Сделала несколько шагов в сторону угла, откуда доносился голос.
Да, сейчас я отчётливо увидела Костика… Он сидел в расслабленной позе на корточках на полу, прислонившись затылком к стене…
Быстро опустилась перед ним на колени, позволяя собственным ощущениям взять верх над разумом. Сглотнула слюну, осторожно прикасаясь пальцами к плотной джинсовой ткани его брюк… Провела ладонями по внутренней стороне широко расставленных ног, шумно выдохнула, задержав руку на месте паха…
Костя молчал. Чувствовала его недоумённый интерес, какое-то своеобразное любопытство, вызванное удивлением…
Закусила губу, отклонилась, скидывая с себя футболку. Подалась вперёд, обхватила его лицо ладонями, прижалась к колючим щекам, чувствуя, как щекотно впивается жёсткая щетина в кожу… Прильнула ближе, сама нашла губами его губы…
Он ответил на поцелуй сразу. Напористо вдавился в мой рот, сжал своими кулачищами мои запястья, стиснул зубами нижнюю губу, как-то мгновенно перехватывая инициативу в свои руки…
Застонала, ощущая, как с головой захлестывает полубезумное дикое желание раствориться в этом моменте… Как ошмётками отваливается уродливая реальность, обнажая одну единственную потребность получить разрядку и удовлетворение… Как рассеивается в пугающей пустоте всё, что находится вокруг, и остаются только обжигающие прикосновения чужих рук, оставляющие болезненные фантомные следы на теле… Как опаляет и лишает кислорода этот грёбаный поцелуй, под которым хочется вывернуться наизнанку и опустошиться полностью…
Вкус тёплой крови, смешанной с вином и чужой слюной, затопил рот… Захрипела, с удивлением ощущая, как где-то в животе разлетается на атомы стягивающий внутренности узел, слишком похожий на оргазм, и волнами расходится по всем нервным окончаниям… Захлебнулась криком, выворачиваясь из мужских рук…
Костя удержал, больно стянув мои руки. Но от этого патового осознания собственной беспомощности по позвоночнику неожиданно прокатилась ещё одна волна судороги…
— Сука… — Костин хриплый голос вызвал приступ бесконтрольного истеричного смеха…
Я действительно схожу с ума. Или это просто алкоголь…
Костик дёрнул меня назад, и я рухнула на спину, больно ударившись затылком о пол. Машинально развела ноги в стороны, ощущая удушающий жар нависшего надо мной мужского тела… Похоть полностью поглотила сознание, оставив на поверхности лишь слабое осознание того, что нельзя кричать слишком громко…
Сжалась, тут же выгнулась дугой, ощущая резкий толчок члена внутри и неосознанно впиваясь ногтями в Костины плечи. Подалась вперёд, пытаясь принять его глубже… Понимала, что он возбуждён не меньше меня, и ему просто необходимо кончить, но мне одержимо хотелось несоизмеримо большего…
Слишком быстро. На живот брызнули капли спермы, и я потянулась к ним рукой, размазывая по коже. Жадно облизала пальцы, чувствуя, как рот наполняется слюной от этого терпкого вкуса…
Обезумевший утробный рык Кости оглушил, будто камертоном настраивая моё тело на его личный ритм. Грубые ладони с неистовой силой впились в мои бёдра, дёрнули, вынуждая перевернуться на живот и встать на четвереньки… В глазах заплясали зелёные огни, когда нетерпеливые пальцы стянули в кулак волосы, заставляя уткнуться лбом в пол… Через мгновение потянули обратно, в губы уперлась головка члена, и я с каким-то отупевшим удовольствием открыла рот… Задохнулась от слишком рьяного напора… Выгнулась, насажаваясь на нетерпеливые давящие на промежность пальцы… Охнула и тоскливо завыла, ощутив внезапную пустоту… Подалась назад, с восторгом натыкаясь задницей на горячий мужской живот…
Мир, казалось, разбился вдребезги, когда Костя, не выдержав наконец, обхватил локтём мою шею, рванул на себя, входя резко и до упора…
Смешалось всё — хрипы боли, стоны наслаждения, пошлый звук сталкивающихся тел, вкус собственного и чужого пота, агония оргазма… Снова рывок назад, вязкая сперма прямо на губах…
И вновь по кругу…
В какой-то момент я почти зарыдала, понимая, что больше не выдержу. Но вместе с этим чувствовала, как где-то глубоко внутри определённая крошечная часть меня плавится и ликует, сгорая в невообразимом диком дьявольском танце, с грохотом разбивая невидимые границы и разрушая незыблемые преграды…
Не уснула, скорее провалилась в пустоту, свернувшись калачиком и всхлипывая на мужской груди, беспомощно скребя ногтями по чужому пышущему жаром телу, ощущая, как большая шершавая ладонь гладит мою замерзающую спину…
*40* Восьмой день
Солнце в окне. Прямо в лицо. Палящее, беспощадное, обжигающее кожу, выпаривающее всю влагу из организма, провоцирующее одуряющую жажду, медленно сводящее с ума… По-хорошему, надо было бы просто развернуться и отползти в тень, но мне было лень даже шевелиться.
