Павел Вумнов не только оправдал ожидания своего инвестора, он во многом превзошел их. «Микромир» стал феноменом, который вознес Вумнова на уровень божества, а его инвестора озолотил, сделав самым богатым гражданином СССР. «ДексГрам» после релиза «Микромира» расширялась сумасшедшими темпами, захватывая все новые сферы и превращаясь в группу компаний. Они выпустили усовершенствованный криптокошелек и захватили эту нишу всего за два года. Больше сорока процентов граждан СССР перешли на криптокошельки от «ДексГрам», сделав их монополистами в этой отрасли. Государство обратило свой взор на «ДексГрам», когда они принялись получать патенты на изготовление лекарственных средств и витаминов – самой обширной индустрии в СССР. Именно тогда в работу «ДексГрамм» вмешался НКГБ лично во главе с генералом-маршалом Трушевым. Генерал-маршал посчитал, что сосредоточение в одних руках столь обширных возможностей может привести к перекосу государственной безопасности и создал рабочую группу с кодовым названием «Жмых», куда вошли народные комиссары цифрового развития, экологической безопасности, цензуры, здравоохранения, главы нескольких профильных профсоюзов и несколько членов Верховного Совета. Рабочая группа издала декрет о частичной национализации «ДексГрама» – пятьдесят процентов акций отошли государству, а в совет директоров компании вошли все члены «Жмыха». Вумнов сначала объявил протест – он пытался собирать подписи граждан за отмену декрета, но у него, конечно, ничего вышло. Тягаться с генералом-маршалом Трушевым было не по силам даже самому богатому человеку СССР. Вскоре Вумнов пропал. Кто-то говорил, что он ушел в подполье, иные шептались, что его и вовсе убили. Некоторые судачили о его Изгнании. Но факт оставался фактом – создатель «Микромира» не появлялся на публике. Однако детище его продолжало функционировать и развиваться, пускай и контролируемое государственными органами. Народный комиссариат Цензуры с каждым новым обновлением «Микромира» вводил ограничения – меньше насилия, никаких однополых контактов и упоминаний о ЛГБТ, запрет на упоминание ПНВ и Верховного Правителя в любых проявлениях, и так далее. Это вызвало небольшой отток пользователей и увеличило их средний возраст, но критического влияния на компанию не оказало. Вскоре в Черной Сети начали появляться пиратские патчи на «Микромир», которые снимали некоторые ограничения, могли откатить на версию до введения ограничений или вообще модифицировать ее под вкусы пользователей. Поговаривали, что эти патчи выходят в свет под руководством самого Вумнова, который мстит таким образом насолившей ему власти, но и это доказано не было.

Впервые я ощутил, что такое «Микромир» на пятом курсе – за два года до выпуска. Первые два часа для новых пользователей были бесплатными – это являлось самым острым крючком, который был способен за два часа подсадить на иглу «Микромира» каждого. Я создал персонажа, придумал ему ник @partisan_186, особенно не заморачиваясь и навсегда влюбился в эту альтернативную вселенную.

Мы с ребятами создали свой внутренний клан и назвали его, конечно, «Казачья Кучка». Лидером клана был назначен Шарик или, если быть точнее, @sharik_185. В «Микромире» мы не были казаками – к чему копировать мир реальный, если возможности твои не ограничены? Я выбрал себе расу под названием риденорд из цикла книг «Сказания о героях Эрдарии», древнего писателя Эпохи Красного Заката. Это был белокожий здоровяк, тело которого исписано алыми рунами. Профессия моя была лучник – в рейдах на мобов или же в пвп режиме меня брали в качестве ДД. Вместе с нашим кланом мы открывали новые территории, бороздили моря, устраивали захваты замков и даже городов, охотились за редкими сокровищами и уничтожали опасных монстров, строили свои жилища, объявляли войны и заключали союзы, богатели и тратили золото на редкие артефакты и ездовых животных. «Микромир» был не просто игрой. Это был настоящий мир, в котором полноценной жизнью жили сотни тысяч челвек.

