— и что мы оставим его умирать — спросил испуганным голосом Гаврила.

— видимо— с поддельным огорчением сказал Лев. — увы. Такова же судьба да Федь?

— я так не думаю. — ответил Федя. — судьба не любит тех кто опускает руки. Надо попробовать.

— попробовать что? — вставил резко Саша. — вы хотите в кустарных условиях прооперировать кого-то, хотя из вас никто не имеет образования врача?

— откуда у него вообще это— спросил Тагир.

— видимо съел слишком много арбузных семечек тогда— додумался Гриша.

— может хватит трепаться? — крикнула Юля— он умирает вообще-то! Мы же должны что то сделать…

— должны— печально сказал Слава.

— что? — спросил Саша удивлённо — ты его убьешь.

— а то он сам не умрёт— возразил Гриша. — братец. Мы должны попытаться.

— я за — вставил Гаврила.

Слава поддержал его. Федя тоже. Лев воздержался от реплик. В течение следующих десяти минут толпа оградила их. Слава ножом вскрыл ему живот. Рядом стоял Саша, который настолько потерялся в ситуации, что теперь мог только указывать Славе что делать. Рядом с ними двумя стоял Гриша. Лев пытался подавать, что то. Гаврила вытирал пот, что тек с трёх лбов.

Лев навсегда запомнит это: Слава ковыряется по локти в чужой крови в чей то туше, пока братья кричат на него, что ему надо вырезать. Юля плачет. Гаврила нервно метается отгоняя зевак. Ему это в какой-то мере нравилось. Эта смерть. Но он бы хотел быть ее свидетелем, а не участником попытки спасения. Так он испытывал какую то привязанность или может сочувствие к пациенту. И его смерть отчасти станет на его руках. Самое противное этот урод улыбался. Улыбался ведь его голова лежала на коленях Юли. Что же, умер он счастливым, возможно так и хотел, но только спустя много, много лет. Промолвил какую то любовную фразу Юле, что она никому никогда не сказала, он отключился, а через пять минут Федя сказал, что у него нету пульса. Слава даже не сразу понял это и продолжал ковыряться внутри Льюиса минуты три. А потом перестал и огорчённо осмотрел экспресс спасателей. Все горевали(ну кроме притворщика Льва). Но участники этой операции в глубине души рады были, что этот пациент наконец то умер. Наконец-то. Это было невыносимо.

Их осталось 28. Той же ночью Льюису кое как вырыли безымянную могилу. Юля стояла там долго. Слишком долго для того, чтобы горевать над ним, так думал Лев. А потом они поехали. Поехали прочь, от могилы которую вряд ли когда-то найдут. А через пару лет его сожрут черви и на его месте вырастут цветы. Мило. Хотя про цветы сказал Гаврила.

В прочем жалости к нему ты не испытываешь.

Ночью того же дня Лев дрожал пытаясь уснуть в своём спальном мешке. Нога с раной болела сильнее чем вторая. Голова гудела от жары, он почти не ел, ведь его кишечник в какой-то момент был бы готов вернуть это обратно.

Что это за место проклятое — пустыня. Днём слишком жарко, ночью слишком холодно и везде один песок. Эти кусочки мёртвых камней под которыми может веками лежать что угодно. Все это собрались в одном месте, которое не предназначено для таких как он, однако кто то решил, что это идеальное место чтобы построить штаб. Кто этот невероятно странный гений? Возможно он узнает ответ на этот вопрос, если доберутся.

" Опять это жуткое слово " если". Если сможем выжить, если сможем сбежать если сможем дойти. Всегда есть условие и есть преграда."

Так жить интереснее.

"Да."

Тот редкий случай, когда он согласился с этим голосом. Да, это трудно, но трудности строят жизнь. Победа слаще после трудностей. Они нужны. С помощью них ты закаляешься и становишься сильнее, а может более идеальным, если вы Лев. Хотя я никому этого не желаю.

Удивительно, даже не поспорил.

" Я слишком устал для этих игр. Слишком вымотался. Я обгорел. Возможно вскоре я умру как тот бедолага два дня назад, от ожогов. Тогда нас было семнадцать. Уже пятнадцать. А за следующие пару дней возможно мы умрем все…"

Выше мордочку. Сомневаюсь, что это случится.

" Кто ты? "

Пока тебе рано это знать Лев. Лучше тебе уснуть.

