За каждое Погружение с кошелька гражданина списывались криптогривны, а сами Погружения градировались от восьмого до первого уровня, доступным в зависимости от рейтинга и профессии.

Мое первое в жизни Погружение началось с приятного голоса медсестры, которая дала мне последние указания, хотя надобности в этом не было. Я и без того все прекрасно знал. Я ощущал свое дыхание, которое становилось все размереннее, а сердцебиение замедлялось с каждым вздохом. В ногах ощущалось приятное тепло. Вокруг была лишь тьма, стояла тишина. Я чувствовал, как по венам моим разливается приятная зеленая жидкость, а потом все исчезло. Я забыл, где я нахожусь, больше не ощущал ни мягкого кресла, ни теплой воды, ни тишины, ни запахов, ни голоса медсестры. Я стоял на зеленой поляне, чувствуя под ногами каждую травинку, которая покалывала и щекотала мою подошву. Эти ощущения были реальны, мало того, уже через пару мгновений я и вовсе забыл, что нахожусь в кресле в зале синематорской. Над головой моей было синее небо – такого прекрасного неба я никогда не видел в жизни. В небе том светило солнце, которого я также не имел возможности лицезреть. С деревьев доносилось пение птиц, дул легкий ветерок, который колышел мои белоснежные одежды, похожие на кимоно, которые носят восточные мастера единоборств. Стоял запах меда и молока. Вдалеке я увидел фигуру, которая направлялась ко мне, и дух мой перехватило. Фигура по мере приближения становилась все отчетливее и как только я понял, кто передо мной, тут же упал на колени и принялся рыдать. Это был сам Верховный Правитель Владимир Второй Светлый, Председатель Партии Народного Восхождения, Глава Совета Народных Комиссаров, Продолжатель Дела Владимира Первого Алое Солнце, Бессменный и Бессмертный лидер Славянского Содружества Соединенной Руси.

Его лик я узнал сразу, ведь профиль Владимира Светлого в дуэте с Владимиром Алое Солнце висел в любом кабинете, в любом доме и на любом здании уездного города Асбестинска. Он был высоким и стройным, с короткой стрижкой и ухоженной белоснежной бородой. На могучем его торсе идеально сидел белый китель с высоким воротом, на котором красовались четыре Ордена Героя СССР. Синие брюки с красными лампасами были заправлены в высокие блестящие сапоги. Владимир Светлый поглядел на меня своими голубыми глазами и улыбнулся, проговорив:

– Встань с колен, сын мой, – голос его звучал по-доброму, по-отечески, как будто в нем сосредоточилась вся любовь, какую только может дать один человек другому.

Я поднялся и утер слезы, которые проступали сами по себе. Это были слезы счастья. Никогда в жизни я не был так счастлив как в тот миг. Верховный Правитель протянул мне свою руку и я, сделав шаг ему навстречу эту руку пожал. Снова подул легкий ветерок и меня как будто осенило, я словно прозрел, когда коснулся его.

– Игнат, – произнес Владимир Великий, взирая на меня с высоты своего могучего роста. – Я безмерно рад приветствовать тебя как новоиспеченного гражданина нашего великого Государства. Теперь ты один из нас. Теперь ты вместе с нами делаешь наше общее дело. Теперь ты мой сын.

После этих слов мне стало так хорошо. Я почувствовал себя в безопасности, почувствовал, как во мне бурлит энергия, подвигающая меня на великие свершения. Я хотел делать что-то, творить, идти вперед. Я был готов свернуть горы. Я был гражданином СССР и сам Верховный Правитель говорил со мной. Он назвал меня по имени. Он рядом и мне так хорошо.

– Спасибо, что доверились мне, Великий Правитель, – ответил я дрожащим голосом. – Я не подведу вас, клянусь.

– Иди своим путем, мой сын, – Владимир Светлый снова улыбнулся мне. – Во благо нашего великого Дела. В строю с другими гражданами. В строю со мной. Плечом к плечу. Вперед! К новым свершениям. Во благо Партии, во благо СССР!

Я открыл глаза и не сразу понял, где нахожусь. Вокруг меня в полумраке и тишине шевелились мои бывшие одноклассники, которые тоже только что вышли из Погружения. Медсестра вытащила катетер из моей вены, стянула с висков электроды и забрала очки. Я взял полотенце, вытер ноги и натянул носки, а затем и свои туфли. Перед взглядом все еще стоял образ Верховного Правителя и мне сделалось грустно и одиноко. Я жал ему руку. Я смотрел ему в глаза и он улыбался мне. Я хмыкнул носом и покачал головой. Я снова хотел туда. Снова хотел испытать это. У меня появился стимул зарабатывать криптогривны и повышать рейтинг, ведь ничего лучше, чем Погружение со мной в жизни не происходило.

