— Теперь можно? — нетерпеливо уточнила Руана, выглядывая из-за бугристого плеча матёрого тигра.

— Ещё немного подождём, — оценила обстановку Багена, с интересом поглядывая на ринг.

— Если ты хочешь полюбоваться на драку…

— Нет. Не хочу. Чем плотней толпа, тем меньше шансов заметить, как отсюда улепётывает твоё платье. Слишком яркое и необычное. А пока толпа не соберётся, я полюбуюсь на драку.

— Что ещё за драка? — обиделось могучее укрытие Руаны, покосившись на неё с неодобрением.

— Чего ты от неё хочешь? — показушно удивилась Багена. — Она же таария.

— Ага, — поддакнула Руана. — Мозг птичий, язык змеиный.

Яран хмыкнул и удовлетворённо кивнул башкой.

А она всё так же из-за его плеча шпионила за своим обожателем. Императора нисколько не пугало его место в первых рядах болельщиков. Где, между прочим, могло и прилететь. Вон самые рафинированные его прихлебатели чего-то не полезли в самую гущу событий. Отирались снаружи уплотнившегося митингующего кольца фанатов лёгкого заработка.

А он не трус — с уважением отметила Руана, заметив, как нога одного из бойцов чуть не съездила монарха по физиономии. Тот легко увернулся и продолжил подначивать своего фаворита. Который в одних штанах с распатланной шевелюрой скручивал соперника в бараний рог. Прямо древний бог войны: сплошные бугры мышц и зверский оскал донельзя довольной морды

— Багена, наш единственный болеет за того, кого оседлали?

— За того, что сверху, — вновь хмыкнуло её убежище.

— Значит, он вот-вот примется делить выигрыш с прочими счастливцами, — правильно поняла Руана.

— А мы улизнём, — похвалила её тигрица за успехи в военной тактике.

— Я горда, что наш властитель видит людей насквозь, — благочестиво вознесла хвалу верноподданная таария.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— В смысле? — не понял укрывавший её тигр.

— Он безошибочно делает ставку на будущего победителя. Уже второй раз.

Внезапно Багена подобралась, изящно выставила ногу в разрез и картинно обернулась. За спиной тотчас послышалось:

— Вот вы где! Так и выпендриваетесь в своих срамных тряпках?

Насколько Руана могла судить, лично её «тряпка» Викрата нисколько не заботила. Зато внешний вид жены приводил ревнивца в бешенство. Даже в пылу азарта яраны то и дело бросали на двух бесстыдниц заинтересованные взгляды. Обтянутые тканью женские тела волновали их больше, чем вообще ни чем не прикрытые.

— Ты нас искал? — невинным тоном уточнила Багена.

— Тебя, — ткнул таар пальцем в Руану. — Возвращайся домой. Твой отец прибыл, — сообщил он и с неизъяснимым удовольствием добавил: — Он будет рад увидать тебя в этом наряде. Не терпится оценить гордость на его лице за свою целомудренную дочь.

— Ати с ним? — не стала отвечать на издёвку Руана.

— Естественно.

— Тогда пошли, — пригласила она тигрицу познакомиться с господином Таа-Лейгардом.

Ну, и на всякий случай подстраховать. Если тот распустит руки, она может позабыть, что он её отец.

— Ма́руш тебя не тронет, — насмешливо пообещал Викрат, цапнув её за локоть, и потащил тусовщицу прочь от места увеселения: — Он помнит, сколько тебе лет.

— Я извинюсь за тебя перед императором! — пообещала в спину тигрица.

Тоже не без ехидцы. Что тут скажешь? Два сапога пара!

Маруш Таа-Лейгард сидел в гостиной за столом и обедал. В компании младшей дочери и её будущего мужа. Появление старшенькой не выбило мужика из колеи и не испортило аппетит. Он внимательно оглядел её платье-перчатку и всех удивил:

— Хорошее платье. Терпеть не могу, когда заголяют грудь. Стыдно смотреть.

— Желаю здравствовать и процветать, — подошла к нему Руана, обняла отца за шею и поцеловала в висок, пробубнив: — Я соскучилась. И мне здесь не нравится.

Он похлопал её по нежному девичьему плечу, что передавило ему шею:

— Я тоже соскучился. Сядь.

