– Наставник по физической подготовке, попрошу, – поднял палец вверх Бык. – Урядник Рогов Дмитрий Игоревич!

– Ну, я ж говорю – физкультурник, – прыснул Доктор и тут же поднял руки, поймав злобный взгляд Быка. – Ладно, ладно, не бей меня только – у меня еще долгов куча, потом за меня отдавать придется.

– Пацаны, а может, последний разок вместе в «Микромир» катанем? – спросил Варяг с воодушевлением.

– Да какой «Микромир», – отмахнулся Шарик. – Криптогривны все теперь на обустройство нового дома нужны. У всех забот не оберешься. Взрослая жизнь начинается.

– Да не парься ты, – Варяг хлопнул его плечу. – Я плачу – батя начислил криптогривен за выпуск. На часик в клуб, а потом – кто-куда. Каждый в свою жизнь. В новую жизнь. Теперь только в «Микромире» и будем встречаться. Клан Казачья Кучка – навсегда!

– Навсегда! – выкрикнули мы хором.

Честь и слава

Служи, казак, покуда носят ноги,

Служи Отчизне доблестно своей.

Прокладывай смелее все новые дороги

Во славу доблестных отцов и матерей.

О. Розманов, народный бард СССР

Я начал службу кавалеристом в Первом казацком гвардейском полку Владимирограда, получил новое удостоверение, заветный белоснежный мундир и каурого жеребца по кличке Троцкий. Мой жеребец, как и все прочие скакуны Первого полка был мутированной особью – геном его искусственно деформировали, что приводило к росту мышц, прибавляло выносливости, но в то же время атрофировало в мозгу клетки, ответственные за страх. Все скакуны Первого полка выглядели устрашающе – с налитыми выпирающими мышцами, густой гривой и красными яростными глазами. Генетики из НИИ имени Владимира Светлого давно научились извлекать пользу из радиационного фона СССР. Мутантов по рождению изучали, извлекали их ДНК, модифицировали и внедряли в различные сферы жизнедеятельности.

Меня поселили в расположении части, неподалеку от Кремля и пришло время представляться. На представлении полку нас было четверо – я, мой друг из Казачьей Кучки Мозги и еще два вновь прибывших урядника из Специальной Школы Казачьего Корпуса Тобольска. Круглые отличники, физкультурники и самое главное – столь же фанатичные любители «Микромира» как мы с Матвеем. Мой начальник есаул Иннокентий Полубелый вручил мне новое удостоверение и шпагу, а также самолично водрузил на мои плечи новые лычки, знаменующие очередной виток в карьере. Полубелый сразу же ввел своих новых урядников в курс дела. Представился, рассказал о себе, из чего мы узнали, что он дважды кавалер Ордена мужества Восточного Квадранта, принимал участие в двадцать восьмой битве за солевые шахты с армией Великой Китайской Империи на границе Сибирского наместничества, где доблестные казаки одержали победу над вероломным врагом. Теперь есаул занимал почетную должность командира Первого казацкого гвардейского полка Владимирограда, неся на плечах колоссальную ответственность не только перед гражданами столицы, но и перед всем руководством СССР, которое заседало в кабинетах на территории, подконтрольной есаулу Полубелому.

В напарники мне достался хорунжий Степан Балабанов – серьезный и опытный казак, всю жизнь прослуживший во Владимирограде. Он был старше меня на шесть лет, окончил ту же Школу, что и я и это нас сблизило – было, что обсуждать во время патрулирования территорий.

