— Я бы в такой глуши точно не поселилась, — произнесла Джанет, запрокидывая голову, — безусловно, красиво, но так скучно, что хоть убей. Рай для интровертов, как по мне.

— Согласна. Сколько мы ни гуляли, даже не встретили никого.

— Хотя знаешь, чей-то взгляд я на себе чувствовала.

— Мой.

— Ой, Беатрис, ты что, смеешься надо мной? Да, признаю, за это время я стала немного…пугливой.

Я улыбнулась, сложив перед собой руки. Не говорить же ей, что я и сама борюсь с подступающей к горлу грустью?

— О, смотри, какая статуя, — пихнула меня в бок Джанет, указывая пальцем на дальние очертания, — мужчина целует женщину в шею, а она кричит. Это скульптор так оргазм решил показать?

— А он её точно целует? Уж очень испуганное у девушки лицо.

Вместо ответа Джанет встала с лавки, и я последовала за ней. Кто был прав, мы так и не узнали, из-за того, что место поцелуя или же укуса было небрежно сколото, но выражение лица девушки были преисполнено слабости, мольбы и ужаса, отчего я сделала вполне логический вывод о том, что мужчина попросту хватанул свою мадам зубами. От страсти? Уж этого я не знаю.

— Может, тут вампир изображен, — таинственным голосом произнесла Джанет, шутливо раскрывая рот и обнажая зубы. — Хочешь, укушу?

— Не нужно мне такого счастья, — рассмеялась я, вздрагивая, когда в конце парка послышались знакомые голоса.

— О, вот вы где! Идите к нам! — кричал Марвин, размахивая какой-то палкой. — Мы такое нашли!

— Вы что, придурки, в лесу лазали? — без церемоний накинулась Джанет на брата, бросая и на Бриса злобный взгляд. — Ты тоже что ли дурачок?

— Нет же, — смущенно ответил тот, — там и правда…Ну.

Вечная гиперактивность Марвина вдруг показалась мне отнюдь не радостной, да и друг его выглядел сколь испуганным, столь и воодушевленным, словно бы они вдвоем откапали целый клад. Не став рассказывать нам более ничего, они почти побежали по дороге в лес, и нам не осталось ничего другого, как последовать за ними следом. Весь путь Джанет ругалась, словно сапожник, и, чем дальше от парка мы убегали, тем беспокойнее становилось на душе. Тропа здесь была столь широкой, что заблудиться не казалось возможным, однако, я вновь и вновь оборачивалась назад, будто ожидая, что кто-то преградит нам путь домой. Красный закат охватывал небо, касаясь верхушек высоких деревьев, и, когда я была готова остановиться и повернуть назад, впереди что-то замаячило.

— Вот, смотрите, это машина, — произнес Марвин, подбегая ближе и показывая нам номера, — мы как увидели, так и сели!

Отдышавшись, я подошла ближе. Внутри, конечно же, никого не было, но Брис, преисполнившись храбрости, вдруг открыл дверь, заглядывая внутрь. Пропустив мимо ушей наши наставления о том, что лучше ничего не трогать и обратиться в полицию, парень вытащил наружу женскую сумку.

— Не хочу никого пугать, но это случайно не сумка Зои? — тихо произнес Марвин, заглядывая внутрь и доставая оттуда телефон. — Разряжен. Не включается.

— Посмотрите внутри. Там должны быть права, — сказала уже я, придерживая дверь машины и в нетерпении ожидая вердикта Бриса. Когда тот утвердительно кивнул, из меня вырвался вдох ужаса, с каким я прикрыла рот, Джанет же поджала губы, явно кусая их изнутри.

— Что она забыла здесь? — Марвин, казалось, и вовсе не был напуган. — Случайно заехала не туда?

— Маловероятно.

— Уезжала от преследования?

— Марвин! Прекрати пугать!

— Но, если так…Это ли не значит, что она должны быть где-то…неподалеку? Не могла же она вот так оставить машину.

— Тогда бы она забрала с собой сумку, — хмуро сказала Джанет, — она бы не оставила в машине телефон и кошелек с документами.

— Давайте пройдем дальше? — предложил Брис.

— Ты адекватный? Нам в полицию звонить нужно, а не по лесу бродить!

— Пять минут, мы пройдем вперед всего пять минут, потом быстро вернемся, идет?

— Откуда в тебе эта жажда приключений? — усмехнулся Марвин, хлопая друга по плечу.

— С детства хотел быть следователем.

— А вырос придурком, — выругалась Джанет, быстрым шагом проходя мимо, — пять минут. Потом обратно побежим, иначе стемнеет.

