Мои мысли устремились в калининградское послевоенное детство, когда все родные были ещё живы и здоровы, когда во всех нас, и в детях, конечно же, жило чувство огромной гордости за недавнюю Победу над страшным врагом. Даже я, родившийся после войны, в год Победы, хорошо ощущал это.

Июнь 1941. Командир 1 бригады торпедных катеров ЧФ капитан 2 ранга Филиппов Андрей Михайлович. Ноябрь 1944. Командир Потийской ВМБ контр-адмирал Филиппов Андрей Михайлович

Отец, боевой военно-морской офицер, всю войну геройски сражался с немецко-фашистскими оккупантами на Черноморском Флоте, три самых страшных года командовал Первой бригадой торпедных катеров, после освобождения Севастополя стал первым командиром Севастопольской Военно-морской базы, а в ноябре 1944 года – в 35 лет – получил звание контр-адмирала, став самым молодым адмиралом в истории Советского ВМФ. В его бригаде шесть офицеров получили за время войны высокое звание Героя Советского Союза. Потом, из-за последствий тяжёлого ранения, он уже не мог служить в строевых частях, был назначен начальником Бакинского Военно-Морского подготовительного училища. В 1947 году училище перебралось в Калининград, было преобразовано в Калининградское ВВМУ (в будущем – 2-е Балтийское ВВМУ). Отец долгое время служил начальником училища, воспитывая молодых офицеров.

Всё моё раннее детство прошло в Калининграде (бывшем немецком Кёнигсберге). Наша семья жила на территории училища в помещении, приспособленном под квартиру. Лет с четырёх я проводил на территории училища всё своё время, изучая окружающий мир, жадно впитывая в себя военно-морской дух. С пяти лет я уверенно говорил на морском жаргоне, чётко произнося два известных слова с ударением на последний слог: компАс и рапОрт. Помню удивление отца и его довольную улыбку, когда я впервые поведал ему, что, когда выучусь грамотно писать (читал я хорошо с четырёх лет, спасибо маме), то обязательно подам рапОрт, чтобы меня зачислили в курсанты.

На Новый 1952 год отец подарил мне книгу замечательного писателя Игоря Евгеньевича Всеволожского «Уходим завтра в море», изданную в 1948 году. В ней увлекательно рассказывалось о приключениях двух друзей-нахимовцев: Никиты Рындина и Фрола Живцова. А в 1955 году за отличное окончание 2-го класса меня наградили книгой «В морях твои дороги», того же автора. Книга была с дарственной надписью от директора школы. Каково же было моё удивление, когда содержание этих двух книг полностью совпало! Отец объяснил, что это называется переизданием с другим названием, и что так решил автор. Я с удовольствием прочитал и подаренную директором книгу. Обе книги долгое время стояли на моей книжной полке рядышком, тесно прижавшись бортами. Конечно же, после этих книг и такой увлекательной жизни в училище, я много лет мечтал о Нахимовском училище и о флотской службе.

Однако было и ещё одно увлечение, которое осталось со мной на всю жизнь. Это любовь к Природе и всему, с ней связанному, а особенно – изучению птиц, иначе – орнитологии. Приучил меня ко всему этому отец, страстный охотник и рыбак. Особенно – правильному отношению к лесу, вообще ко всему лесному. Я был совсем маленький, когда отец впервые привёл меня в лес. Это случилось у него на Родине, в Тверской области. Уже тогда, пребывая в очень малом возрасте, я ощутил – и до сих пор помню то, что в тот момент почувствовал – Волнение Души! Это Волнение не покинуло меня и сейчас, в преклонные годы. Лес воспринимаю как Храм, как некое Место, в котором людям следует жить по его правилам. Подобное Волнение Души возникает во мне ещё и при виде моря, особенно штормового.

Позже, в старших классах школы, я так и не смог сделать выбор между этими моими увлечениями. Окончательный выбор сделала за меня Судьба.

