И делалось это всё отнюдь не для того, чтобы в конечном итоге раскрыть даже малую часть своих секретов всем желающим!

— Это абсурдное требование, на которое не пойдёт ни один уважающий себя клан!

— Тем не менее главы всех великих кланов уже подписались под этим проектом, а их хранители знаний уже наверняка отбирают техники, которые можно представить общественности. — Элин, в отличии от своего отца, был по-настоящему спокоен, так как грядущие изменения ему откровенно импонировали хотя бы потому, что за их счёт сильнее станет весь Китеж. — Ни это, ни прочие решения совета не будут обсуждаться, отец. Их в любом случае придётся выполнить, и от нас зависит лишь то, как мы это сделаем.

— Это воистину абсурдное требование, Элин. Ладно мы, но ведь есть кланы, существующие только и только благодаря какой-то одной технике!

— Никто не принуждает их распространять именно её. От малых кланов будет достаточно и какой-то одной техники. И если у них не найдётся такой… — Перерождённый недобро ухмыльнулся. — Значит их клан и не должен был существовать.

— Когда ты стал настолько жестоким по отношению к аристо, сын?

— В тот момент, когда какие-то бездарные и бессильные немощи на совете кланов взяли своё валом голосов, даже не дав мне закончить презентацию исследования о крови. — Отрезал Элин. — В существовании подавляющего большинства кланов нет смысла, отец.

Исключение составляют разве что узкоспециализированные кланы вроде Нойр в прошлой и позапрошлой реальности, но в Китеже таких очень и очень мало.

— Когда-то и Нойр были малым кланом, Элин.

— Но не сейчас, отец. Китежу не нужны сотни своевольных идиотов, мнящих о себе Небо весть что только потому, что их незначительные рода нарекли кланами.

— Те изменения, которых ты так жаждешь, приведут к расколу внутри города. К войне, которая невообразимо ослабит весь Китеж.

— Если подойти к этому грамотно, слабее мы не станем. Лишимся части анимусов и воинов — да, но не ослабнем. Ведь после передела сила Китежа будет сосредоточена в руках нескольких лидеров, что позволит им вести дела с намного большей эффективностью.

Если с одной стороны ринга поставить полтора десятка малых кланов, каждый из которых блюдёт свой интерес, а с другой — те же кланы, но подчинённые условному Кацелиану, то вопрос о том, какая сторона продемонстрирует большую эффективность не стоит в принципе.

— А если эти реформы не пойдут по плану? Что, если протектор Бельфи ошибся? Один крошечный просчёт может отбросить Китеж на десятки лет назад!

— А может подтолкнуть вперёд, стерев границы, сдерживающие наш потенциал. — В свою очередь ответил Элин, скрестив руки на груди. — Это извечный вопрос о рисках, отец. И совет своё решение уже принял.

— Ты говоришь так, будто сам уже являешься его членом…

— Для меня в зале совета уже два года как зарезервировано отдельное место. — Перерождённый посчитал, что момента лучше уже не будет. Дорш многое знал о своём запредельно талантливом сыне, но многое — это далеко не всё. — Неофициально, но я часто присутствовал на заседаниях совета как человек, могущий посодействовать в решении очень деликатных вопросов.

— Как убийца?

— И как убийца тоже. Но, скорее, как шпион… и как палач. — Для того, чтобы сосчитать всех убитых им за последние годы людей, Элину хватило бы и пальцев на руках. При том условии, что каждый палец будет считаться не за единицу, а за сотню.

— Новые подробности о твоей жизни пугают, Элин. Но… — Дорш вдохнул, открыл было рот — но осёкся, как бы решая, что говорить стоит, а что — нет. Элин же в эти мгновения не касался даже поверхностных мыслей отца, разумно полагая, что от ментальных способностей не всегда есть польза. Сейчас он хотел услышать слова Дорша, ведь с мыслями можно ознакомиться и после. — … кое-что я знал и так. Не стоит недооценивать разведчиков Нойр, сынок.

