- Я знала, что ты согласишься… - целую его в щеку и крепко-крепко обнимаю. – Осталось сообщить маме, - шепчу.

- Чую шестым чувством обернется эта поездка всем нам боком… - ворчит мужчина себе под нос. Я уже его не слышу. Мои мысли на седьмом небе от счастья, представляя поездку в родной город.

***

- Генри, почему мы приехали в Бостон? – широко раскрыв глаза, мама осматривается вокруг. Мы ей не сказали, куда именно едем, потому что знали, что она устроит истерику. С некоторых пор она и слышать не хочет про этот город.

- Мама, это я захотела вернуться домой! – улыбаюсь ей на все тридцать два зуба. Но мама не улыбается в ответ, в ее глазах читается паника и страх.

- Генри, верни меня назад! – умоляет она. От ее мольбы сердце начинает биться ускоренно и болезненно щемит. Мне невыносимо больно смотреть на нее.

- Мам, прошу всего пару дней и мы отправимся туда, куда захочешь. Пожалуйста, позволь мне окунуться мир, в котором мы жили… - на глаза наворачиваются слезы. Я не могу уехать, не увидев тот особняк, в котором мы жили, не пройтись по улицам по знакомым улицам. Хотя за десять лет они должно быть изменились до неузнаваемости.

- Хорошо, но только неделю и днем не позже… Нам опасно быть в этом городе, Эми! – голос мамы подрагивает от нервов. Она что-то скрывала. Мама что-то знает, но говорить не хочет. Сколько бы раз я выпытывала у Генри, он, каждый раз ускользал от этой темы.

- Я согласна, - пишу. Вот только от былой радости не осталось ни следа.

Мы остановились у старых знакомых Генри. Они приняли нас радушно. Я бы сказала не особой радостью. Они видимо помнят события десятилетней давности, потрясший город на много-много лет. Вот и сейчас я убеждаюсь, что эти люди тоже что-то знают. Одна я нахожусь в неведении.

Вечером мы отправились к особняку, чтобы на нас внимания было меньше. Днем маму или Генри могут узнать. Я не понимаю, почему мама попросилась с нами, если так не хотела приезжать сюда.

Дом пустовал, нигде не горел свет. Все обросло. Здесь никто не поселился. Неудивительно, после такого громкого события. Никому не хотелось быть случайно подстреленным. Я бы тоже не рискнула.

- Нам лучше стоит войти с заднего двора, - предлагает Генри. Мама согласно кивает. Мне остается только плестись за ними. Генри просовывает ключи в замочную скважину. Ого. Даже у меня нет ключей.

- Откуда у тебя ключи?.. – ну, что за глупый вопрос я задаю? Он ведь работал у нас дома. – То есть ты не выкинул? – поспешно задаю другой вопрос.

- Я знал, что ты захочешь вернуться. – Откуда он мог знать, если даже я не знала об этом? Генри не перестает меня удивлять. – Дверь не заперта. Будьте на чеку: нас может ожидать что угодно.

Мы с мамой входим следом за Генри. В доме пахнет пылью, вся мебель безобразно перевернута. Здесь явно что-то искали. Я медленно осматриваю дом. Перед глазами всплывают старые добрые времена. На сердце становится так тяжело и нервный ком растет в горле, грозясь выплеснуться потоком непрошенных слез. Где-то слышится шорох, а после женский всхлип. Я заворачиваю к лестнице с гостиной комнаты – это оказалась мама. Она сидит на лестнице и шмыгает носом, прикрыв лицо руками.

- Мам, - слова не приходят на ум. Не знаю, как ее утешить. – Не плачь, - шепчу, садясь рядом. Она молчит. – Мам, поговори со мной… - прошу ее. В такие моменты она особенно меня пугает. Закрывшись в себя, она может наделать непоправимое. Сзади слышится скрип.

- А-а-а! – хором кричим, резко поворачиваясь на скрип.

- Тише-тише, это всего лишь я… - Генри поспешно, принимается успокаивать нас. Я настолько испугалась, что теперь ощущаю собственный пульс в висках. – Простите, - виновато извиняется мужчина.

- Я хочу уйти, - мама бурчит себе под нос. В этот раз я с ней полностью согласна.

- Да, лучше нам уйти… - говорит Генри. После помогает встать маме. Мы уходим. Но я спиной ощущаю чей-то взгляд. Должно быть мне просто показалось. Если бы там кто-то был, то непременно бы показался. «У меня просто разыгралось воображение!» - повторяю себе, как мантру, дабы отогнать наваждение.

