Поднявшись с места, следователь вежливо поклонился, а после вышел прочь. Выйдя за ним сразу же, чтобы проводить, я с удивлением осмотрела пустой коридор. Это кажется мне ненормальным. Признаться честно, я хочу собрать вещи и уехать домой. Рядом с Вилфордом мне спокойно, однако, я не смогу быть с ним рядом вечно, а без него мне не по себе. Каким бы сильным не было чувство любви, в первую очередь я желаю избавить себя от парализующего страха. Если Вилфорд любит меня также сильно, как и я его, он примет моё решение и сохранит наши чувства даже на расстоянии. А после…Что будет после, покажет лишь время. Быть может, я делаю вывод рано и попросту убегаю, пытаясь избавиться от душащих мыслей, но стоит ли вся эта роскошь того, чтобы терпеть происходящее вокруг? Да уж, было достаточно одного дня, чтобы я полностью поменяла все свои взгляды. Но, если после увиденного я останусь участником эксперимента, где меня продолжат пугать историей замка, я рискую заработать несколько фобий, что лишат меня нормальной жизни. Стоит поговорить с профессором. Но прежде, с Джанет и Марвином. Брис кажется крепким орешком, но не посещают ли и его столь угнетающие мысли?

— О, хорошо, что ты здесь, — услышала я мужской голос и обернулась. Ко мне быстрым шагом приближался рыжий паренек, держа в руках черную книжку и яркую желтую тетрадь. — Нужно поговорить, — произнес Марвин, и я незамедлительно кивнула в сторону открытой двери. Я не хочу сейчас оставаться в одиночестве, и разговор с тем, кто меня понимает, — это лучшее, чем я могу себя успокоить на данный момент. Не думаю, впрочем, что мой друг принес новости приятные, ведь от радостных вестей лицо не искажается задумчивостью и горечью.

— Как Джанет? — спросила я, садясь напротив Марвина, и крепко сцепляя в замок пальцы.

— Лучше. Хотя этой ночью почти не спала. Да кто вообще спал? — усмехнулся он, но обычно веселая ухмылка выглядела грустной и натянутой.

— Возможно, Брис…

— Это только с виду он храбрец. А сам уже собрал свой чемодан.

Я удивленно вскинула брови, невольно бросая взгляд на кровать, под которой стояли и мои сумки.

— Мы…Тоже уедем? — спросил тут же Марвин, и на его лице я увидела как растерянность, так и странное воодушевление. — Может, побудем здесь ещё несколько дней? Я не настаиваю, но… — парень запустил руки в густые рыжие волосы и шумно выдохнул. — Что делать? С одной стороны, тут жутко оставаться после случившегося, с другой, — я понимаю, что всё просто так совпало и нам попросту не повезло…

— Мягко сказано…

— Знаешь, три дня назад мне приснился сон. Такой странный, что расскажи я его, ты бы меня засмеяла, — вновь грустно улыбнулся Марвин, почему-то беря в руки яркую тетрадь, — но теперь…Поверь, я не хочу тебя запугивать или же…

— Ох, говори уже. Лучше всё и сразу, чем растягивать эти сопли, — несколько злобно ответила я, пытаясь взять себя в руки. Так нельзя, понимаю, тяжело не только мне, но этот поток из дрянных событий уже кажется мне вечным.

— Мне приснилась женщина. Очень красивая. С большими голубыми глазами и светлыми волосами, в белом старом платье. Она стояла у беседки, у той беседки, что во внутреннем дворе, помнишь? — я согласно кивнула. — А в беседке сидела ты. Рядом с тобой был Вилфорд, он читал книгу, а ты наливала чай.

— Не такой уж плохой сон, — неуверенно улыбнулась я, хотя внутренне понимала, что продолжение, должно быть, было не совсем радужным.

— Да, но…Эта женщина попыталась мне что-то сказать. Но её платье вдруг стало красным, и она начала задыхаться, и…Я испугался, попытался убежать, но она схватила меня за руку, указала на тебя, а после отрицательно покачала головой.

— А…потом?

— Потом она упала и умерла.

Откинувшись на спинку кресла, я закрыла лицо руками, не скрывая протяжный тихий звук, похожий на вой. Марвин не хотел меня запугивать? Что ж, благодарю, только теперь я готова незамедлительно упаковывать свои вещи. Всего лишь совпадения? К черту этот эксперимент, можете даже деньги не платить, я попросту хочу оказаться в своей уютной квартирке, пить остывший чай и листать новостные ленты в социальных сетях.