Через три дня после первого Погружения я отбыл во Владимироград, чтобы начать обучение в Специализированной Школе при Казачьем Корпусе Владимирограда Уральской Губернии Западного Квадранта СССР. Мать на железнодорожной платформе снова разрыдалась и повторила, что гордится мной. Отец стоял молча, наблюдая за всем, что происходит и курил. Когда настал черед отправляться, он подошел ко мне и дал смятую бумажку, проговорив:

– Владимироград – город непростой, сынок. Кого-то этот город возвышает до небес, а кого-то опускает на самое дно. Здесь телефон моего хорошего друга – его зовут Андрей, но лучше будет, если ты назовёшь его позывной – @kraken66. Если будут проблемы, обратись к нему, скажи, что сын Борщева, да и или попросту назови позывной – @borschig и он поможет.

Мы пожали руки и я запрыгнул в вагон старого поезда с деревянным корпусом, предъявив кондуктору на входе билет в один конец. Колеса скрипнули и поезд тронулся. За окном проплывали унылые однообразные пейзажи на фоне серого неба, которые я с жадным любопытством разглядывал под монотонный стук колес. Ближе к Владимирограду все стало меняться – вокруг города кипела жизнь. По дорогам ездили машины – блестящие корпуса старых Жигулей на водородных двигателях, каких в Асбестинске мне видать не доводилось. В моем родном городе жители в качестве транспорта использовали лошадей, запрягая в них повозки для перевозок пассажиров или грузов. Машины тоже были, но ими пользовались лишь члены Исполкома или зажиточные купцы, владельцы угольных шахт или ферм. По дорогам ехали красные, черные и белые машины и я провожал взглядом каждую, мечтая прокатиться на такой хотя бы разок. Все здесь было именно таким, как мне рассказывали. Столица. Большой и великий город.

На железнодорожной платформе Владимирограда нас встретила грузная женщина в красно-черной казачьей форме. Я говорю «нас», потому что как оказалось в поезде были еще шесть мальчиков из других школ Асбестинска, которые попали в Казачий Корпус. Мы собрались вокруг казачки и она, забрав у каждого из нас направления на учебу (то самое, что вручил мне Святополк Владимирович в актовом зале), пересчитала всех по головам и сказала грозным и властным голосом:

– Ну, что, казачата, поехали!

Так началась моя новая жизнь. Нас расселили в общежитии при школе, раздали красно-черную форму, которая мне безумно понравилась, учебники и курсантские карточки. Школа находилась на юге города в одном из самых старых районов – Чкаловском, названном так в честь какого-то древнерусского политического деятеля времен Эпохи Алого Заката. Можно сказать, что весь район в целом был подстроен под нужды Казачьего Корпуса – на улицах можно было встретить либо людей в казачьей форме, либо гражданских, которые так или иначе были связаны с казаками. Сам Казачий Корпус представлял собой шесть пятиэтажных зданий из красного кирпича, выстроенных ровным квадратом. Внутри были плацы для построений и маршей и просторный внутренний двор. По внешнему периметру располагались общежития, наша, собственно, Специальная Школа, два парка, магазины, пару кафетериев и прочая прилегающая к Корпусу инфраструктура.

Мы принесли присягу и были зачислены на первый курс, получив чин рядового казака. Первые три года обучения были общими для всех новоприбывших в расположение школы курсантов. Мы изучали азы, из нас делали казаков по духу – прививали повадки, характерные черты и даже образ мышления, присущий этой почитаемой прослойке общества. Все это время мы жили в общаге – по четыре человека на комнату. По утрам маршировали, до обеда штудировали учебники, после обеда – занимались физической культурой и верховой ездой, а потом снова маршировали, распевая казацкие песни. Юных казаков не выпускали за пределы района, с нами рядом всегда был дежурный вахмистр, который проводил воспитательную работу, вел учет, проверял наличие каждого казака по утрам и перед сном. Иногда нас водили в город – мы посещали музеи, зоопарки, ходили на каток. Каждую такую вылазку я ждал с нетерпением. Особенно мне нравились военные музеи, где можно было увидеть собственными глазами не только военную технику современности, но даже редкие экземпляры оружия и военной формы Эпохи Алого Заката.