С трудом приоткрыла один глаз, покосилась на Костю… Он полусидел рядом, привалившись к стене, запрокинув голову и прикрыв глаза. Тоже недавно проснулся, похоже…
Задержала дыхание, чувствуя, как краска стыда заливает и без того горящее лицо… Снова зажмурилась. Чёрт, я же вчера пришла к нему сама… После того, как вылакала полбутылки первоклассного вина, да.
Пошевелилась, и Костя медленно открыл глаза…
— Доброе утро, — он бросил на меня нечитаемый взгляд исподлобья. — Выспалась?
Выдохнула, в глубине души радуясь тому, что он не начал день с вопросов про вчерашнее.
— Нет, — я сонно потянулась, нарочно закидывая ногу ему на бедро. Выгнулась, упираясь второй ступнёй в его голый напрягшийся живот. — Пить хочется…
Костик лишь криво усмехнулся, потирая ладонями лицо.
— В двух шагах отсюда душевая. Можем вместе пойти…
— Нет, — я быстро убрала ноги, торопливо села, потянулась за футболкой. — Но я первая.
От резких движений закружилась голова. Во рту пересохло так, будто я не пила несколько суток…
— Давай-давай… — Костик тоже медленно поднялся, подбирая валяющуюся рядом одежду.
Борясь с головокружением, прошла по кабинету к выходу, обходя кучи нанесённого ветром мусора, копившегося здесь годами. Господи, и вот в этой грязи мы кувыркались полночи…
Душ оказался занят, и я нехотя поплелась в холл, где уже вовсю трудилась Машка, пихающая всем бутерброды с остатками копчёной колбасы и помидорами. Хозяйственная деваха прям…
Есть не хотелось от слова совсем, и я, приветливо кивнув головой ей, Ленке, Кате и Максу, прошла мимо. Налила из стоявшего на табуретке ковшика вчерашнего чая в банку, прошла к дальнему окну с теневой стороны. Забралась задницей на подоконник, выглянула на улицу, подставляя горящее лицо под порывы прохладного ветерка…
Именно тут, на этом самом месте, мы вчера разговаривали с Артёмом. Вместе смотрели в это окно… И сейчас я могла бы быть рядом с ним, а не здесь…
Горло ожидаемо сдавило спазмом, и я торопливо сделала глоток слишком крепкого холодного чая. Чёрт же побери это всё…
— Ин, тут колбаса осталась, — ко мне подошла Маша. — Может, котёнку отдашь? Или лучше тушёнку ему открыть…
Она вопросительно уставилась на меня, и я невольно улыбнулась, вспоминая о сером пушистом зверёныше.
— Тушёнку, — я раздумывала всего мгновение. — Вдруг им нельзя копчёности…
Девушка согласно кивнула и отошла к импровизированному столу.
Я снова с тоской уставилась в окно. Ну вот, ещё одна проблема — нужно как-то эту несуразную пищащую мелочь к кошке отнести, не бросать же его тут одного. А Костя наверняка против будет… Надо хоть охранникам тогда его отдать, наверное…
Сам Костик вошёл в холл через несколько минут. Рядом с ним шагала в своём белом одеянии мокрая раскрасневшаяся и на удивление сосредоточенная и деловая Лида, недавно вышедшая из душа.
— Так, ребят, планы неожиданно изменились, — Костя звонко хлопнул в ладоши, привлекая всеобщее внимание. — Оказывается Лидия у нас — ценный источник информации. Когда не выёбывается…
Он многозначительно хмыкнул, опуская тяжёлую ладонь на её обнажённое плечо, с которого сполз ворот белой хламиды, и предупреждая её недовольные возгласы.
