Найти этот дом в первый раз будет непросто любому, кто здесь никогда не бывал. Тут и улицы-то нет. Пройти сюда можно только между домами, углубившись вглубь квартала. Мимо других, схожих резиденций экстра эконом класса. Данную лачугу воткнули на свободном участке земли там, где смогли. На первый взгляд, в ней нет ничего особенного или ценного. Даже если найдёшь, не захочешь грабить. Идеальное прикрытие для подпольной мастерской или фермы по разведению тараканов.
Жили в столь «чудесном» месте одиннадцать дари. Старик с женой, два его сына, жена одного из сыновей и семеро детей, больше половины из которых принятые в семью, а не родные. И при всём этом они мне согласны были отдать половину дома. С отдельным входом и просторным складом, за скромные деньги. Почесав голову, глядя на ораву любопытных детей, выдал главе семьи кучу серебряных монет, равных по стоимости одному золотому динару. Пообещав задержаться здесь не дольше, чем на несколько дней и проблем не доставлять.
Круглыми глазами поглядев на невиданное богатство, глава заверил, что никаких проблем я им не доставлю, а если нужно, они и сами отсюда съедут. Продав мне этот дом ещё за горсть серебра.
Пока детишки усердно готовили мои комнаты, чистили и мыли, получив ещё горсть меди на орешки, под травяную настойку, чаем её назвать сложно, побеседовал с пожилым главой об их жизни. Удивляясь тому, зачем нищим понадобилось создавать собственную касту? Ведь бедняк, это определение уровня его материального положения, а не образа жизни. На что усмехнувшийся старик объяснил, что не для всех. Есть бродяги по велению души, а не обстоятельств. Хотя и последних тоже хватало. А есть те, у кого любые деньги не задерживаются дольше нескольких дней. Кто не умеет и не желает их копить, живя одним днём. В языке дари что нищий, что бродяга, обозначались одним словом. Кроме того, каста нищих тоже нужна. Она занимает своё особое место в жизни общества. Да и выбора-то у шади особого нет. Хочешь — не хочешь, кем родился, тем и останешься. Если не перескочишь в другую касту через брак или усыновление, что происходит не так уж и часто. Ну или не найдёшь могущественного духа, став его хозяином. Про это даже сказки сочинялись. Что-то вроде Алладина, в местном исполнении.
— А на что же вы тогда живёте, если ничего не имеете? — удивился.
— Как это ничего? У нас есть жизнь. Разве этого мало? — добродушно рассмеялся старик. — У шади самая свободная каста. Внутри неё нет никаких ограничений. Мы ни к чему не привязаны и никому ничего не должны. Отвечаем только перед собой и Канаан.
— Послушай, если есть касты слуг, ремесленников, безымянных, то чем занимаетесь вы? — поинтересовался их ролью в жизни общества.
— Чем придётся. Бродяги похожи на охотников-собирателей. Занимаются сбором мусора. Слухов. Отловом вредителей. Охотой на мелкую живность. Предоставляют дешёвую рабочую силу. Служат источником пополнения других низших каст. Выполняют роль отстойника, принимающего всех изгоев и бродяг. Благодаря нам город становится чище, и, как ни странно, безопаснее. Если мы замечаем опасность, то сообщаем об этом кому следует. Также, собирая пожертвования, позволяем другим дари совершать благие дела, очищая свою душу. Помогаем им чувствовать себя более счастливыми. На нашем примере многие видят, что, в общем-то, не так уж и плохо живут. И если не будут стараться, вести себя праведно, то попадут к нам.
Необычная интерпретация фразы: «Будешь грешить, попадёшь в ад».
— Что же касается других каст, — сделав глоток горького, горячего напитка с терпким послевкусием, поморщившись от удовольствия, глава семьи продолжил неспешное объяснение. — Кунан служат знатным дари и занимаются их хозяйственными делами. В основном по дому и в поле. Самую черновую, общественную работу делаем мы. Копаем землю. Убираем мусор. Таскаем камни. Прокладываем дороги и каналы. Добываем руду. Это могут делать и рабы, но за ними нужно постоянно следить. Они не всегда выполняют её на совесть. Хамди занимаются ремеслом. Чор — безымянные, заняты в закрытых, неприглядных профессиях. Продают свои тела. Чистят дерьмо. Убивают дари.
