– Вот только это не надо тут прогонять, – отец отмахнулся и достал из пачки вторую сигарету. – Не приплетай сюда свою номенклатуру, прошу. Избавь! Да, что с тобой такое? Ты готова собственного сына ради какого-то эфемерного блага в шахту загнать?

– Следи за языком, Петя, – мать с испугом оглянулась. Она метнулась к окну и долгое время смотрела на улицу, а затем задернула шторы и вернулась. – Думай, что говоришь, ты не в своем «Моргенстерне», где одни тунеядцы да алкаши собираются. И вообще, какая это уже сигарета за сегодня?

– Не знаю, – пожал плечами отец. – Девятая, может десятая. А что такое?

– А то, что пересадка легких нам не по карману, – мать подошла к отцу и, вырвав сигарету у него из зубов, с силой затушила ее о пепельницу. – Я коплю не для того, чтобы потом все на операции спустить.

– Я пойду по рекомендации, – вступил в разговор я, вскрыв конверт. Родители, как будто и вовсе забыв, что в комнате присутствует еще и их сын, оба уставились на меня. Я поднял перед ними белый лист, где были подробно расписаны результаты моих тестов за три года и формулы расчета рекомендаций на основании этих тестов. Красным шрифтом в самом низу листа было написано: «Комиссия во главе с председателем Паровым В.К. рекомендуетъ будущему гражданину СССР Борщеву Игнату Петровичу поступить в Специализированную школу при Казачьем Корпусе Владимирограда Уральской Губернии Западного Квадранта СССР».

– Казачий корпус? – прищурился отец и вырвал у меня из рук лист. – Это что же ты там отвечал все три года, что тебя в менты определили?

Мать же подбежала ко мне и, крепко обняв, сказала:

– Я так тобой горжусь, сынок! Мы ведь о таком и мечтать не могли! У нас-то и в роду никого из казаков не было… А туда ведь потомственных в основном отправляют. Ну, счастье-то какое, а!

– Значит, мой сын пойдет служить, – выудив из пепельницы не докуренную сигарету, сказал отец и снова ее поджег. – Мдааа…

– Что значит, мдааа? – Марфа Ильинична нависла над ним как туча, вмиг побагровев от ярости. – Это лучшее на что мы могли надеяться! Престижно! Полностью на государственном обеспечении, довольствие даже для курсантов – двенадцать криптогривен в месяц! А уж там дальше… – она мечтательно закатила глаза. – Молодец, сынок, молодец. Так держать. Я уже вижу твое больше будущее! Атаман Борщев, о Светлейший Владимир, неужели ты услышал мои молитвы? – и она разрыдалась, чего я в своей жизни еще не видел.

Обряд Инициации проходил в актовом зале уездной школы Асбестинска, где собралась добрая сотня учеников и еще две сотни родителей. На сцене висел белоснежный флаг СССР, разделенный пополам красной вертикальной линией. На мероприятии помимо учителей, завуча и директора школы присутствовал глава Исполкома Асбестинска, председатель уездного отделения Партии Народного Восхождения – Святополк Владимирович Каменев. Грузный мужчина с висящими щеками и не менее висящим пузом, в сером лоснящемся костюме и фиолетовом галстуке вышел на сцену под овации зала. Марфа Ильинична, чьим прямым начальником был Каменев, аплодировала с особым рвением.

– Я приветствую будущих граждан нашей великой страны! – вскинув руку, провозгласил Святополк Владимирович. – Сегодня великий день не только для СССР, но и для каждого из вас. Самый важный день в жизни. Я горд, что честь вручать паспорта сегодня выпала мне. Помните, вы начинаете жизнь. Жизнь на благо нашего Государства, самого могущественного и справедливого Государства в мире, основу которого составляют такие юноши и девушки как вы! Прежде, чем начнем, прослушаем все вместе гимн СССР!

Он приложил руку к сердцу и весь зал одномоментно поднялся со своих мест. Повисла пауза. Воцарилась тишина. Где-то на задворках сцены послышалось шуршание, трескотня. Затем донесся голос:

– Вася, блядь, ты опять пленку не перемотал! Ну, дебил!

– Да я, – раздался второй голос. – Перематывал вроде, Михалыч.

Послышался шорох, хруст, затем щелчок и из динамиков полилась музыка. Я помню свои ощущения в тот момент. Сердце мое бешено колотилось, по телу проходила дрожь, а ноги подкашивались от волнения. Прозвучал хор и все как один принялись петь наш гимн вместе.

«Содрууужество наааше славяяянских губееерний

Сплотииила на веееки велииикая Рууусь.

Мы слааавим Владииимира Свееетлого гееений,

Создааавшего эээтот свящееенный союююз.

Слааавься Отеееечество, нааааше свобоооодное,

Дееети Влааадииимира – рууускииий нарооод.

К слаааавной побееееде, к брааатству и свеееету

Верховный Правитель нас строем ведет!

