Потом, ближе к семи годам, когда тело стало более выносливым и крепким, карабкался на растущий возле ограды каштан. Вот тогда-то, стоя на толстой ветке да держась за могучий ствол, узрел, чем занимаются ученики. Мутузят друг друга руками и ногами, размахивают холодным оружием, стреляют по каменным мишеням магией. Если первая и вторая составляющие их тренировок не особо впечатлила, то третью я созерцал с прибалдело-счастливым лицом, веря и надеясь, что и я так когда-нибудь смогу…

Мы идём прямиком к храму, ибо попасть на тренировочную площадку, где и будет проходить испытание, можно только пройдя через главный зал храма.

Некоторое время мы шли молча. Риам поднялся по тёмным гранитным ступеням, я — за ним.

Возле высокой стрельчатой двери настоятель останавливается, дожидаясь меня.

— Ты долгое время подглядывал за тренировками учеников, — говорит Риам, тянет на себя дверь за толстое медное кольцо. — Поможет ли тебе это на испытании, Гиртан?

Вот те раз! Я думал, что меня никто не заметил. Тем более что наблюдал я поздней весной и летом, когда густая изумрудная крона скрывает меня, а Риам, оказывается, всё знает. Следил за мной, что ли? Ну, не постоянно же! Или постоянно?..

В самом храме никогда раньше бывать не приходилось. Мы идём вперёд. Эхо от наших шагов гулко разносится под высоким сводчатым потолком просторной залы. Сверху из шести овальных окон льётся мягкий свет. В центре, на гранитном полу, блестящем в свете висящих на толстых колоннах масляных лампад, стоит постамент, на котором покоится чаша с огнём.

Настоятель останавливается перед ней и сгибается в поклоне. Я невольно повторяю за ним.

— Да хранит нас Священный Огонь, — произносит Риам.

— Меня защищает пламя Риданис… — шепчу я еле слышно и прибалдело замираю. Откуда?! Откуда эти слова?!

Огонь в чаше вдруг вспыхивает, заставив нас с настоятелем попятиться. Языки пламени поднимаются почти до самого купола, озарив рыжим светом весь зал, и медленно опадают. Я смотрю на вновь успокоившийся огонь, потом на настоятеля Риама, а тот пялится на меня удивлёнными глазами.

— Что… что ты сделал?! — хрипит он, его губы дрожат от волнения.

— Э? Я? Ни… ничего! — смотрю на него не менее удивлённо, отступаю на шаг. — Разве так не должно быть? — бросаю короткий взгляд в сторону чаши с огнём.

— Такого раньше… — голос Риама приходит в норму, он судорожно сжимает и разжимает кулаки, — никогда не было. Так… что ты сделал?

— Ничего, настоятель. Правда! — мотаю головой; вновь осторожно отступаю на шаг, нервно улыбаясь. — Просто сказал, что меня защищает пламя Риданис.

В этот раз, на моё счастье, огонь никак не отреагировал…

— Риданис? — медленно повторяет настоятель.

— Да, — коротко киваю и на автомате перевожу смысл слова… или чьего-то имени: — Горнило стихий.

— Ты ещё и древнее наречие знаешь… — Риам внимательно осматривает меня, вновь оборачивается к чаше с огнём. Некоторое время стоит, о чём-то раздумывая…

— Идём, — наконец, говорит он и обходит постамент. — Мы и так уже задержались.

И всё? Ни тебе нагоняев, ни допросов с пристрастием? Я поспешил за Риамом. Всё же странная реакция. Или он что-то там для себя решил? Например, подождать, посмотреть, как я себя дальше поведу, а сам тем временем поговорит с магистром ордена, дабы тот уже решал, как со мной поступить…

Проходим под сводом арок, и сворачиваем в коридор, вдоль стен которого высятся стойки с различными видами оружия: начиная от простых метательных ножей и заканчивая копьями и алебардами. В конце коридора дверь.

Настоятель отворяет её, и солнечный свет тут же бьёт в глаза, заставляя зажмуриться на несколько мгновений. Мы выходим на свежий воздух. Вот и поросшая низкой травой тренировочная площадка, которую я впервые вижу изнутри. Тут уже выстроились в несколько шеренг дети — мальчики и девочки, все примерно моего возраста и все прилично одеты, не то что я — в серых, видавших лучшие времена штанах, рубахе да сандалиях с порванными ремешками.