Мы двинулись дальше, постоянно оборачиваясь на машину. Я вдруг почувствовала себя главной героиней фильма ужасов, понимая, кого должна найти группа подростков в лесу. Искренне надеюсь, что мы ничего не найдем. Всё это жутко пугает и настораживает. Не знаю, что могло произойти. Обернувшись ещё раз, я вдруг зажмурилась под светом фар. Дверь машины открылась, и из неё выбежала испуганная Зои, держась за окровавленную руку.

— Эй, Беатрис, — Марвин тряхнул меня за плечо. Я с удивлением посмотрела на закрытую машину, усыпанную листвой. — Ты как вкопанная встала.

— Померещилось…

— Давай быстрее.

Джанет и Брис ушли немного вперед, и, оставшись с Марвином наедине, я посмотрела в его спокойное лицо. Как может он сохранять самообладание в подобной ситуации? Думаю, мне необходимо хорошенько выспаться и отдохнуть, в противном случае мне придется незамедлительно покинуть замок, чтобы сохранить свою нервную систему. Если дело дошло до галлюцинаций, это ни к чему хорошему не приведет.

Джанет закричала так громко, что я невольно вскрикнула в ответ. Марвин что есть сил бросился вперед, и я, унимая бешено стучащее сердце, побежала за ним. Пусть всё будет хорошо, пусть Джанет лишь испугалась лесного животного, пусть мы ничего не найдем, пусть всё это будет лишь сном, пусть мы сейчас же вернемся в гостиницу, пусть…пусть…

У старого дуба лежало тело. Совершенно белое, холодное. По мраморной коже на ногах уже ползали мерзкие насекомые, а разорванные руки были раскинуты в стороны. Широко раскрытые тусклые глаза смотрели вверх, а в раскрытом в ужасе рте что-то копошилось. Словно бы и не человек больше. Словно бы выброшенная поломанная кукла…

Джанет потеряла сознание, а Брис молча глотал слезы. Подняв свою сестру на руки, Марвин стремглав бросился прочь, и мы последовали за ним. И всё же что-то заставило меня обернуться. Словно бы невидимые путы насильно поворачивали мою голову туда…к дубу. Утерев слезы, я тщетно прикладывала к сердцу руку, словно бы это могло унять сердцебиение, но ужас парализовал тело, когда неестественно вывернутая рука Зои поднялась кверху. Пальцем она вдруг коснулась своей шеи, в которой я лишь сейчас обнаружила две аккуратные дырки, и только тогда путы исчезли с моих конечностей, и я впервые так быстро побежала прочь…

— Позвольте я задам вам ещё один вопрос. Понимаю, вам тяжело говорить, однако, это необходимо для расследования. Скажите, конфликтовала ли Зои Уиллер с кем-нибудь в последнее время? — худой мужчина в строгом синем костюме закинул одну ногу на другую. Издержки ли профессии или же твердый волевой характер, но, несмотря на напускную вежливость, следователь не казался мне человеком сочувствующим. Более того, он не казался мне человеком, заинтересованным в своей стезе, и, подпирая голову бледной тонкой рукой, он с уставшим взглядом записывал что-то в блокнот с кожаной обложкой. Я же, переводя взгляд с уложенных гелем волос на орлиный нос, пыталась найти в его отчуждении минимальное понимание, но мужчина словно нарочно избегал со мной зрительного контакта, задавая сухие вопросы.

— Нет, она была очень милой и доброй женщиной. Она ни с кем не конфликтовала. Ни с кем.

— Что ж, благодарю вас за помощь следствию. Мы сделаем всё возможное, чтобы найти убийцу. Я вынужден попросить вас не распространяться о случившемся, полагаю, вы осознаете, исходя из каких целей, я прошу вас об этом. В замке прекрасная охрана, здесь безопасно. Мы поговорили с Бенджамином Маквеем, и было решено запретить выходы за пределы этой территории.

Оторвавшись от записей, мужчина, наконец, посмотрел мне в глаза. Я могла бы с уверенностью назвать этот взгляд пустым и безразличным, но со вчерашнего дня мне всё кажется таким, каким на деле не является. Мне страшно. Тощие пальцы, указывающие на шею, раз за разом всплывают в памяти, вызывая тошноту. К сожалению, невозможно стереть из своей головы ненужные воспоминания, и лишь время способно избавить разум от этого груза. Но сможет ли оно? Мне кажется, что белоснежный труп под старым дубом станет неким клеймом на моём сознании…