Уже в машине мама дрожащими руками достает флажку со спиртным, поспешно делает глоток. От чего давится и начинает кашлять. Фляжка падает и салон старой машины наполняется запахом алкоголя.

- Лорен, успокойтесь. Все хорошо, - Генри пытается успокоить маму. Я поднимаю фляжку и бросаю в окно, пока мама этого не видит. Та падает прямо на газон перед нашим особняком. Вот только наш ли он еще?

- Генри, моя жизнь… Там осталась моя жизнь, моя молодость… - мама вновь начинает всхлипывать. Мое сердце разрывается на части. По щекам медленно течет соленая влага, оставляя мокрую дорожку. Я стираю их, дабы скрыть от глаз Генри, но они вновь и вновь наворачиваются на глаза.

- Лорен, не плачьте, вы и сейчас молоды… - щебечет мужчина, глядя то на дорогу, то на маму.

- Посмотри на меня, на кого я похожа? – бедный Генри не успевает ответить. Мама сама же находит ответ. – На последнюю алкоголичку!

- Лорен, ну, что вы… Вы вовсе не последняя алкоголичка, - иногда я удивляюсь откуда у него столько терпения. Если бы не Генри, я бы не выдержала. – Вы просто иногда забываете про меру, - он ходит по лезвию ножа. Мама снова начинает заливаться слезами. Всю оставшуюся дорогу мы едем молча.

Генри припарковывает машину около дома. Глушит мотор. Мама смотрит куда-то вперед. Я не решаюсь заговорить и впереди сидящий мужчина, кажется, тоже.

- Лорен, - начинает мужчина.

- Генри, за что он так со мной? – в ту же секунду перебивает его дрожащий голос мамы.

- Я не знаю, мэм… - Генри впервые не находит, что сказать.

- Значит, папа жив? – с толикой надежды, обращаюсь к мужчине, потому что от мамы толку все равно никакого. Впрочем, от Генри тоже, если разговор заходит на эту тему.

- Мы не знаем этого, принцесса… - так и знала, что не ответит. Неужели так сложно ответить? Ненавижу!

- Как мама? – интересуюсь у Генри.

- Спит. Она вчера перенервничала сильно, - в коричнево-зеленых глазах Генри стоит печаль. Он не меньше меня переживает за маму, а то и больше. Он любит ее, а она все еще не может забыть отца. По-моему, очень глупо. На ее месте я бы давно обратила внимание на такого мужчину, как Генри. «Но ты не на ее месте,» - напоминает внутренний голос.

- Она хоть поела за сегодняшний день? – я сегодня еще не видела маму. Ее состояние не на шутку начинает беспокоить меня. Хоть она и мало уделяла внимание на мое воспитание. Я все равно люблю ее. Мама есть мама и это не изменить. В отличие от отца она не бросила меня на произвол судьбы.

- Поела пару вилок омлета.

- Ясно, - бурчу себе под нос. Что-то разговор с Генри не ладится. Может стоит мне прогуляться по городу, за одним и проветрюсь, а то голова уже квадратная. – Я пойду прогуляюсь, - сообщаю мужчине.

- Эми, ты знаешь это опасно. Тем более ты совсем не знаешь город. – Ох, Генри. Как же мне нравится его забота. Спасибо Всевышнему, что послал нам такого чудесного человека, как Генри Робертс.

- Обещаю я не долго, - встав на цыпочки, оставляю легкий поцелуй на щеке мужчины. Рост у меня к счастью или к сожалению, небольшой, всего каких-то сто шестьдесят пять сантиметров. И фигура утонченная, в форме песочных часов. Воровать однозначно повезло с таким телом.

- Эми! – предупреждающе произносит мужчина. Я уже знаю, что значит этот повышенный тон.

- Даю слово никого обкрадывать не стану, - поднимаю руки, мол, мои руки сегодня будут чисты. – Даже если очень захочу, - прикусываю нижнюю губу.

- Ладно, только будь осторожна! – кричит мне в след.

- Как всегда, - бурчу себе под нос, вылетая из деревянного дома, больше похожего на лачужку. Я не жалуюсь, а просто сообщаю. Бывало и похуже.

Да, Бостон изменился. Ничего не скажешь. Шагая по вечернему городу, я ловлю себя на мысли, что мне невероятно спокойно и уютно. Этот город безусловно мой. Никаких сомнений. Любуясь небоскребами, я понимаю, что не желаю уезжать. Эта неделя определенно станет одной из лучших за последние десять лет. Возвращение в Бостон было правильным решением.