Покачала головой, отгоняя от себя «шальные» мысли. Не о том я думаю, но всё равно щеки разрумянились.

‒ Ты до сих пор краснеешь от моего внимания, ‒ заговорил он, протягивая руку и накрывая мою ладонь. ‒ И мне это нравится. Словно мы только начали встречаться, как подростки, преодолевая все ступени любви, и…

‒ Давай не будем о чувствах. Не в этот вечер, ‒ перебила я его, освобождая руку и нарезая мясо. ‒ И спасибо тебе за дочь, Паш. Огромнейшее.

Я не могла не поблагодарить его за Диану. Чтобы он не натворил, для достижения своей цели (надеюсь, я сегодня услышу правду), к ребенку относился от всей души. Такое нельзя сыграть или притворяться. Да и дитё не тянулось бы к плохому человеку. Маленькие чувствуют это.

‒ Правда, я благодарна тебе от всего сердца. Даже родной отец не сделал для своего ребенка столько, сколько ты. Это дорогого стоит. Чужие дети никому не нужны. Поэтому спасибо тебе, что помог ей исполнить её мечту, ‒ посмотрела ему в глаза, сдерживая слезы. ‒ В последнее время я не видела её такой счастливой…

Сжала в руках вилку. Ну почему так плохо-то? Почему опять должна страдать моя дочь. Она так быстро приняла Пашу, а теперь… Что я ей скажу? Как мне объяснить его отсутствие в нашей жизни? Мне уже было всё равно и на кресло декана, на приближающее повышение. Пусть даже Лариска станет моим начальником… «Балом» правили чувства. Я так не хотела допустить этого, зная, что во второй раз будет намного больнее, чем в первый. И была права…

‒ Я всегда буду и готов ради вас делать всё возможное и всё от меня зависящее, ‒ и поднял бокал. Ответила ему тем же. ‒ И невозможное. Ты всегда можешь положиться на меня.

«Оказалось, что не всегда», ‒ печальная мысль съедала меня изнутри.

Ужин дальше протекал в спокойной обстановке. Паша делился моментами от участия в конкурсе. Потом показал фотографии из-за кулис и как они готовились втайне от меня. Также увидела короткие видеоролики, где дочь была счастливой. Глаза блестели, с лица не сходила улыбка, она всё время обнимала Пашу, целовала его в щеку и передавала привет мне. Провела пальцами по экрану, словно наяву гладила щеку Дианы. Она всё, что у меня есть!..

А выбор делать приходиться мне. Всё ради дочери.

‒ У меня для тебя тоже кое-что есть, ‒ встала из-за стола, предательски пряча свои глаза от Паши.

Проверила дочь, поправила ей одеяльце и только затем прошла в прихожую, захватив сумку. Не хотелось, чтобы она проснулась и пришла к нам в самый неподходящий момент. Достала из сумки конверт, который засунула туда в то время, когда мы доехали и Паша вышел из машины. На пару секунд замерла, приходя в себя. Вернулась на кухню, а муж уже убрал тарелки, но на столе появились десерт, фрукты и сырная тарелка. Но пробовать их никто не будет…

‒ Мне нужна правда, ‒ положила конверт перед ним и встала около окна.

Послышалось шуршание.

‒ Варь, я объясню…

‒ Будь так добр. Но не забывай, что от твоего ответа зависит сейчас всё, Паша. Всё!..

Варвара

‒ Варь, я всё объясню…

‒ Будь так добр. Но не забывай, что от твоего ответа зависит сейчас всё, Паша. Всё!..

На кухне наступила тишина, от которой разрывало барабанные перепонки. Хотелось их закрыть руками, осесть на землю и спрятаться. Но вместо этого скрестила руки на груди и развернулась к Паше. Он кинул фотографии на стол и затем поднял свой взгляд на меня. Мы так и смотрели друг другу в глаза, он не спешил начать свой разговор.

‒ Я понимаю, о чём ты сейчас можешь думать, но всё не так, как тебе могло бы показаться, ‒ от его слов, жалкой попытки оправдать себя становилось тошно. Лучше бы просто сказал, что виноват, что поступил подло, что он полный придурок… Что всё это из-за светлых чувств любви… Что из-за меня… ‒ Присядь, расскажу с самого начала.

Без лишних вопросов и телодвижений присела обратно на стул, на котором ужинала. Паша не спешил заговорить. Он теребил в руках одну из фотографий: не то рассматривал его, не то успокаивал себе нервы, раскручивая его в руках. Но не поднимал взгляда на меня.