Послушная дочь слезла с родителя и уселась по левую руку от него — напротив восседал начисто обалдевший Юбейн. Мальчишка покраснел и старался не пялиться на отменную женскую фигуру с обалденной грудью — у Ати с этим всё гораздо скромней.

А вот она во все глаза таращилась на сестру. С таким восторгом, что Руана поняла: моральное падение малышки не за горами. Придётся и ей соорудить нечто подобное. И вообще — пригляделась она к прекрасному личику сестрицы — в ней что-то изменилось.

В глазах появилась непривычная искра… внутренней раскованности что ли? Девочка не сидела, привычно потупившись, а держала нос пистолетом. А ещё она широко улыбалась, а не вздёргивала, стесняясь, уголки губ. Короче, во всём облике Ати сквозило чувство откуда-то свалившейся свободы и безграничного жизнелюбия.

— А где Катиалора? — спохватилась Руана.

Всё думала: чего не хватает? Мачехи! Некрасиво получилось: не заметь она дивных перемен в сестре, не вспомнила бы о её матери.

— Ушла повидаться с подругой, — поморщился отец, покосившись на падчерицу.

Дальше разговор закрутился вокруг «как доехали» и «как дела». Руана не понимала что с ней: вроде и не собиралась ломать комедию, и всё равно выламывалась перед отцом. Потупленные глазки, предписанные добропорядочным девицам манеры. Прямо воспитанница Смольного — как тех изображали в кино. И какой лично ей не стать никогда.

Тем не менее, из неё это пёрло, не зная берегов. А отец, казалось, не замечал кривляний дочери.

Наконец, обед подошёл к концу — хотя Руана не съела ни кусочка.

— Вы идите к себе, — задумчиво повелел дочерям господин Таа-Лейгард и попросил хозяина дома: — Викрат, мне нужно с тобой поговорить.

Этот прохиндей молчал, как рыба, явно тяготясь присутствием человека, дочь которого он таки не уберёг. В том смысле, в каком это подразумевалось: её девственность. На которую — положа руку на сердце — ему плевать. У бедняги своих матримониальных проблем выше крыши.

Впрочем, Руана подозревала, что Викрат тоже додумался до идеи, что нужно дождаться огласки выкрутасов таарии. Тогда их брак с яранией уйдёт на второй план — если вообще будет кому-то интересен. Вот и затаился.

Поднявшись на второй этаж, Руана намеревалась затащить к себе Ати. Выпытать причину осчастлививших ту перемен. Однако на пороге её светёлки сестёр перехватила кормилица. С ворохом платьев, делавших её похожей на стог сена.

— Ати, пойдём-ка в твою спальню, — вторглась Урпаха в планы девиц непререкаемо командным тоном. — Хочу дать тебе кое-что примерить, — моментально пресекла опытная старуха возможные пререкания. — А ты, — одарила она любимицу неповторимо убийственным взглядом Медузы Горгоны. — Пойди-ка да приберись там… у себя.

— Не надо прибираться, — рискнула-таки пискнуть Ати, жалобно взглянув на сестру.

Которая стояла с дурацким видом чем-то озарённого человека — рот до ушей, хоть завязочки пришей.

— А ну, марш к себе! — подпихнула кормилица мелкую капризницу по направлению к её двери. — Будет она мне тут ещё!

Дальнейшее потеряло для Руаны всякую информационную ценность. Она приоткрыла свою дверь и юркнула в щель, тотчас её ликвидировав. Чтобы Ати не успела заметить то, чего ей показывать не следует. Хотя оно бесстыже выставило себя на обозрение. И смотрело на хозяйку спальни ироничным взглядом всё понимающего человека, которому дела нет до её сестринских переживаний.

— Ты сбрендил! — шёпотом проорала Руана.

Задвинула щеколду и с разбега атаковала мерзавца, едва не растоптавшего её репутацию в глазах семьи.

Радо-Яр поймал далеко не лёгкое девичье тело и повалил на себя. Запечатал не до конца высказавшийся рот поцелуем. Припечатал её к груди пудовыми лапами: не вздохнуть, не пнуть паразита. А закончил поцелуй виртуозным переворотом на сто восемьдесят.

— Задавишь! — простонала Руана, оказавшись погребённой под тяжко дышавшей могильной плитой.

— Ни за что, — выдохнул он в лицо горячим паром, пытаясь задрать на ней подол.