— Разве я когда-либо пытался скрыть от тебя такие подробности? — Перерождённый по-доброму ухмыльнулся. — От меня невозможно скрыть слежку, даже если наблюдать будет абсолют. Он просто продержится чуть дольше.

— Ещё один твой талант?

— Скорее следствие того, что уже есть, отец. — Поразительная способность к обнаружению живых существ в огромном радиусе действительно происходила из ментальных способностей. Ведь даже самые примитивные существа не могли не думать, а уж сознания людей, и уж тем более анимусов не меркли даже во сне. — Сейчас я на словах перескажу основные положения плана реформ, после чего ты начнёшь к ним готовиться. Но об этом не должен узнать никто. Ни мама, ни твои приближённые, которым ты доверяешь самые страшные секреты.

— Я уже понял, что всё серьёзно, сынок. — Хмыкнул Дорш, приготовившись внимать…

//

Шестнадцатая глава в этот понедельник.

Редкие вспышки изумрудного сияния пронзали опустившийся на лес полумрак, но ни пламени, ни грохота слышно не было. Едва видимые нити анимы беззвучно появлялись, беззвучно срывались вперёд — и беззвучно же рассекали все препятствия на своём пути, будь то деревья, камни или даже специальные металлические болванки, используемые анимусами в качестве мишеней.

Источником творящегося вдали от Китежа безобразия ожидаемо оказался Элин, перед которым парил раскрытый гримуар. Этот таинственный нематериальный артефакт пропускал через себя впятеро больше энергии, чем мог созданный перерождённым посох, и именно по этой причине Элин до сих пор не прекратил изгаляться над несчастным лесом. Он пытался понять, как устроен гримуар, и что именно позволяет ему одновременно и сохранять направляющую энергии структуру, и игнорировать законы физики, присущие обычным материалам вроде кости, металла или крови демонических зверей, использующихся при создании артефактов. Но пока в гримуаре он видел лишь абсурд и хаос, описать который привычными понятиями не представлялось возможным.

И всё это при том, что в этот лес он прибыл три дня назад, в экспериментах изведя под корень всю местную популяцию демонических зверей, а местами даже перекроив ландшафт. Столько времени и усилий — и практически нулевой прогресс.

— “Какие-то подвижки, Эрида?”

— “Во внутреннем мире всё тихо и спокойно. Если гримуар как-то влияет на душу, то я этого заметить не могу”. — В очередной признала верная напарница перерождённого, которой только и оставалось, что отслеживать изменения там, куда не дотягивалось восприятие носителя. Элин не мог одновременно взаимодействовать и с реальным миром, и со внутренним, а постоянные перемещения туда-сюда были чреваты опасностью что-то пропустить. Эриде же анимус доверял целиком и полностью, так как та никогда, ни при каких обстоятельствах не действовала ему во вред.

— “Скверно. Придётся прибегнуть к тому, "экстренному" способу. Не самый приятный вариант, но только так можно что-то гарантировать…”

— “Это колоссальная нагрузка на сознание, Элин. Ты не справишься. Никто не справится!”. — Возразила Эрида, уже поняв, что к её словам анимус вряд ли прислушается.

— “Само наше существование невозможно, змейка. Так нам ли использовать это слово, даже не попытавшись воплотить идею в жизнь?”.

Каждый высокоранговый анимус рано или поздно приходил к тому, что возможностей его сознания для серьёзного боя недостаточно. Эксперт мог прекрасно “читать” схватку, видеть все действия оппонента и своевременно на них отвечать, но в какой-то момент враг неизменно разыгрывал козырную карту, защититься от которой очень непросто. Остановить комплекс техник в равном бою можно лишь аналогичным по сложности и силе комплексом… но что, если враг готовил его десять секунд, а у тебя нет и одной? В идеальных условиях анимус должен был заранее приготовить ответ, но вот незадача: реальная битва разительно отличается от себя же, но "на бумаге".

Люди не могут предсказать и предусмотреть абсолютно всё, но, например, разработать меры для сиюминутной защиты от атаки огромной мощи они способны.