Последний седьмой год моего обучения в Специальной Школе Казачьего Корпуса подошел к концу. Мне исполнилось пятнадцать – это означало, что теперь я считаюсь совершеннолетним гражданином СССР, обладающим всеми присущими данному статусу правами и обязанностями. Меня переполняла гордость, я не верил, что вот-вот ступлю на путь, о котором не мог и мечтать. Выпускной вместе с классом мы отгуляли Красном Льве, сопровождая нашу последнюю совместную попойку воспоминаниями о прошедших в стенах Школы годах. Нам вручили дипломы, я получил первую в своей жизни медаль – За отличия в учебе. Она добавляла пять пунктов к моему рейтингу и две криптогривны к ежемесячному довольствию. Отгремел торжественный салют и настала пора распределений. Я окончил Школу круглым отличником без единого нарекания и дисциплинарного взыскания – это позволило мне сразу после выпуска получить чин старшего урядника, перепрыгнув через одну ступень в табели казацких чинов. К моему собственному удивлению, мне предложили должность конного кавалериста в Первом казацком гвардейском полку Владимирограда. Это была должность мечты для всякого выпускника – патрулировать самый центр столицы верхом на лошадях в белых мундирах. Вот тебе Кремль, вот тебе Триумфальная арка, Дворец Съездов, Музей истории СССР. Близость к власть имущим, шанс показать себя, чистые улицы и красота архитектуры – разве можно представить себе лучшую службу? Из нашей Казачьей Кучки в тот же Первый казацкий гвардейский полк был призван Матвей Головлев, окончивший школу на отлично. Теперь мы с Мозгами были коллегами и это меня весьма радовало – хоть какая-то часть нашей Казачьей Кучки имела возможность сохраниться. Наш задира Димка Рогов остался в Школе – ему предложили должность наставника по физической подготовке и он, особо не раздумывая, подписал контракт. Остаться в столице считалось среди выпускников привилегией. Вася Доктор решил попытать удачу в Восточном Квадранте и написал рапорт с просьбой перевести его в Симбирск Великий. Никто в здравом уме на такое не пошел бы, но Васька всегда был сорвиголова – за время учебы он сильнее всех из Казачьей Кучки пристрастился к пиву и спускал теперь на выпивку почти все свои криптогривны. В Восточном Квадранте были приличные надбавки за сложность и напряженность и это нашему Доктору как нельзя подходило. Рапорт его, конечно, одобрили и уже через два дня после выпускного, он сел в поезд и отправился на восток. Серега Варяг, единственный из нас, кто успел обзавестись семьей, был распределен в Кавказский Анклав – место, куда попасть без связей просто невозможно. Это был светлый край, богемный морской курорт для партийных деятелей и работников номенклатуры. Границы, тем не менее, охранять надо было и на столь отдаленных рубежах нашей Родины. Мой лучший друг Вовка Собакин удивил пуще прочих – он написал рапорт на перевод из кавалерии в полевые казаки на имя того самого есаула Дорохова, на которого ссылался сотник, когда мы первый раз попали в Красный Лев.

– Не могу я так, Игнат, – качал он головой, сжимая кулаки. – Не могу спокойно жить, пока пацаны наши сражаются там, в полях. Я как погрузился тогда на уроке истории, так у меня внутри оборвалось все как будто. Ни дня не прошло, чтобы я не думал об этом. И как же настрадалась страна наша! Как же ее дербанить не устали все вокруг? А мы все стоим, все бьемся и будем биться. До конца. Эх, – он махнул рукой, – ничего, еще повоюем. Мы еще отстоим наше все.

– Что ж, значит, на этом наша Казачья Кучка распадается? – вздохнув, спросил я и оглядел всех ребят. Мы стояли у входа в Школу и каждый из нас держал в руках распределительные листы.

– Мда, – покачал головой Доктор и закатил глаза. – А славное время было все-таки. И как быстро пролетело.

– Конечно славное, – усмехнулся Бык, – пробухал три года к ряду.

Мы все рассмеялись в унисон.

– Ну, для тебя оно будет тянуться теперь вечно, – парировал Доктор. – Физкультурник.

Мы снова рассмеялись.