Раздались бурные аплодисменты, которые умолкли лишь после того, как Каменев подал знак. Все расселись по местам. Марфа Ильинична утирала платком слезы. Первым на сцену вызвали меня. Списки были составлены по фамилиям, а единственная девочка с фамилией Абрикосова из моего класса, не прошла Отсеивание. Я в синей куртке и брюках с красными лампасами, с аккуратной прической набок и в отполированных лаковых туфлях взбежал на сцену и глава Исполкома протянул мне свою массивную влажную ладонь. Я не без стеснения эту руку пожал, едва сдерживая волнение. Святополк Владимирович проговорил в микрофон:

– Борщев Игнат Петрович, я вручаю вам направление в Специализированную Школу при Казачьем Корпусе Владимирограда Уральской Губернии Западного Квадранта СССР, – раздались аплодисменты. Каменев передал мне сложенную пополам бумажку, усеянную подписями и печатями. Я перенял ее и поклонился. – Также я вручаю вам ваш первый и единственный криптокошелек, который будет теперь вашим до конца жизни, – он передал мне миниатюрную флеш-карту с выгравированным на ней восьмизначным номером – это был мой личный номер, который я увидел впервые: 08186БИП. – И, наконец, – глава Исполкома улыбнулся, – я вручаю вам ваш паспорт гражданина СССР – самый важный документ в вашей жизни. Поздравляю! – он передал мне паспорт и снова пожал мою руку. Раздался гром из аплодисментов. Я опустил взор и с гордостью оглядел белоснежную обложку с золотым гербом, изображающим скрещенные фермерские грабли и шахтерскую кирку в ореоле из березовых листьев. Открыв свой паспорт, я обнаружил фотографию совсем еще мальчика со светлыми волосами, зачесанными на правый бок, с любопытными серыми глазами, маленьким носом и пухлыми губами. В паспорте были прописаны все мои данные, личный номер, место рождения и текущий рейтинг, который для всех новых граждан составлял пятьдесят пунктов. Каким он будет в будущем, теперь зависело только от меня. В графе «статус» было прописано: гражданин Славянского Содружества Соединенной Руси. По щеке у меня прокатилась слеза.

Церемония Инициализации продлилась почти два часа. Святополк Владимирович, вручив последний паспорт, еще раз поздравил новоиспеченных граждан и поспешил откланяться. Нас же теперь повели в синематорскую – священное место, куда доступ могли получить лишь граждане. Попасть сюда я мечтал с первого класса – слухи о синематорских ходили разные. Я представлял себе это место во снах – представлял, как будет происходить мое первое в жизни Погружение и вот я вместе с другими гражданами теперь оказался там. Это был просторный темный зал, стены которого покрывали мягкие алые матрасы. Здесь стояла могильная тишина – не было слышно даже собственных шагов. Нас всех рассадили в уютные кресла и мы разулись, опустив ноги в теплую воду, которой были заполнены тазы у каждого места. Школьные медсестры быстро подключили нас к аппаратам Погружения – в вену на левой руке был поставлен катетер, к креслу подкатили капельницу с зеленой жижей. К вискам подключили электроды, а на глаза надели тяжелые плотные очки на резинке. Началось мое первое Погружение в жизни.

Процедура Погружения – неотъемлемая часть каждого гражданина СССР. Это специально разработанная ученными НИИ имени Владимира Второго многофункциональная система, позволяющая решать значительный спектр задач. Так написано в Конституции СССР, но я попытаюсь объяснить читателю более простым языком. Жизнь в современном мире после Серого Затмения суровая, а возможности ограниченные, это признают даже в высшем руководстве Партии. Погружение, воздействующее на нервную систему человека и взаимодействующее напрямую с мозгом и органами чувств, позволяет решить множество проблем. Для кого-то Погружение служит источником получения дофамина и серотонина, которые у большинства людей современности в дефиците. Кто-то может побывать в вымышленных мирах и местах, которые когда-то существовали на земле в прошлом. Иные получают ощущения, порой иногда запретные в настоящем мире, чтобы испытать спектр эмоций недоступный в обычной жизни. Некоторым требуется душевная терапия и в этом случае Погружение может заменить психолога, психиатра, священника или даже доктора иной специализации. Ученными НИИ имени Владимира Второго были разработаны сотни программ на все случаи жизни. Помимо этих программ имелись тысячи аккредитованных Народным Комиссариатом Цензуры программ, выпущенными технологичными гигантами и мелкими конторами из разных уголков СССР – они пользовались большей популярностью среди граждан, были сделаны более качественно, но и стоили существенно дороже, чем государственные. Был и третий тип программ – так называемые «пиратские». Такие программы не были лицензированы Народным Комиссариатом Цензуры – они создавались подпольными айти компаниями или программистами-одиночками и распространяются через так называемых крипто-дилеров. Создание и распространение таких программ карается самым суровым наказанием, которое только имеется в уголовном кодексе. Но и просмотр пиратских программ также карается по всей суровости закона, пускай не Изгнанием, но уж точно понижением рейтинга или даже ссылкой в Сибирь за особо запрещенные программы, например с ЛГБТ тематикой или же пропагандой чуждой ценностям правящей Партии.