— Боже, — шепнула я, стоило посмотреть на гостью.

— Вы говорили… — начала было Северина, но я буквально втащила её в дом, бегло осматривая. Сначала её, затем Святу. — Подними голову, — попросила я, но Северина не двинулась. — Подними! Я пальцами дотронулась до подбородка и надавила, заставляя девушку поднять голову. Багровая переносица и тёмные синяки под глазами. Этот урод сломал ей нос. И не только, ещё была довольно сильная ссадина на губе и кровь на шее возле уха. — Леди, вы говорили, что в случае чего я могу прийти к вам, — прошептала Северина, опуская голову, как только я перестала её удерживать.

— От своих слов не отказываюсь, — сквозь зубы, стараясь усмирить гнев, прошипела я. — Садись, я сейчас вернусь.

— Куда вы? — девушка испуганно дёрнулась. — Только не ходите к нему, он убьёт.

— Успокойся, я попрошу вызвать лекаря, — спокойно сказала, отворяя входную дверь. — Не везти же тебя к нему через весь город.

— Это очень дорого. Вычтите из моего жалования, если не прогоните…

— Не думай об этом, — отмахнулась я и вышла-таки наружу, запирая за собой дверь. Спокойно, Амалия, ты ничего не можешь сейчас сделать. Только врач и утешение. Дура, боги, какая дура! Ну я же говорила! Я же предупреждала! Махнув рукой, остановила проезжающий мимо пустой экипаж.

— Мне нужен лекарь, — без обиняков заявила я. — Плачу две серебрушки, если доставите мэтра Лабора. Одну сейчас, вторую отдам, когда привезёте лекаря.

Кучер посмотрел на монету, подумал немного и кивнул, принимая плату.

— А если он не согласится?

— Тогда любой другой лекарь, — раздраженно пояснила я. Как только экипаж скрылся с глаз, я вернулась в дом. Злость немного поутихла. Тем более, я знала, что делать. Сегодня же отправлю записку Грэму, может, он сможет повлиять на Майка. Чудовище… Избить слабую женщину – невелика трудность.

— Как так получилось? — спросила я, подавая Северине чай. — Повздорили? Глупые слова… Глупые вопросы… Разве извергу нужна причина, чтобы причинить боль?

— Свята разбила вазу, совершенно случайно. Он так страшно кричал, потом толкнул Святу, хотел ударить, но я не позволила. Тогда он стал бить меня.

— Ясно, — тихо отозвалась я. — Ничего, теперь ты в безопасности.

— Я боюсь, что он придёт сюда и навредит вам. Кричал, что убьёт меня, если я уйду. Я… Меня, наверное, отправят на тот позорный столб.

— Что ты сделала? — я заинтересованно посмотрела на девушку. Неужто сдачи дала? — Ударила его по голове молоточком для отбивания мяса, — призналась девушка. — Я не хотела, просто испугалась и…

— Ты уверена, что он живой? — осторожно спросила, понимая, что молоточком можно запросто убить человека.

— Да, — Северина кивнула. — Он сначала упал, но потом встал и снова начал ругаться. Но у него шла кровь – вот здесь. Девушка коснулась своего затылка и зашипела от боли. Досталось не только лицу, но и голове. — Не бойся, ничего он нам не сделает, — заверила девушку, сама слабо веря, что Майк не придёт сюда. А если придёт? Что делать в таком случае? Лекаря мы прождали долго. Я перенесла Итана наверх, а Северина уложила спать Святу. Сами остались внизу беседовать.

— Простите меня, — тихо сказала Северина, пряча глаза. — Надо было вас послушать.

— Надо было, — кивнула я, соглашаясь. — Но каждому человеку свойственно совершать ошибки. Главное, на этих самых ошибках учиться. Мне под ноги клубком покатился щенок, запнувшись о порожек. Подняв кроху на руки, посадила к себе на колени и погладила мягкую шерстку.

— Вы завели собаку? Красивая, — Северина с улыбкой посмотрела на щенка.

— Я решила, что мне нужно животное… Договорить не успела, потому как раздался стук. Видимо, я слишком ждала лекаря, раз не поняла, что стук слишком громкий и какой-то нервный. Приветливо распахнув дверь, я приготовилась встречать врача, но получила сильный толчок, отчего не устояла на ногах и рухнула на пол. В дверях стоял Майк. На рубашке кровь, на лице звериный оскал, в глазах ярость. А в руке железный прут… — К подружке своей побежала? Жаловаться? — прошипел Майк, глядя на Северину, выскочившую следом за мной. — Вот так ты меня отблагодарила за то, что подобрал падшую? Пришла со своим выродком и давай мне жизнь портить. И подружка твоя! Успела уже магам рассказать, ну?

Я испуганно дёрнулась. Отвечать разъяренному мужику не хотелось, да и не услышит он. Майк, словно зверь, переводил взгляд с меня на Северину и обратно, выбирая жертву. И нашёл… Меня… Видимо, посчитал, что, стоит прикончить подружку, ему никто не помешает развлекаться с Севериной. Я вскрикнула и закрылась руками, ожидая сильного удара, до меня донёсся крик Северины, а затем наступила тишина. Поняв, что меня никто ударил, я опустила руки, но глаза открывать побоялась. Так страшно… Что я там увижу?

— Амалия, ты в порядке?

— Ты? — я распахнула глаза и, не веря себе, увидела Нейта, который с тревогой смотрел на меня.

