– Я не знаю, – безразлично отозвался Санькин папа. Он продолжал листать «Войну и мир», видимо, в надежде отыскать там хоть одну картинку.

– Ты ведь поправишься? – сделал вторую попытку поговорить с отцом Санька.

– Наверное, у меня же ничего не болит, – оптимистично ответил Санькин папа. – Значит, скоро поправлюсь.

На этих словах он захлопнул книгу и отбросил ее на журнальный столик, который стоял рядом с диваном. Санька подошел к столику, взял книгу и решил поставить ее на место, в стеллаж.

– Хочешь, я тебе принесу книгу, где есть картинки? – неуверенно спросил он отца.

– Давай! – бодро ответил Санькин папа. Санька поставил «Войну и мир» на полку стеллажа, туда, откуда пару минут назад достал ее доктор. На этой же полке, кроме книг, стояло несколько фотографий в рамках. Среди них Санька обратил внимание на фото его отца в кругу институтских друзей. На этом фото Санькин папа был молодой, только что окончивший институт специалист. Рядом с ним стояли трое ребят. Санька знал одного из них – это был Федор Павлович Лапшин.

Федор Павлович часто бывал в гостях у них дома. Он тоже, как и Санькин папа, был ученым-физиком, поэтому их связывала не только студенческая дружба, но и общая работа. Стоило им только собраться вместе, как начинался горячий спор на тему физики. Санькина мама даже шутила, что если их оставить одних, они обязательно подерутся. Санька стоял у фотографии, и вдруг ему сильно захотелось вернуться в то время, когда папа был молодым и здоровым.

– Что ты там нашел? – вернул его в реальность отец.

– Я смотрю на твою фотографию, – не поворачиваясь, ответил Санька. – Это дядя Федя и твой курс.

Санька взял фото с полки и поднес к отцу.

– Ты тут такой молодой и дядя Федя тоже…

– А где тут я? – удивленно спросил Санькин папа, разглядывая людей на фото.

– Вот же ты, – Санька ткнул пальцем на молодого улыбающегося парня в центре.

– Ах, ну да! – воскликнул Санькин папа и показал на своего соседа по фото. – А это вот Федька, худой такой…

– Ты помнишь его?

– Да, конечно я его помню.

– Это здорово! – обрадовался Санька.

– Что «здорово»? – спросили хором вернувшиеся с кухни Санькина мама и доктор.

– Папа помнит дядю Федю, – объяснил им Санька.

– Это замечательно! – воскликнул доктор. – А кто у нас дядя Федя?

– Это Сашин однокурсник, – ответила Санькина мама. – Институтский товарищ и коллега, тоже ученый.

– Отношения поддерживаете с ним? – спросил доктор.

– Да, он часто у нас бывает в гостях, – ответила Санькина мама. – По работе они пересекаются периодически… Пересекались.

Глаза у Санькиной мамы увлажнились.

– Ну-ну, Наталия Сергеевна, – ободряюще произнес доктор. – Держите себя в руках. Помните, теперь вы – глава семьи.

Доктор похлопал Санькину маму по плечу и подошел к дивану, на котором лежал Санькин отец:

– Можно? – он взял фотографию, которую держал в руках Александр Иванович. – Я думаю, хорошей идеей будет пригласить этого Федю к вам в гости! Во-первых, как я понимаю, он друг семьи. А во-вторых, тем лучше для восстановления памяти. Чем больше вы, Александр Иванович, будете общаться с коллегами, тем быстрее пойдете на поправку.

– Хорошая идея, – сказала мама. – Федор у нас давно не был. Сегодня же позвоню ему.

– Вот и замечательно! – заключил доктор. – Больше общения с друзьями и близкими. Больше читать, больше гулять, больше витаминов. Да, и вот еще что. Нужно, чтобы кто-то дежурил дома.

– Я могу взять больничный, – сказал мама. – А днем Санька будет приходить из школы, тоже подключится.

– Я могу вообще в школу не ходить, – уже подключился к разговору Санька. – Буду с папой заниматься.

– А учиться за тебя кто будет? – строго отреагировала на Санькину идею мама. – Твое дело – школа и уроки, а там уж как получится.

Санька свел брови. Ему очень не хотелось упускать такой удобный случай приблизить каникулы, но с мамой не поспоришь. Он решил, что вернется к этому разговору позднее.