— Я думал, братство убийц относится к касте хидан, — удивился.
— Проломить голову за кусок хлеба или медную монету может любой дурак. Не стоит путать увлечение или прихоть с высоким искусством. Вот братство воров — это хидан.
Вращаясь в высоких кругах, я о таких подробностях и не слышал. Когда всё было готово, поблагодарив за «чай», отправился осваивать своё высокое искусство.
Для начала попытался определить, как именно Ди'Туун влияет на объекты, добавляя им новые свойства. Что будет, если стеклу придать характеристики металла? Останется ли оно по-прежнему стеклом? Ответ был ожидаемым, хотя и немного разочаровывающим. Лишая веры в чудо. Стекло превращалось в металл. Магия начиналась там, где заканчивалась наука, и то, как подозреваю, переходя на неизвестные мне законы, а не выдумывая их с нуля или обходя стороной. Всё зависело от точных формулировок желания и понимания процессов. Стекло могло стать прочным, как металл, не теряя своей прозрачности и веса, если его укрепляли некие энергетические поля, подбирался определённый химический состав и прочее и прочее. В какой-то мере Мистическая птица являлась идеальным философским камнем, способным превращать свинец в золото, тратя на это уйму энергии и вытворяя чёрт-те что с материей. Другое дело, что подобрать правильную формулу преобразования и рассчитать требуемые объёмы энергии не так-то просто. Сейчас Тин'адира на это неспособна, но в будущем ей это станет вполне по силам. Когда начнёт оперировать одновременно десятками свойств, закрепляя их не на временной, а на постоянной основе. Подгоняя под законы природы.
Возвращаясь к магии желаний. Чтобы воплотить абстрактные понятия, нужно иметь о них некое понимание процесса. Ещё они не должны противоречить мировым законам. Поэтому создать кольцо бессмертия, неуязвимости или всевластия не получится. И это очень хорошо, иначе бы в Шаль-Аман жить стало намного веселее. Даже чересчур. Кроме того, свойства объекта не передавались через касание, не копировались, не улучшались.
Выяснив это, значительно сократил свои «пожелания». Чувствуя мой эмоциональный настрой, Ди'Туун серьёзно занервничала. Боясь разочаровать и показаться ненужной, очень активно принялась помогать в экспериментах. Стараясь изо всех сил. Засуетилась. Стала чересчур разговорчивой. Нахваливала себя как могла. Отвлекала, пока лапкой незаметно задвигала в сторону те пластинки, с которыми у неё ничего не получилось. Обвиняла во всём некачественные материалы. Постоянно напоминала, что ещё маленькая. Часто задавала глупые вопросы типа — Красивая ли она? Это-то тут при чём?
Путём долгих споров, взаимных обвинений, примирений, расспросов, десятков испорченных пластинок, ящика совместно выпитого стимулятора, мы всё же нащупали примерное направление, в котором можем совместить мои безумные идеи, по словам Ди'Туун, и её кривые лапы, по мнению духовного партнёра. Только поздно ночью, усталые, голодные, невыспавшиеся, но горящие жаждой познаний, воодушевлённо приступили к стадии изготовления опытных образцов.
Я решил воплотить в камне главную фишку мистической птицы. Именно поэтому заказал у каменотёса треугольные призмы, сантиметров тридцать в высоту. Такие же, какие стояли в секретном хранилище дворца Изумрудных перьев, принадлежащих моей жене. В уменьшенном виде. Попробую создать свои камни запрета. Мне важен не столько конечный результат, сколько понять принцип их работы.
Сколько ни искал, в свободной продаже камней запрета так и не нашёл. Хотя поговаривали, что они там всё же попадались, но крайне редко. Как очень большая ценность. Какой же дурак захочет продать такую незаменимую вещь? В основном их изготовление заказывали напрямую у производителя. Если сможешь к нему пробиться через толпу других желающих, ждущих своей очереди. Договориться и заплатить запрошенную цену. Фиксированных цен на камни запрета не существовало, поэтому, кому повезло, тому повезло. Так что достать камни запрета было совсем непросто.