— Мне стало интересно, и я спустился в библиотеку, а затем пошел на чердак, и…

— Марвин, прошу, давай короче.

— Я нашел портрет этой девушки. Её звали Авалона Кроули, и она была последней, двенадцатой женой герцога Кроули. Жила в девятнадцатом веке. Но новость даже не в этом. За её портретом я нашел это, — с этими словами парень протянул мне старый листок, на котором были изображены цветы с неразборчивыми подписями. Листок походил на вырванную страницу из справочника по ботанике, но Марвин тут же перевернул его, где в столбик были выписаны двадцать имен, написанных очень коряво и некрасиво. Но наибольшее внимание привлекали длинные подписи сделанные рядом… — Мы с Брисом долго расшифровывали эти каракули, и то, что вышло…В общем, посмотри, — он развернул тетрадь, демонстрируя мне разворот с переводом. — Некоторые имена мы так и не смогли разобрать…

«Твила Кроули. Сожжена мною в часовне за убийство своего же сына — Айзека Кроули. Перед смертью назвала убитого сына цербером, следующим за Вилфордом».

«Флоретта Кроули. Убита мною выстрелом из арбалета по пожеланию господина. Перед смертью назвала себя игрушкой, в которую надоело играть».

«Ханна Кроули. Казнена четвертованием за измену господину. Перед смертью только крик».

«Цинния Кроули. Убита мною топором за «бесполезность». Перед смертью — просьбы о пощаде».

«Авалона Кроули. Убита мною ножом за содействие врагам господина. Перед смертью произнесла лишь «Кровопийцы»».

«Доротея Виктимус. Покончила с собой за неделю до помолвки».

«Лаверн Кроули. Погиб в возрасте одного года. Слабое здоровье».

«Элиза Кроули. Погибла в возрасте двух лет. Слабое здоровье».

«Альпин Вогелл. Покончил с собой после того, как вылил на господина чай. Утопился в реке».

«Черис Кроули. Убита мною через повешение за покушение на убийство своего сына — Габриэля Кроули».

«Абби Крия. Была убита Айзеком Кроули. Причина неизвестна».

«Лисса Крия. Была убита Айзеком Кроули за то, что лгала».

Я отбросила от себя листок, чувствуя, как мгновенно замерзает всё моё тело. У меня закружилась голова. Снова начало тошнить. Мне очень плохо. Хочется плакать, но не получается, я пытаюсь собрать всё воедино, но голова разрывается от боли. Вскочив с кресла, я пошатнулась: весь мир закружился перед глазами, и я рухнула обратно, так и не добравшись до сумок под кроватью. Марвин схватил меня за руки, но пальцы были такими холодными, что он начал их массировать, пытаясь нормализовать кровоток. Когда же дрожь унялась, из глаз хлынули слёзы. В груди что-то больно давило, и скрутило живот. Я точно ощущала собственное сердцебиение, и, хотя пальцы покалывало от холода, по лицу стекали капли пота.

Марвин на мгновение исчез из моего поля зрения, а после вдруг моего лица коснулась холодная вода. Неаккуратно, но старательно, кто-то водил смоченной марлей по коже, всовывая в руки стакан с, как оказалось, подслащенной водой.

— Слышишь? Медленно дыши…Глубже…Во-о-от.

Уж не знаю, сколько прошло времени, но стало легче. Придя в себя я удивленно обнаружила в комнате Агнесс, Джанет, Бриса и даже Арчибальда, что сочувствующе протягивал мне стакан с плещущимся на дне виски.

— Может, не стоит? — настороженно спросил Марвин, но я даже благодарно приняла алкоголь, понимая, что в скором времени окончательно станет легче. Крепкий напиток обжег горло, но это ничто по сравнению с тем, что я чувствовала…

— Я…впервые паническую атаку увидел, — хмуро признался Марвин, заламывая руки.

— Это мы поняли по тому, что ты начал всем подряд названивать, — осуждающе ответила Джанет, присаживаясь рядом со мной, и кладя свою руку мне на колено, — как ты себя чувствуешь, Трис?

— Теперь относительно неплохо…

— Марвин, придурок, зачем ты показал ей эту хрень?!