– Сегодня день льготников или как там их… Мне надо выглядеть, как льготница, ясно? – нахожусь я.

Выдёргиваю из её рук папку, надеваю туфли прямо на грязные ноги и уверенной прихрамывающей походкой отправляюсь вслед за толпой студентов. Дохожу до поста охраны и пальцами взбиваю волосы, чтобы не казаться такой жалкой, какой я себя чувствую. Достаю из папки новое удостоверение личности и протягиваю охраннику-толстячку, похожему на Санта-Клауса в форме. Эндрю, судя по имени на бейдже, приближает документ к лицу, внимательно его разглядывает, переводит взгляд на меня, потом обратно, хмурится, вынуждая меня тоже вытянуть шею, чтобы посмотреть, что именно его так смутило.

– Почему ваше фото сделано по пояс? Впервые вижу такое в ID-картах. – Охранник изучает меня, настороженно сузив глаза.

Быстро стираю со своего лица шок и выпаливаю:

– Странно… Я из Нью-Йорка. У нас всех так фотографируют! – непринуждённо улыбаюсь, молясь всем Богам, чтобы рыжая стерва хотя бы не изменила мне пол в документах. Убью!

Мужичок ещё несколько мгновений анализирует сведения, опускает взгляд на мои несчастные ноги и, преисполненный жалости, возвращает карточку, пожелав успешного поступления.

***

Клянусь, первое, что я хотела сделать после выхода из приёмной комиссии, это вызвать такси до Департамента и выдрать этой сучке рыжие патлы. Кроме даты рождения, она изменила мне фамилию. Теперь я Лилиан Пусси7. Пусси, твою мать! Сначала я была в бешенстве, потом в ярости, а в итоге, обнаружила себя под деревом парка истерично хохочущей. Успокоившись и пораскинув чуть не растаявшими не солнце мозгами, я поняла, что эти трепыхания Кейт неспроста. Она ревнует. Ревнует! А значит, чувствует себя заведомо проигравшей в нашей незримой войне. Как минимум ради отца я должна держать себя в руках и не поддаваться на её провокации. Пусть идёт с миром!

Бросив грустный взгляд на свои почившие туфли, лежащие в сторонке, открываю наш общий на троих чат и пишу:

Я: «Я подала документы в универ! Надо срочно отметить моё поступление:)»

Через две секунды:

Lady in black8: «Уже забронировала столик))»

Melissa: «Lady in black, Не удивлюсь, если ты уже за столиком)»

Lady in black: «Не завидуй)»

Я: «Я так рада, что вы у меня есть, девчонки…»

Lady in black: «Где ты, принцесса?»

Я: «Ага… Золушка!»

Melissa: «???»

Я: «Туфельку потеряла))»

Melissa: «Ты где? Мы с детьми едем из центра, могу подобрать тебя».

Я: «Лежу в траве в парке возле УМ 9 . Если увидишь свору собак, знай, что я где-то рядом».

Lady in black: «Лили, какого чёрта?»

Melissa: «Уже еду!»

Конечно, никакой своры тут нет. Так… Прошли мимо два парня со своими питомцами, один из которых лизнул мою щёку. В смысле, питомец лизнул. Только собираюсь написать, что это у меня чёрный юмор такой, как слышу громкий протяжный гудок автомобиля. Поднимаю голову из высокой травы и вижу знакомый Lexus с водителем, обеспокоенно рассматривающим выходящих из ворот будущих и нынешних студентов.

Я: «Девочки, отбой! За мной принц на карете подъехал!»

Глава

10 Bitch on the beach

10

– Лучше молчи! – Сажусь на сиденье рядом с ошарашенным Максом, хватаю бутылку с водой из подставки и начинаю с такой жадностью пить воду, что её часть проливается мимо рта, струйками стекая по шее.

Не смотрю на него, потому что обижена. И зла. Если бы не визит в спортзал, если бы он вовремя увидел сообщение от ректора, если бы не пробка, мои туфли были бы целы, я бы не опозорилась перед Кейт, студентами, охранником и ошеломлённой сотрудницей комиссии. Да к этой минуте я могла лежать в какой-нибудь канаве, выброшенной за ненадобностью теми лузерами на облезлой тачке!

– Лили, что случилось?

Кидаю на Кроу быстрый взгляд, но успеваю заметить на его лице озабоченность. Или растерянность? Пока не готова с ним разговаривать. Молча включаю музыку погромче, устраиваюсь на сиденье поудобнее и отворачиваюсь к окну. Мне нужно в душ, и я дико голодна.

