«Мечешься, ходишь гоголем по улицам суеты…» Мечешься, ходишь гоголем по улицам суеты, Сетуешь о потере нравственных ориентиров, Но мир, тебя окружающий, – это всё-таки ты, Не станет тебя – и больше не будет этого мира. И, может быть, это надо куда-нибудь записать, Чтобы потом, перелистывая старый блокнот с подсказками, Всё, что тобой забывается, медлительно забывать, Как и положено богу, спокойно и беспристрастно. Просто смотреть на небо – в небе сияет Ра, Мыть свои ноги в речке, от холода цепенея, Пить своё крепкое пиво, закусывая фуа-гра, Выслушивая на видеохостинге вымыслы чародеев О том, что мир – это ящик или подземный лаз, О том, что вершина мира находится возле носа. Тот, кто тебя рисует, по сути, твой богомаз. Ты просто пьёшь своё пиво, выкуривая папиросу. Мир сложен из стёкол окон и тёплых ночных дождей, Мир – это только тобою придуманное пространство. И если тебе не нравится, не сваливай на людей, А просто поверь в своё вымученное постоянство. Так заполни баклажку пивом ночных дорог И положи в котомку махорку и бутерброды. Нет ничего в этом мире, в нём ты сумасшедший Бог, Придумавший его случайно вечером после работы. Писатели ближнего зарубежья Игорь Павлюк Известный украинский поэт, один из ярчайших представителей современной литературы Украины. Родился в Волынской области 1 января 1967 года. Учился в Санкт-Петербургском военном училище, работал журналистом. В 1992 году окончил Львовский государственный университет им. Ивана Франко, факультет журналистики. С 2003 года живёт в Киеве. Доктор наук по социальным коммуникациям. Член британского ПЕН-клуба. Автор многих книг. На основе стихов Игоря Павлюка созданы театральные постановки. Его пьеса «Вертеп» входит в репертуар Львовского драматического театра им. Леси Украинки. Произведения переведены на русский, белорусский, польский, английский, латышский, болгарский, японский, китайский и другие языки. Стихи из романа «Мезозой», где их автор – Андрей Наюк – лирический герой, alter ego писателя Перевод с украинского Любови Либуркиной «Снова осень среди рощи плачет…» Снова осень среди рощи плачет. Золотеют люди и дожди. Помним мы с тобой о том, что значит Шёпот верб у ночи на груди. Мы одни снимаем боли белым, Жизнью полны с пятки до брови. Тополя, опавшие несмело, Молятся о смерти и любви, Что тонки, как ми-струна на скрипке. Светит рай в красе осенних ид. Мы любви напуганы улыбкой, А она смеётся и стоит… Как в раю… Печальная, босая. Как в душе – туман, Перун и крест. Осень захлебнулась голосами, А на небе светлый серп воскрес. «Прочитана книга – твоя ладонь…» Прочитана книга – твоя ладонь, Написано – сто страниц. Иду я, расхристанный, как огонь, Людей изучать и птиц. Покончил с собою вчерашний дождь. Белеет весна вокруг. Не первый, не ранний… Ну что ж, ну что ж… Податливость сладких рук. О, если б я выучил, если бы смог - Воск на святой воде… Из глины лепил бы святых богов, Из рёбер их резал чертей. А люди похожи, как иваси. В глазах у них чёрный цвет. Мы мордами тычемся в небеси, И в звёздных сосцах ответ. «Почему нетороплива вечность?…» Почему нетороплива вечность? По земле протоптано полвека - От печали идола до свечки, К человеку. Видел дар: «Фемиде от Иуды». Яблони мне любы и собаки. Да святятся тут всех женщин груди, Крылья чайки, профиль гайдамаки. Сильные святятся в свете этом, Мавки – в танце диком на поляне. Да святятся сильные Тем светом, Терпкие романтики – цыгане. И луга, моря под чёрным сподом, Как короны высохших империй. Пусть святится рваная свобода, Двери рая, адовые двери, Тайна сини космоса, кургана, Милая твоя улыбка тоже, Тот, кто издавна стихами ранен, Кто из рук не выпускает вожжи. … Почему полынью пахнет вечность И болит душа сильней, но реже? Потому что Старая при встрече Путь, как пуповину, перережет. «Живу…» Живу. Стараюсь ненавидеть деньги, Узнав о счастье радуги и гроз. И женщины мои, роняя серьги, Тугие косы кутают в мороз. Я заблудился в зорях и ресницах, Пропах мой хлеб собором и вином. И в глубине меня скрипит криница, Мой правнук от неё идёт с Днепром. Печаль густеет. Мотылёк бледнеет. И кровь из носа, капельки тихи. И кто-то туго и медово мелет Мои секунды, вросшие в стихи… «Печаль такая есть, которую не сгладить…» Печаль такая есть, которую не сгладить, Ломает берега - Такая есть печаль… А есть такая, словно ветер садом, Когда пройдёт она, её бывает жаль. А жизнь такая есть, которая над храмом, И мельница веков такая как трын-трава. И росчерком крыла она начертит шрамы - Там умирать спешишь, где юность всё жива. Прозрачны до костей стают слова поэта, Но как они смешны перед лицом ножа! Над сердцем, как слеза, замедлилась планета. Не вытирай слезу, пускай стоит, дыша. В старинный монастырь пойду учиться дружбе С горами, небом, посланным судьбой. И что ещё нам в этом мире нужно? Чтобы цвела заря в короне золотой, Чтоб мучили цветка вечерние минуты, Надежда чтоб жила – там, за чертой, цветёт. Ведь есть черта – её не обминуть, и Печаль такая есть – зовущая в полёт. |