— Иди к ним, — говорит настоятель, а сам отправляется под навес к магистру. Что-то говорит ему, а старик кивает, поглаживая бороду, косо смотрит на меня. Не иначе, как Риам рассказывает о происшествии в зале…

Вздохнув, выхожу на площадку, к моим ровесникам и ровесницам. Иду в последнюю шеренгу, ловя на себе заинтересованные и недоумевающие взгляды. Становлюсь в самый конец, позади всех, чтоб никто на меня не смотрел, но рыжая девчонка оборачивается, оглядев меня с ног до головы голубыми глазами, фыркает, поморщившись, и снова поворачивается вперёд.

Пфф. Тоже мне принцесска нашлась. Я вам всем неровня, но вам придётся считаться с тем, что я пройду испытание.

— На колени! — звучит голос магистра Радения, и я вместе со всеми исполняю приказ. — Закройте глаза. Открывать нельзя. Кто нарушит этот приказ, не проходит испытание.

Я закрываю. И весь тут же оборачиваюсь в слух — слушаю мир, как наставлял Галфал.

— Каждый из вас должен воззвать к стихии внутри вашего сердца, — продолжает говорить магистр. — Если ваш дар уже пробуждён, сделайте это сейчас. Если нет, у вас время до полудня. Проявите силу стихии, и пройдёте испытание.

И это всё? Я думал, будет что-то пожёстче. Те же поединки, например. Не зря же всё это время я качал мышцы и делал растяжку! А оказывается… Твою ж мать! И что теперь?! Пробудить дар? Проявить силу стихии? Как?!

— Прошедшему испытание разрешается встать и отойти в тень! — громко произносит настоятель Риам.

Вот же… мотиватор хренов… Кому захочется просидеть под палящими лучами солнц до полудня? Только к сиянию светил я уже привык — по совету отца старался как можно больше и чаще пребывать на свету. Однако… находиться столь долго на солнцепёке не приходилось, но пока что утренние лучи приносили только блаженное и ласковое тепло. Проклятье… не о том думаю! Надо сосредоточиться и проявить силу стихии.

От резкого порыва ветра впереди чуть не открываю глаза, еле сдерживаюсь. Слышу, как девчонка предо мной поднимается на ноги, кажется, отряхивает платье.

— Зирани Дан-Альнайд первая проявила силу! — звучит голос магистра Радения.

Звук отдаляющихся шагов, рыжеволосая обошла всех… Не удивительно, если она пришла сюда с уже пробуждённым даром.

Успокаиваю мысли. Сейчас вредно думать вообще о чём-либо. Но вот магистр озвучивает имя очередного прошедшего испытание, и мои мысли захватывают беспокойство и раздражение. Затем прокрадывается страх… Что если я не смогу?! Проклятье!

Хират и Садат медленно, неуклонно поднимаются к зениту, отпущенное время до полудня тает, и претенденты, не сумевшие пробудить силу стихии, не выдержав солнечного жара, поднимаются один за другим да с разочарованием уходят под спасительную тень навеса. Те, кто провалил испытание — девятнадцать детей — кучкуются справа. Шестеро прошедших испытание выстроились в шеренгу слева — возле настоятеля Риама — стоят с гордо вздёрнутыми подбородками.

Рыжеволосая Зирани, что первой проявила силу стихии ветра, с недоумением и с толикой уважения смотрит на стоящего на коленях под палящим солнцем мальчика. Да, пусть он и простолюдин, но достоин уважения за то, что так и не сдался, идёт до конца…

Магистр и настоятель задумчиво переглядываются. Настоятель Риам хочет прервать испытание, ибо вряд ли Гиртан уже чего-то добьётся — разве что заработает солнечный удар. Времени почти не осталось, и настоятель поднимает руку.

— Подожди, Риам, — говорит магистр. — Дадим мальчику шанс. Пусть поборется до конца…

Зирани чуть морщится от слов магистра. Всё ведь впустую. Если этот простолюдин не смог раньше, то теперь уж точно не сможет. Что в нём такого особенного, что сам магистр требует подождать до конца отведённого времени?

Жара обволакивает со всех сторон, пот стекает под одежду — рубаха мерзко липнет к спине, но всё же солнечный свет по-прежнему, несмотря ни на что, ласково греет тело, словно пронизывая кожу, проникая в мышцы…