– Есть хочешь?

Он умеет читать мысли?

– Хочу, – сухо отрезаю, не поворачивая головы.

Я отдаю себе отчёт в том, что веду себя не совсем по-взрослому, но, если уж быть честной с самой собой, мне безумно хочется заставить Макса волноваться и переживать за меня, поэтому решаю немного помучить его игнором. Вдруг чувствую, как он ласково проводит пальцами по моим волосам. Поворачиваюсь, сталкиваясь с глазами, цвет которых в затемнённом салоне напоминает грозовые тучи.

– У тебя трава в волосах, – Макс обворожительно улыбается, демонстрируя зелёную травинку.

Искренняя улыбка напротив просто обезоруживает. Ничего не могу поделать с мышцами лица, но они начинают отвечать ему взаимностью. Не его вина в том, что я вечно нахожу приключения на свою пятую точку.

Довольный собой, Макс нажимает кнопку запуска двигателя и трогается с места.

– Куда мы едем? Мне нужно переодеться. Или хотя бы переобуться. – Машу на свои босые ноги.

То, что с туфлями проблема, Кроу понял ещё при моём приближении к машине. Я топала босиком, держа их в руках.

– Там, куда мы едем, твоя обувь не понадобится, – его уверенный тон приводит меня в замешательство.

– А работа? Тебе разве не нужно сейчас отстреливать преступников? – специально поддразниваю его.

– Отстреливать? – Макс широко улыбается, глядя в боковое зеркало, и перестраивается для обгона. – Лили, как я раньше без тебя жил?

Не знаю, что подразумевалось под этим риторическим вопросом. Возможно, он ляпнул, не подумав, но мне нравится вариант: «Какой пресной была моя жизнь без тебя!».

– И как ты жил? Как жил Макс Кроу до того, как стал следователем? – интересуюсь я.

Мы выезжаем на многополосную трассу моста Коллинза, соединяющего Майами и Майами Бич, и Кроу принимает расслабленное положение, укладывая руки на нижнюю часть руля. По обе стороны моста простирается бескрайний океан с дрейфующими парусниками и баснословно дорогими яхтами, многие из которых принадлежат мировым знаменитостям. Не удивлюсь, если прямо сейчас на одной из них рассекает волны Леонардо Ди Каприо…

– Ты же знаешь порядок: армия, полицейская академия, несколько лет в патруле, хороший послужной список – и вот он я, – отвечает на мой вопрос не сразу. – А что насчёт тебя? Ты закончила академию ещё в прошлом году?

– Да. И сразу папа пристроил меня к себе. Я работала помощником судмедэксперта, а потом… потом случился сын сенатора, как тебе уже известно, – ухмыляюсь. – И вот она я! – вторю ему, разводя руками. – «Папина гордость», – вымучиваю горькую улыбку, созерцая мираж, переливающийся над раскалённым асфальтом.

– Твой отец любит тебя, Лили. Будь ты моей дочерью, я поступил бы так же.

Улыбаюсь, почему-то представляя, какой красивой была бы дочь Макса, и тут же себя одёргиваю. С чего вдруг желание провести с ним парочку горячих вечеров и ночей переросло в фантазии о его детях? Это слишком.

– А твои родители? Где они? – Сажусь вполоборота, раз у нас завязалось такое милое общение по душам.

– Их больше нет, – его глаза выражают абсолютное ничто. Что он там говорил о языке тела и жестов? По нему почти невозможно что-либо прочитать.

– Давно? – не люблю быть навязчивой, но любопытство и я – понятия неразделимые, так что пусть терпит.

– Давно, – Кроу приподнимает уголок рта в полуулыбке, означающей: «Не обижайся, но не хочу говорить на эту тему».

Отстаю от него с этим подобием интервью, и остаток пути мы проводим в молчании, разбавленном приятной музыкой. Наконец мы въезжаем на территорию Саус Бич. Это место – райский уголок не только для туристов, но и для самих жителей Майами, обожающих тусовки и комфортный пляжный отдых. Царящая здесь атмосфера роскоши, жизнерадостности и веселья быстро затягивает в свои сети. Я и сама была тут завсегдатаем. Пока отец не устроил меня в Департамент полиции, я помогала ребятам-спасателям на пляже. Была внештатным сотрудником, если можно так выразиться.