– Я уже позвонила на работу и предупредила, – продолжала Санькина мама. – Учебный год заканчивается, а там – лето…

– Так и поступите! – подытожил доктор. – В больницу пока класть его не будем. Возможно, это временное явление, вызванное перенапряжением на работе. Будем наблюдать.

Доктор еще поговорил с Санькиной мамой о режиме питания больного и, пообещав через пару дней снова их навестить, ушел.

Федор Павлович Лапшин был человеком добрым и веселым. Саньке он напоминал тамаду или конферансье – такой же громогласный и многословный. Энергия из этого человека просто била фонтаном. Санькина мама называла его неисправимым оптимистом и часто повторяла: «Твой оптимизм – неиссякаемый дар».

Когда дядя Федя, как называл его Санька, приходил в гости к Быструхиным, их квартира наполнялась шумом, смехом и весельем. Саньке нравился дядя Федя, и он всегда радовался, когда тот навещал их семью. Если Саня не гулял и не проводил время за компьютерными играми, значит, в гостях у Быструхиных был Федор Павлович Лапшин.

Обычно разговоры за столом на кухне перетекали в шахматную партию в гостиной. Так традиционно проводили время после ужина Санькин отец и дядя Федя, два старых друга. Санька любил наблюдать за игрой, которая всегда сопровождалась смешными комментариями дяди Феди. В эти моменты он уже выступал в роли спортивного комментатора, чем очень забавлял Саньку. Иногда партии длились не один час и даже прерывались из-за того, что на следующий день кому-то из соперников, а как правило, обоим, нужно было рано вставать на работу.

Санькин отец иногда называл дядю Федю Хранителем. Что это означает, никогда не объяснялось, но Саньке нравилась вся эта таинственность. Возможно, друг Александра Ивановича был хранителем анекдотов или веселых историй, потому что знал их великое множество, да и рассказчиком был замечательным. На любой случай у него всегда была припрятана студенческая байка, жизненная мудрость или знаменитая цитата кого-нибудь из великих.

Своей семьи у дяди Феди не было, поэтому он щедро дарил свою любовь Саньке и его родителям. Все домашние праздники и любые семейные события Федор Павлович Лапшин старался проводить вместе с Санькиными родителями. Как-то он даже помогал с ремонтом в их квартире.

Дядя Федя больше походил на папиного брата. Только Санькин отец был худой и более сдержанный, спокойный, а Федор Павлович, наоборот, был человеком полноватым и шумным. Вместе с Санькиным папой они дополняли друг друга, как лук и стрелы, где Александр Иванович был луком, а Федор Павлович – толстеньким колчаном, плотно набитым стрелами.

Теперь, когда с Санькиным отцом произошло такое несчастье, казалось, что единственным человеком, способным помочь оставался лишь дядя Федя. Уж он-то быстро поставит своего друга на ноги.

После ухода врача Санькина мама тут же позвонила Федору Павловичу и сообщила о случившемся. А к вечеру дядя Федя приехал домой к Быструхиным. Наталия Сергеевна рассказала, что произошло:

– Федя, спасибо, что приехал, – начала она с порога. – Он потерял часть памяти, помнит только ранние годы.

– Погоди, Наташ, – перебил Федор Павлович. – Врачи что говорят?

– Врач был сегодня, сказал, что от перенапряжения, – продолжала Санькина мама. – Но я не уверена, что причина в этом.

– Пойдем, расскажешь, как это все произошло, – уже серьезно сказал Федор Павлович. Он был такой же громкий, как и всегда, но сегодня не шутил.

Санькина мама проводила дядю Федю в гостиную и рассказала обо всем подробно, не забыв упомянуть и о светящемся шаре. Санькин папа своего друга узнал не сразу, и разговор у них получался странным, чего и следовало было ожидать.

Дядя Федя пытался разобраться в случившемся, много задавал вопросов, но отвечала на них только Санькина мама. Отец больше молчал или разговаривал в такой же манере, как это было утром во время приезда врача. Дядя Федя глубоко задумался. Но он не выглядел растерянным, напротив, его настрой вызвал у Санькиной мамы больше оптимизма, чем от заключения доктора. Это было видно даже в ее поведении, ушли смятение и растерянность.