять меча, рассылая угрозу всем, кто это заметит. Юноша поспешил занять место рядом. Когда он остановился подле эльфийки, некоторое время она неподвижно стояла и сверлила его взглядом. Парень раболепно опустил голову. В его сознании застыла картина гневного личика любимой. Даже таким, оно выглядело прекрасным и манило к себе ладони, губы и еще кое-что...

Теперь, когда он утратил то что имел, Годвин смог по новой оценить красоту Авилины. Её большие голубые глаза, подчеркнутые полосочками румянца на нежных щеках. Её безупречные, симметричные брови, такие же светлые, как длинные и шелковистые волосы. Её чудный, ровный носик и пухлые губки, за которые хотелось укусить. Нынче всё это казалось запретным, недоступным, и от того, вдвойне притягательным.

Ещё сегодня с утра, юноша мог взяться за мягкую копну золотистых волос, потянуть за них к любой части тела, и эльфийка, без лишних разговоров, прильнула бы к коже устами. Теперь он корил себя, за то, что по его вине подобная возможность пропала. Вернее сказать, он начинал себя ненавидеть и призирать, ведь прошляпить такую девушку, как Авилина, мог только величайший в мире дурак.

Немного постояв в гнетущей обстановке, Авилина вдруг развернулась к парню спиной и, вновь пошагала на выход.

“Что это было?” — мысленно удивился он — “Она показывает свое превосходство?”

Годвин потопал следом, оглядываясь по сторонам и ловя встречные взгляды других эльфиек. В отличии от момента перед собранием, интерес в их глазах поугас, а вместо него появилась озадаченность. То ли страх перед Авилиной стал тому виной, то ли то, что в чужаке пропала надобность, как в мужчине.

Молча парочка проследовала на улицу. Снаружи они прошлись по полянке, в такой же вязкой недомолвленности. Девушка замерла у канатной лестницы к дому и заговорила не оборачиваясь:

— Тебя учили выражать уважение?

— Что? — не сразу понял вопроса юноша.

Тогда эльфйика резко дернулась и влепила ему болючий подзатыльник.

— Я спрашиваю, тебя учили уважению в твоей сраной гвардии?! — заорала она.

Парень не стал поднимать голову, которую прикрыл ладонями, а сразу упал на одно колено и низко поклонился. Это напомнило ему первый год обучения в королевских казармах, когда в целях муштры их нещадно били палками и кулаками. По сравнению с теми временами, удар Авилины ощущался, почти ласковым поглаживанием.

— Позвольте выразить глубочайшее уважение вашей персоне, Госпожа! — быстро проговорил бывший гвардеец.

У себя же в голове он подумал:

“Она дает мне искупить вину. Выпускает на мне злость. Это уже хорошо. Гораздо лучше, чем когда подумывала прекратить нашу совместную жизнь.”

Девушка задрала ногу и поставила ему на плечо сапог, после чего оперлась локтем на колено и перевалила свой вес вперёд.

— Слушай сюда, щенок. Перед тем как заходить в мой дом, ты должен кланяться и просить дозволения подняться. А я уж подумаю, пускать ли такого сопляка или оставить спать на улице.

— Благодарю вас, Госпожа, за такую возможность! Вы бесконечно милостивы ко мне! — сказал он взволнованным голосом.

Пока все не очень отличалось от будней в королевской гвардии. Любая дочь или жена вельможи, могла сделать с ним тоже самое, иль чего похуже. Так что закаленный жизнью юноша ничуть не оскорбился пресмыкаться. А уж перед такой красавицей это было и вовсе не в тягость.

“Пускай хоть плюет на меня. Разве слюна из такого милого рта не сладка будто мёд?” — задался он вопросом и сам поразился своей извращенности.

Парень заметил, что хозяйка как-то странно дышит. Ускоренно и даже сбивчиво. Хотя, казалось бы, кричала она совсем немного. А значит вывод был только один — Авилина возбуждалась. Годвин и ранее замечал за ней такие замашки, но что она хотела на столько грубой доминации, не знал. А может эльфийка и сама не понимала, что может вот так заводиться от подобных действий. Теперь она нашла весомый повод реализовать все свои потайные желания.

Девушка вдруг зарычала, схватила юношу за ворот рубахи и подняла с колена в стоячее положение. Второй рукой она сделала хлёсткую пощечину и замерла осматривая его лицо, притрушенное взъерошенными волосами. Парень медленно повернул откинувшуюся голову обратно и поглядел на возлюбленную виноватыми глазами.

— М-м-м... — как-то странно замычала Авилина.

Годвин был готов поклясться, что в ней сейчас смешались злость и похоть. На милом, разрозовевшимся личике застыло такое выражение, словно она готова бить и трахать его одновременно. Уж за месяц то регулярных соитий, парень научился различать этот настрой в её поведении. Вот только, такой грубой он эльфийку еще ни разу не видел. Похоже настал момент, когда Авилина покажет, какой может быть Госпожа, если её по настоящему разозлить.

Она подметила, что за ними наблюдают другие жители деревни. Девушка отпустила ворот и махнула подбородком в сторону лестницы.

— Поднимайся быстрее. — приказала она уже не таким злым тоном.

Когда парень проходил мимо неё, Авилина, вдруг, шлепнула его по заднице рукой. Он лишь подпрыгнул от неожиданности и заскочил на канатный всход. Вверх Годвин карабкался предельно быстро, чтобы удовлетворить пожелание хозяйки. Он был готов на что угодно, если это позволит прийти к примирению.

Взобравшись, юноша обернулся с намерением подать хозяйке руку или просто обходительно дождаться пока она поднимется. Стоило это сделать, как Авилина запрыгнула на помост и оказалась к нему впритык. Она оттолкнула парня со своего пути и, прежде, чем он успел опомниться, уже схватила за плечо и грубо потащила в проход.

Внутри, девушка швырнула Годвина в центр комнаты и в одночасье скинула с себя плащ. Дальше она показательно расстегнула пояс на талии и отвязала от него ножны. Эльфийка опёрла клинок на стену позади себя, а сама замерла с ремнём сжатым в кулаке. На фоне её силуэта разливалось оранжевое зарево предзакатного солнца.

В целом она выглядела прекрасно, как и всегда. Фигуристая на столько, что даже мешковатая котта не могла скрыть изгиба бёдер. С нежным лицом, вобравшим в себя всю красоту мира. С идеальными пропорциями худенького и подтянутого тела, на котором в двух местах есть одутловатые округлости, сосредоточившие мягкость и упругость. Созданная чтобы любить её по несколько раз в день, в разных позах. И как же сильно этот образ сейчас расходился с намерениями эльфийки.