«Нам холодно и в цвете, и на свете…» Нам холодно и в цвете, и на свете. Ночное море, сонный мотылёк. Во сне сквозь душу хочется лететь, и К спасению путь очень недалёк. От суеты… от высоты, от горя, От счастья, безысходного, как миг Проходит всё. Как Атлантида, Троя. Проходит, как жара, - Хоть и гремит. Но мы живём, Гром в сердце не впуская, Украли мы и воду, и огонь. В раю тепло… Не созданы для рая… Чего желать? Священного не тронь. Пускай проходят Варварства и души. Покой проходит, взрывы и мечты. Нам дальше, дальше… Там не будет хуже, Падения - Полёты с высоты. Ураган И пришёл ураган дать свободу лесам, А цветы в рабстве так и сгубились. Белый корень фиалки, и ты теперь сам, И с тобой ничего не случилось. Чистокровной печали напьётся печаль И в животную страсть обернётся. Вот придёт ураган как начало начал… Всё вернётся. Ничто не вернётся. И клепсидра души тело лепит из фраз, Протекает отравою в глотку. Ураган же, придя, зацепился за нас, Словно плата за волю и «водку». «Челны в Днепре как слёзы на струне…» Челны в Днепре как слёзы на струне. У нас с утра как на Сатурне вечером. Так хочется туда сбежать и мне, Спасаясь от сердечного увечия. «Гены забыли, зачем они и откуда…» Гены забыли, зачем они и откуда. Храм собираются строить у жертв на горбу. Жить хоть и легче, любить всё труднее без чуда. Боже мой милосердный, вот это я выбрал судьбу! Песня и воля – лекарства души, как отрава, Звонко проходит любовь – как аорты разрыв. Лучше сжигать корабли, чем топить их в канаве. Ветром точёные кони – минорный мотив. Только кажется мне, об этом не пишут книги, Низко головы клонят цветы, от росы тяжелы. И не тонут в воде, и в огне не горят интриги, И на сердце наведены фотокамеры и стволы. От Рождества и до Тризны живём как мыши, Но часовая стрелка – нам не указ давно. Всех племён и народов брызнет весна по крышам, С Юга на Запад девчат повезут и соль. Жёлто-зелёная осень в лица «деньгами» кинет, Пустит сквозь нервы небо – как голубую кровь. Ангел с руками каторжника, не долетев, погибнет. Я, беззащитный, не знаю теперь: прилетит ли вновь. «Слишком вы́соко взял.…»
Слишком вы́соко взял. Дотянуть бы, хоть и через силу, До крутых виражей тех птенцов, что разбились об ад. Как мой дед говорил, так и я говорю: Боже милый! Стих – для тех, кому трудно, и тех, Кто не смотрит назад. Вольным воля у нас, но спасённым не чувствовать рая: Динозавровый хвост – это взятая в нимб тишина. Слишком высоко взял… Даже выше, чем Авеля Каин… Как распятье Христа и как ветер, что видно с коня. Словно осенью птицы, растаем в заоблачье синем. Горизонт будет дальним – на тысячу лет световых. Мы возьмём слишком высоко — И Колыбель мы покинем, Сохраняя у сердца земную волшебность травы. «Люди любят меня – знать, неволя пришла…» Люди любят меня – знать, неволя пришла… Видно, скоро прощаться буду. Стержень сердца ломается о пирамиду чела. Белым голосом плачут люди. Небо вспахано всё. Не горит, не дымит Полный месяц – от сосен щепка. Ну а дальше не звёзды, а мы, а мы — Только память о крови предка. Как живётся – живу. Отпел, отстрелял… А повеситься – яблонь жалко. Вправо глянешь – повсюду моя земля! Влево – роды каменной бабы. Среди синих туманов, ягнят, икон Рыщу в поисках корня, святого клада. Я не знаю, зачем я сюда пришёл И на сколько. И знать не надо… «Очи как груди женщины…» Очи как груди женщины, Кормившей когда-то Бога. Душа примерзает к городу Лучше её не трогай. Мы жизнь не свою торуем. Скрипят доходяги туи. И одинокий Демон от смеха Судьбу врачует. Слетают стальные маски На воду цветы и плахи… А запах утраты и ласки На небо ползёт черепахой. Страдает пустое сердце… Черешня пьяная ночи Порезала серп об серп той, Ведь кто-то тут быть не хочет. И волос кровью исходит. Конь светлый, словно рыби́на. И жизнь проходит, проходит. И всё как дымная глина. Богов колышут могилы, И значит, мы смертью любимы. Вот бы набраться силы Спросить: куда мы? И где мы? |