Постепенно я приближался к дому. Наша семья – семья военно-морского офицера – до 1960-го года своего жилья не имела, часто переезжая с места на место: из Ленинграда на Дальний Восток, потом в Севастополь, в Одессу, где я родился, затем – в Баку, в Калининград, в Румынскую Констанцу, в Ленинград… Из-за переездов я учился в шести школах, иными словами – осваивался в шести коллективах. Когда нам с братом Олегом нельзя было сопровождать родителей, нас «подкидывали» в Ленинград, бабушке Марии Ивановне, в её коммуналку на шестом этаже старинного семиэтажного дома на углу Седьмой Красноармейской улицы и Измайловского проспекта.

Семья Филипповых. Баку. 1947 год

В этой коммуналке на шестнадцать (!) семей, с конца XIX века жила семья моего деда Алексея Васильевича Иванова (погиб во время блокады Ленинграда в 1943 году) и моей бабули Мани – Марии Ивановны Ивановой (Колесовой). Здесь родились их дети: моя мама Нина Алексеевна, дядя Пётр Алексеевич (был снайпером во время войны с финнами, а в Великую Отечественную воевал на Ленинградском фронте в ПВО), дядя Николай Алексеевич (краснофлотец-балтиец, младший командир, пропал без вести на острове Эзель в 1941 году), дядя Анатолий (в 15 лет погиб во время блокады Ленинграда). Я хорошо помнил – из своего раннего детства – бесконечно длинный коридор бабулиной коммуналки, ведущий к огромной кухне с четырьмя газовыми плитами (по одной конфорке на семью) и двумя раковинами для мытья рук и лица, ванную комнату с графиком помывки каждой семьи, гальюн на три «очка». В кухне на маленьких столиках стояли вонючие керосинки, поскольку газовых конфорок не хватало. На тёплых стенах кухни шевелились полчища тараканов. В четыре года добраться до гальюна или до кухни было настоящим приключением.

Позже – в конце 50-х годов прошлого века – я снова жил пару лет у бабули, обучаясь в шестом и полгода в седьмом классе школы № 266 на углу улицы Егорова и набережной Обводного канала. В это время отец служил в Румынской Народной Республике, в должности старшего советника главнокомандующего флотом Румынии. Мама была с отцом. И я тоже жил с родителями в приморском городе Констанце, два года, учась в четвёртом и пятом классах советской школы, пока Никита Сергеевич Хрущёв не вывел из побеждённой (тогда было принято говорить освобождённой) Румынии нашу Армию. В Румынии были советские и румынские друзья-товарищи, спокойное и штормовое Чёрное море, птицы, дельфины, пещеры, рыбалки и охоты с отцом, иными словами – множество приключений, некоторые – весьма опасные.

Ленинградская школа № 266 была обычной советской школой с прекрасными учителями и удивительными кружками-секциями, где любой ученик мог найти занятие по душе. Кроме школьных кружков, можно было записаться в любую спортивную, либо ещё какую-нибудь районную или городскую секцию. Даже в Ленинградский Дом Пионеров. И всё совершенно бесплатно. В школе действовал отличный стрелковый кружок, где занимались многие мальчишки из нашего класса, даже некоторые девчонки. Стреляли в тире, в подвале школы. Сначала из пневматичек, а потом – освоив правила безопасности и получив навыки стрельбы – из мелкашек. Проводились соревнования на первенство школы, района, города.

Мы с товарищем-одноклассником Сергеем Колодяжным с удовольствием трудились в районном Доме Пионеров, в кружке «Юный жестянщик». Современным ребятам не понять нашего стремления сделать какую-либо полезную вещь своими руками, мы же с Серёгой радовались каждому кривоватому ковшику или кружке, рождающейся в наших руках. Шедеврами стали бидоны для молока, сделанные «высококачественно», как оценил мастер-жестянщик нашу работу. Бидон, который я отнёс в подарок бабуле, долгое время использовался по назначению, а самое главное – не протекал ни при каких обстоятельствах!