Лев открыл свои глаза и самым жалостливым взглядом какой у него был взглянул на луны. Возможно, увидев себя со стороны ему бы стало тошно от этого. Столь никчемный на вид он был для своих стандартов. Рыжий напоминал бездомную шавку, что взглядом просила у знакомых еды или воды, чтобы кто то спас ее от этой собачьей жизни. Он смотрел так несколько минут, что показались ему часами или даже днями.

" Мне правда надо поспать."

По его коже несколько раз пробежалась дрожь, потом он свернулся как только мог и уснул.

Прошло не так много времени, после того, как ребята переплыли реку. Вроде бы дня три, уже никто не вспомнит. Сухой воздух начинал знать о себе. Еду уже начали строго дозировать. Это меру приняли достаточно спокойно, Слава боялся, что будет какое-то недовольство. Тагир на это же и рассчитывал, но все понимали эту необходимость.

С каждым таким разочарованием, Тагир все больше начинал нагреваться, в самом плохом смысле слова. Он работал как котел, ему было необходимо выпускать пар, иначе он взрывался. И он уже довольно долго кипел. Как могут эти олухи слушаться какого-то отброса, а не его? Почему скотина себе ещё позволяет выбирать пастуха? Где в этом справедливость? На все эти и другие вытекающие из них вопросы Тагир не мог ответить и конечно его раздражало незнание ответа. Это он должен быть сейчас на его месте. Сначала этот выскочка Петр, теперь это чудо с сигаретой. Его же свита начала ему не устраивать. Ему хотелось большего. Эти идиоты и так слушались его. Несговорчивый Артур… Такой же как и он, ведь он бы поступал точно так же. Правда Льву просто не нравился Тагир, а Тагир бы не вступал из за своей же гордости, что постоянно лезла из него.

Гаврила начал терять улыбку, а он остался единственный кто её держал. Он всегда знал простую истину, надо радоваться всему. Что ноги не болят, что погода хорошая, что друзья рядом. Но даже эта дорога уже начала оказывать на него влияние и хороший настрой начал спадать. Ноги начали болеть, погода меняться, а друзья… Они умирали. Он ехал всю дорогу с ними, хотя они и не знали, что он их друг. Но они живи, улыбнись солнышку Гаврила, скоро ты его возненавидишь.

Единственное хорошая новость была, что Юля начала оправляться после смерти Льюиса. Да, пора. Не успела она мысленно похоронить брата, как ещё… В прочем она лишь начала. Такие раны даже в старости причиняют дискомфорт.

В конце такого же пути шёл Слава, перешедший на полусигаретную диету. Да бабушка умерла. Пора смириться Слава, сейчас у тебя проблема больше и она идёт за тобой хвостом. Что вам делать? Почему они идут за тобой? Ты не самый умный или сильный из них, но почему-то в этот поход безумия тебя выбрали лидером. И если вы все умрёте, ты будешь виноват, хочешь ты того или нет..

В остальном ситуация не менялась. Такая же дурацкая равнина, которая ждала лишь поселенцев, которые появятся там через много много лет. Но это не касалось их. Эти зелёные холмы и бесконечная пустошь. Как там выглядят деревья? Они видели парочку в той деревне, но на этом всё. Это чувство полной свободы передвижения по зелёной пустыше в начале казалось приятной, но потом ты ощущал себя в лабиринте из невидимых стен в бесконечном колпаке. Рано или поздно это почувствовали все. Единственным их ориентиром было солнце, что вставало на западе, там же была и пустыня. А в пустыне было не лучше.

Когда же группа заметили какую то тень, они все испугались. Конечно, одинокая фигура напрягала на пустом фоне. Внутренний перфекционист каждого в такие моменты пробуждается и хочет стереть это. Правда после, казалось бесконечной прогулки, этому перфекционисту заткнули рот и каждой клеточкой тела возрадовались изменению на горизонте.

Фигура только на большом расстоянии напоминала кого то. Чем ближе они шли, а они почти бежали, тем больше она приобретала форму дерева, очень старого и огромного. Когда они добежали до него, то на секунду остолбенели от непривычности. Как вспоминает Лев, он лишь два раза радовался так сильно дереву. Они смотрели на него, как дальние папуасы смотрят на заморские диковинки. Что то упало. Упало и ударилось о камень, потом о второй, третий, четвертый и так далее, и в конце концов приземлилось на дно. Могучее дерево росла прямо около огромного, каменистого оврага. А дальше, уже ближе к точке соприкосновение земли и неба они видели нечто жёлтое. Песок.