Три гудка - и вызов сбросили...

А после отключили телефон.

- Езжай к парку офисов, - распорядился, усаживаясь в машину.

- К какому парку? - Борис заерзал на месте. - Нам на работу надо. Ты в курсе, чем занимается твой конкурент? Интервью с ним вышло, видел? - он сунул планшет мне под нос.

Выбил гаджет из рук консультанта, и тот опять шлепнулся на коврик.

Борис замолчал. Посмотрел на меня с таким укором, будто я ребенка обидел, у всех на глазах отобрал шоколадку.

Он поднял планшет. С тем же оскорбленным видом включил видео.

И я невольно покосился на экран.

В сутках Артура точно двадцать пять часов минимум. Ведь этот мудак везде успевает, и работать, и к выборам готовиться, и возле моей жены крутиться.

Ненавижу.

Я никогда перед ним виноват не был и сестру его не совращал, хоть она мне и нравилась.

Но убили ее, правда, из-за меня.

Только с Артуром мы давно в расчете, я засадить его мог после того, как он решил переехать бывшего друга машиной.

Но не сделал этого.

Набрал номер жены, послушал голос робота про недоступного абонента.

Если Артур снова с Эммой - пусть заказывает венок.

Подъехали к свечке офисов. Парковка забита, водитель свернул во дворы. Притормозил напротив детской площадки.

- Макар, мы на сегодня еще не закончили, - предупредил Борис.

- Я на десять минут, - хлопнул дверью.

Обогнул здание. И на углу наткнулся на Гену. Помощник присел перед спущенными колесами и тупо смотрит на них, будто его взгляд справится лучше, чем автосервис.

- Что случилось? - наклонился к нему.

- Шпана малолетняя, - Гена выпрямился. - Отвлекся на минуту - и привет. Три шины прокололи. А запаска одна только.

- Трубку почему не брал?

- Так эти черти в кустах засели, - Гена показал на заросли через дорогу. Потом на свои брюки. - И давай в меня картошкой кидаться. Печеной. Охамели, малолетки. Мы, когда пацанами были...

- Эмма где? - прервал.

- Не выходила еще, - он покосился на вход в здание.

Я тоже. Потом оглядел парковку.

Машины Артура не видно. Но пока в Гену кидались картошкой - тут и цыганский табор мог пляски с бубнами устроить - помощник бы ни черта не заметил.

- Я тебе за что деньги плачу? - сквозь зубы втянул воздух. - Чтобы ты глаз с моей жены не спускал. Куда она пошла?

- Она передо мной не отчитывается, - Гена выпрямился, помрачнел. - Сейчас найду ее.

- Я сам, - сдвинул его с дороги. Обогнул машину и взбежал по ступенькам на крыльцо.

В холле тусклая лампочка, за конторкой дед-вахтер уставился на меня сквозь толстые стекла очков.

- Девушка-брюнетка, - наклонился к окошку. - На какой этаж пошла?

- Много тут всяких ходят, а я старый уже, блондинки, брюнетки - не разбираюсь, - заявил он. - К сатанистам, наверное, пошла твоя. На пятый этаж. Татуировки они делают.

Татуировки.

Представил Эмму, с ног до головы разрисованную цветными картинками, как сын. Посмотрел на прибитую к стене деревянную табличку с названиями офисов.

Пятый этаж, значит.

Шагнул в лифт.

Глава 22

Эмма

- Вот эту я набил в семнадцать, чтобы скрыть шрам, - Максим развернул передо мной руку, показывая.

Под черной картинкой татуировки и, правда, виднеется белое пятно шрама.

- Потрогай, рисунок выпуклый, - он провел пальцем по картинке.

И я тоже коснулась его руки.

- Чувствуешь? - он улыбнулся.

Растерянно кивнула.

Смотрю на него недоверчиво и жду какого-то подвоха. Когда сын мужа запер дверь, забрал мой сотовый и нагло настаивал, чтобы я сняла трусики - хотелось его убить.

Но после того, как я заявила, что сама выберу тату - он переменился, рассыпал на столе передо мной эскизы и всерьез увлекся.

Мы разговариваем, будто лучшие друзья.

Так бывает, когда любишь что-то очень сильно и своей любовью хочешь поделиться.

И если он сейчас не притворяется...то у нас есть все шансы на нормальное общение.