— Тебя нельзя оставлять одну ни на минуту, — с улыбкой выдал герцог, аккуратно убирая с моего лица волосы. — Не успела из столицы вернуться, как уже вляпалась во что-то.

— Откуда ты знаешь про столицу? — нахмурившись, спросила я. — Следишь?

— А разве не надо? — по-доброму усмехнулся Нейт. — Стоило немного отвлечься, а тебе уже расправой угрожают?

— Тебе стоит следить за своей невестой, — нахмурившись, я встала, опершись на руку герцога. — Северина, с тобой всё в порядке?

— Да, — шепнула девушка, испуганно глядя на нас. — Я к Святе. — Что с ним теперь будет? — спросила я, кивая на Майка, опутанного разноцветными нитями силы.

— Каторга или казнь, — безразлично пожал плечами Нейт.

— Какие странные законы. То ничего, то сразу казнь, — фыркнула я.

— Стражник напал на графиню, но вреда причинить не успел, скорее всего, каторга лет на двадцать.

— Откуда ты знаешь, что… — я замолчала, озаренная догадкой. — Это ты. Ты – тот самый неизвестный, оплативший номер на постоялом дворе. И ты сказал, чтобы меня провели тем самым порталом, куда остальным нельзя.

Нейт не стал отпираться, он кивнул, полностью соглашаясь с моими словами.

— Зачем? — тихо спросила я, глядя на мужчину с грустью. — Я знаю, мне не следовало вот так уезжать, без разговора. Но ты не приехал, не захотел поговорить. Зато следишь за мной, спасаешь, оплачиваешь постоялый двор, экипаж… Зачем?

— Потому что не могу иначе, — тихо ответил Нейт. Обойдя мужчину, я вошла в гостиную и устало села на диван, закрывая лицо руками.

— Не понимаю, — покачала головой. — Почему ты присматриваешь за мной, вместо того чтобы просто поговорить?

— Поговорить, — Нейт усмехнулся. — Разговор должен был состояться позже, не ожидал, что это произойдёт сегодня. Я хотел дать тебе больше времени, но судьба распорядилась иначе. Что же, тогда выслушай, а потом решишь, гнать ли меня или дать шанс.

“Любил ли я её? Восемнадцатилетняя графиня Ровенар, только закончившая пансионат. Умна, красива, воспитанна, скромна. Мы познакомились на балу, куда девушка приехала в сопровождении родителей. Родовитая дебютантка не могла не вызвать интерес к себе. Молодые мужчины, метившие в женихи, вились вокруг графини, стараясь затмить друг друга. Наверное, именно по этой причине Элоиза предпочла наше с Томасом общество – отсутствие навязчивости и лёгкое общение, переросшее в дружбу. А спустя несколько месяцев я понял, что между нами не только дружба. Всё чаще хотелось оставаться наедине и мельком касаться губами порозовевшей от смущения щеки. Всё реже мы стали приглашать на совместные прогулки Томаса. Всё категоричней Элоиза отказывала потенциальным женихам.

В какой момент я решил попросить руки?

Не могу сказать. Наверное, всё же был влюблён. Да и Элоиза подходила на роль невесты, как никто другой. Родители – что мои, что её – были счастливы от такого союза. Две довольно богатые семьи объединятся, увеличивая капитал в несколько раз. Дата назначена, подготовка в самом разгаре, а мы с Элоизой сбегаем ото всех, словно нашкодившие подростки, чтобы урвать время для себя. Тот день даже спустя пять лет я помню отчётливо… Бледная мама передаёт мне письмо, в котором отец Элоизы просит срочно приехать к ним в поместье. И короткая фраза: “У Элоизы появилась метка”. Непонимание, как такое могло произойти, ярость, обида и вопрос “Что же делать?”. Отец кричал, что свадьбу необходимо отменить немедленно, ведь невестой герцога меченая быть не может. Мама молча плакала, поминая рухнувшие мечты. Я же рвался наказать виновного. И даже когда взглянул в бледное лицо Элоизы, узнал о насилии, не подумал пожалеть девушку, остаться рядом. Я ушел вершить правосудие… Долгие годы я задаюсь вопросом – “Насколько сильна моя вина в случившемся?”. Виновника казнили, но Элоиза отменила свадьбу, не слушая возражений и уговоров, что для меня это неважно. Что сделает мужчина, узнав об отмене? Узнает причину и попробует решить проблему. В тот раз я не поступил как мужчина. Обиделся, ругался, заподозрил невесту в предательстве. А потом графини Ровенар не стало. Короткая записка от её матери, что Элоизы больше нет. В день похорон, глядя на безжизненное тело, я понял, что в моих силах предупреждать такие случаи, находить виновных. Искупление… Не зная, как бороться с болью и чувством вины, я выбрал путь искупления. Наверное, надеясь, что чем больше преступников я отправлю на казнь, тем меньше будет грызть чувство вины. Тем слабее будет боль потери. Ох как я ошибался! Девушки, испытывая страх, запуганные или же влюблённые, не торопились сообщать о тех, благодаря которым появилась метка, искалечившая судьбу. В какой момент я перестал испытывать жалость к меченым? В какой момент появился цинизм, а искупление стало работой? Нудной, сложной, но просто работой? — Нейт, найди уже невесту и перестань кидаться на людей с допросами, — закатывая глаза, советовал друг.