‒ В очередной мой приезд сюда, я с друзьями зависал в одном клубе. Мы всегда встречаемся в разных местах, ищем что по душе. И случилось так, что за одним из столиков я заметил твоего. Не с тобой, ‒ его пристальный взгляд замер на мне, но я спрятала все эмоции. ‒ И я никак не мог понять, почему тебя нет рядом с ним? Почему он не с женой?

Всё веселье схлынуло за секунду, меня разъедало любопытство. Вместо того чтобы кадрить девушек-студенток, что расцвели к наступлению весны, напиваться до одури, я начал следить за ними. Они не просто сидели рядом и вели светские беседы, ‒ и снова взгляд. Задумчивый, пронзительный, глубокий, пронизывающий, но в тоже время нежный, заботливый. ‒ Самую первую мысль сфотографировать их и слить снимки тебе отмел сразу. Не мое это дело. Решил не вмешиваться. Думал, разберетесь сами. Это ваше личное дело. Я не должен вмешиваться во всё это. Может, ещё и сыграла некоторая мужская солидарность, что один раз с кем не бывает. И отвернулся от них.

Только судьба снова подкинула нашу встречу. Через день увидел его в баре. Снова. С той же девицей, что была с ним в клубе. Понял, что не один раз, понял, что не ошибка. И я посчитал это знаком. Знаком действовать и открыть тебе глаза. Перед отъездом заглянул к человеку, что занимается всем этим, ‒ указал на фотографии. ‒ Сам же уехал обратно в столицу, но не мог найти себе места. Еле продержался месяц. Да и слежка за Лешей дал свои плоды. И я рванул сюда обратно, где мне вручили пухлый конверт. Многие снимки я сжег, оставил только менее откровенные и отвратительные. Сам лично закинул в почтовый ящик. По общению с тобой я знал, в какое время вы выходите гулять, в какое время он возвращается домой с работы. Хотел, чтобы его обман раскрылся. Я хотел, чтобы он перестал тебя обманывать! ‒ удар Паши кулаком по столу вернул мои эмоции обратно.

‒ Ты посчитал себя вершителем судеб? ‒ зло проговорила я. ‒ Если бы ты только не вмешался…

‒ То что? Что бы сделала ты? Продолжила бы жить в обмане и в грязи? И ты бы хотела жить с ним и дальше, не догадываясь о его постоянных изменах? Ворковать с ним по вечерам, когда он возвращался к вам от любовницы? Встречать его с объятиями после командировок, которые он проводил у другой? И целовать в губы после той девицы? ‒ голос мужа звенел от ярости.

‒ Ты всё равно не имел права решать за меня, за нас. Мы бы сами во всём разобрались! ‒ не выдержала я.

‒ И ты бы хотела до сегодняшнего быть с ним, веря в его командировки, пока он вовсю развлекался с любовницей?! Ну не я, так кто-то другой всё равно бы донес тебе про его похождения. Если бы это была Оля. то ты бы и с ней прекратила бы всякое общение? Нет?! А что тогда? Или ждала бы её? Девица твоего мужа, устав быть на вторых ролях, сама могла заявиться к вам домой, требуя отпустить его к ней. Ты этого хотела?! Встретиться с ней к лицом лицу? Может, еще и по душам поговорили бы?!

Паша говорил и говорил, вываливая на меня всё, а перед моими глазами вырисовывалась неприятная картина.

Вот звонок в дверь и я бегу её открывать. Распахиваю и встречаюсь с глазами девушки, что моложе меня. Она нагло проходит внутрь, обдавая меня запахом своих духов, приторно сладких, рассматривает обстановку в квартире, морщит аккуратный маленький носик и только после оборачивается ко мне. Говорит про отношения с моим Лешей, что они вместе уже год, что я насильно удерживаю его рядом с собой, грозя ему ребенком, просит отпустить к ней. Я же не могу промолвить ни слова, рассматривать её, холеную, одетую с иголочки, на каблучках, в платье, с прической и макияжем. Сравниваю с собой, понимая, что она выигрывает по всем фронтам. Она же снова начинает требовать от меня отпустить Лешеньку, уже повышая голос, с намеком на угрозы в мой адрес. Указываю ей на дверь, но она не уходит. В ушах стоит чуть ли не её визг, крик, ругань…