- Ты никогда не хотела татуировку? - Максим поддернул рукав моей блузки и профессиональным прищуром оглядел запястье. - Вот здесь тебе пойдет. Какая-нибудь крохотная, девчачья. Сердечко там или звездочка.

Тоже посмотрела на свою руку.

Татуировку я сделать не решалась.

Пусть это и красиво.

Все таки, на всю жизнь, и если она мне потом разонравится...

Но надо ведь делать глупости иногда, молодость - она на то и дана.

- А еще что можно? Кроме сердечка, - поворошила эскизы.

- Сейчас придумаем, - Максим скупо улыбнулся. Плюхнулся в кресло на колесиках и развернулся к компьютеру. Пощелкал мышкой, выводя на экран картинки.

Снаружи кто-то дернул ручку, толкнул дверь.

И раздался нетерпеливый стук.

Переглянулись с Максимом - он удивленно моргнул пару раз. Негромко хмыкнул:

- Спасатели, за вами, Эмма Эдуардовна?

Он поднялся и шагнул к двери, я выпрямилась.

Может, водитель Шварца заволновался, где я пропадаю и решил проверить. Так себе из него охрана, в случае чего меня бы тут десять раз успели прирезать, к слову.

Щелкнул замок, Максим распахнул дверь.

И я машинально попятилась, когда, сдвинув сына с прохода, в салон шагнул муж. Мрачным взглядом он оглядел помещение, отметил, что кроме нас здесь никого нет. Повернулся в сторону колонок - откуда негромко играет музыка.

- Что вы двое тут делаете? - спросил ровным, холодным тоном.

- А ты как думаешь, пап, - Максим лениво облокотился плечом на косяк. - Давай, догадайся с трех раз.

- Я с не с тобой разговариваю, - он смотрит на меня. И, наверняка, вспоминает, как весной застукал нас в пустой аудитории и на столе стояло шампанское.

Как угрожал мне, требовал, чтобы я оставила в покое его сына и заставлял меня убраться из города.

Как Максим в больницу попал и разговаривать ни с кем не хотел, только со мной - об этом муж думает сейчас, читаю по его взгляду.

- Вышла отсюда, - приказал он сухо, не дождавшись от меня ответа.

- Выйди сам, - не двинулась с места. Покосилась на Максима - нельзя скандалить при нем, но у меня выбора не остается, сначала муж игнорирует мои звонки, а потом является и командует, как собачкой, еще и при свидетелях. - Я буду делать татуировку.

- Чего ты будешь делать? - у Макара такое лицо, словно я сказала, что пойду с крыши бросаться. Широкими шагами он пересек кабинет и выдернул из моих рук эскизы. - Эмма, не зли меня. Или сама выйдешь. Или я тебя силой отсюда вытащу.

В его голосе тонны спокойствия, но вижу, он едва сдерживается, он черте что думает про меня и своего сына, и у меня от обиды вот-вот задрожат губы.

- Пошел ты, - всё, что смогла выдавить, с силой толкнула его с дороги и прижав к груди сумку выскользнула в коридор.

Хлопнула дверью.

Он за мной не вышел, остался с Максимом, до меня долетели их приглушенные голоса.

Застучала каблуками к лифту. И когда дверь хлопнула еще раз - оглядываться не стала, нажала кнопку и уставилась на табло.

Разошлись стальные двери кабины и подошел Макар.

Вдвоем зашли в лифт, в молчании, как незнакомые люди, приехали на первый этаж.

- Мне не нужна жена, каждый шаг которой я должен контролировать, - сказал Макар, едва мы оказались в холле. - Когда я каждый день думаю - не трахается ли она с моим врагом. Или, может, с моим сыном.

От его последнего заявления уши свернулись в трубочку. Чтобы не сорваться, ускорила шаг.

- Ты спала с моим сыном, Эмма? - спросил Макар у меня за спиной.

Это всё.

Развернулась и со всей дури отвесила ему пощечину. Замахнулась еще раз, но он перехватил мою руку и больно сжал запястье, он толкнул, и я врезалась поясницей в железную вертушку.

- Еще раз ударишь меня, - процедил муж, черным взглядом впился в мое лицо. - И потом неделю сидеть не сможешь. Ремнем выпорю, Эмма.

Поверила сразу, таким голосом не шутят, но он своими подозрениями меня только что будто грязью облил, никогда бы я не позволила себе лишнего со студентом, тем более его сыном, да и с Артуром тоже, не было у меня ничего, пока сам Макар не позвал его к нам в дом.