Патрулирование осуществляли по заранее утвержденным вышестоящим руководством маршрутам, всегда по двое. Хорунжий Балабанов вводил меня в курс дела постепенно – разжевывая и объясняя все в малейших подробностях. Дневные патрули мне нравились – мы верхом на своих мускулистых жеребцах, в белых кителях гарцевали по брусчатке, глядя на прохожих сверху вниз. Я видел восхищенные взгляды девушек, которые, глядя на меня краснели и перешептывались, уважительные взоры старушек с авоськами, идущих из гастронома и мальчишек-первоклашек, которых ведет наставник в Музей Истории СССР. Точно также и я, будучи, совсем маленьким, глядел на казаков, патрулирующих улицы моего родного города Асбестинска. Часто, патрулируя территорию вокруг Кремля, мы встречались с различными представителями высших эшелонов власти – партийными функционерами, народными комиссарами и членами Исполкома. При виде этих небожителей мы с Балабановым выпрямилось и отдавали им честь, взамен получая на ходу кивок или взмах руки. А потом хорунжий говорил мне: «Знаешь кто это? Как это нет? Ну ты даешь, урядник! Таких людей надо знать в лицо». Конечно, я мечтал однажды увидеть самого Верховного Правителя. Я представлял себе этот момент каждый раз, когда собирался на очередной патруль. Вот, я еду в парадной форме мимо главного входа в Кремль. Подъезжает черный автомобиль, водитель открывает двери и выходит он. В своем белоснежном кителе с четырьмя орденами, в брюках с лампасами и высоких сапогах. Я выравниваюсь, салютую ему и выкрикиваю: «Рад служить на благо Партии! Рад служить на благо СССР! Рад служить на благо Великого Правителя»! А он глядит на меня своими добрыми светлыми глазами, улыбается и машет мне. Говорят, те, кто видел Верховного Правителя воочию, прожили жизнь не зря.

Ночные вылазки мне нравились куда меньше. С наступлением тьмы на улицы высыпала различного толка маргинальная грязь. Алкоголики у трактиров, нелегальные мутанты, которые могли выходить на улицу лишь по ночам, хулиганы и просто бандиты – вот кого мы часто встречали на улицах столицы. Всех таких клиентов мы забирали в отделение – там, если нарушение было несерьезным, выписывали штраф и понижали рейтинг в соответствии с табелем о рейтинговых взысканиях. Сильно буйных или пьяных оставляли в камере, чтобы проспались, а тех, кто совершал более серьезные деяния, отправляли в судебный изолятор – на милость судье, который будет выносить нарушителю приговор. Хорунжий Балабанов учил меня быть жестким, но справедливым – уважать закон и права граждан, но никому не давать спуска. Мы были вооружены электродубинками – серьезным инструментом, пускающим ток в нарушителя (как при прямом контакте, так и на расстоянии до трех аршинов) и парализующим его на время. Эти дубинки среди казаков называли дилдаками. Я не знал, что это значит, но название это быстро запомнил и стал употреблять его в речи наравне с другими своими коллегами. Первый раз я применил дилдак уже на второй неделе службы. Патрулируя ночные улицы, нам попалась парочка буйных гуляк. Они грубили и отказывались подчиняться законным требованиям и хорунжий предоставил мне право действовать первым. Сначала я тушевался в нерешительности – применять дилдак нужно было с умом – знать анатомию человека, действовать уверенно и строго по инструкциям. Но, когда дело дошло до прямого контакта (один из хулиганов попытался пнуть моего Троцкого), я сделал все как нужно. Электрический ток прошел по телу маргинала, он рухнул на брусчатку, затрясся, закатил глаза, а изо рта его пошла пена. Я сделал все строго по протоколу и мы забрали дебоширов в отделение. После этого меня одолевало странное чувство – вроде бы я причинил боль живому человеку, говорят, что ощущения от атаки дилдаком трудно передать словами. С другой стороны, я почувствовал в своих руках власть, которая придавала сил и уверенности.

Полгода моей службы прошли идеально. Я патрулировал центр Владимирограда вместе с хорунжим Балабановым, устанавливая порядок на улицах, составлял отчеты, писал рапорты и обзаводился новыми знакомствами – в суде, в Гусарском корпусе, в Исполкоме. Мой начальник есаул Полубелый отметил меня Благодарностью за безупречную службу и повысил мой рейтинг на два балла, выровняв его на отметке в семьдесят пунктов. По выходным мы собирались в Красном Льве, чтобы отдохнуть, выпить пива и поиграть на бильярде, а каждое воскресенье устраивали рейды в «Микромире». Таким образом мы поддерживали связь с товарищами из Казачьей Кучки, разбросанным по нашей необъятной Родине. Мы с Мозгами внесли на рассмотрение коллектива вопрос о вступлении в Казачью Кучку двух новых членов – это были мои сослуживцы из Тобольска, Саша Гусь и Мирон по прозвищу Колдун. Ребята были отличные – мы быстро с ними сдружились и нашли много общего. Шарик на наше предложение отреагировал сурово – сказал, что, если эти двое войдут в состав Кучки, он тут же из него выйдет. Вопрос на этом был закрыт, но мы с Матвеем по-прежнему продолжали дружить с ребятами, хоть их и не удалось взять в наш клан в «Микромире».