Ну вот, приехали! И моего мнения, конечно, никто не спросит.

— Во-первых, ты должна наложить на него ещё одну печать. Нужно заблокировать его ваирагию тьмы.

— Согласна, это будет не лишним, — кивает Адари. — Чтобы никто из тёмных не почувствовал его ауру. А ваирагию света ты сам закроешь.

— Нет. Это оружие ему надо оставить.

— Тогда… кто-то из светлых его найдёт, — влезает Галфал.

— Не страшно, малец, — усмехается Грайд. — С заблокированной тёмной ваирагией Райсэн окажется для них ещё одним галамиром. Мало ли в Ардане светлых полукровок. Но своё имя сыну придётся скрывать ото всех. Поэтому… — отец смотрит мне в глаза, — запомни, мой сын. С этих пор тебя зовут Гиртан. Тебя будут воспитывать маги-воины в Ордене Хранителей.

— Но… — у Адари округляются глаза. — Туда же не берут простолюдинов! Им ведь нечем оплатить за обучение!

— Не страшно. Отвезёшь Гиртана в Алхаллас. В столичный храм Ордена Хранителей в Дэрионе. Настоятель храма мне должен. Да и оплата за обучение у меня есть, за это не волнуйся.

— То есть… мы всё-таки расстанемся, — грустнеет Галфал.

— Придётся, малец. Ради Гиртана мы все должны разойтись и пойти каждый своим путём.

— Я подвёл вас, моя королева, — произносит шэхар, стоя на колене; эхо от его голоса гулко разносится под каменными сводами пещеры. — Объявился сэнайн и заявил, что он отец ребёнка. У светлого был Сэнлир, я не смог бы его одолеть, и готов принять любое наказание.

— Не торопись, Дэйше, — еле слышным шёпотом струится из чёрного провала зеркала, висящего над полом напротив головы райканского убийцы. Клубы тьмы ниспадают с оправы зеркала, поддерживая средство связи в воздухе. — Ты всё ещё должен доставить младенца ко мне.

— Я не знаю его имени, моя королева, — шэхар смиренно опускает голову, потупив взгляд.

— Никто не знает. Ему так и не дали имени при рождении.

Убийца затаил дыхание. Откуда королева знает об этих подробностях? Она сама присутствовала при рождении младенца? Если так, то ребёнок — из Райнора. Как же он тогда оказался в Ардане?

— Адари сказала, что за ребёнком охотятся когти Даррата. Хотят убить…

— Даррат! — шёпот превращается в яростное шипение. — Этого нельзя допустить! Младенец должен быть целым и невредимым. Проследи за Адари. Выясни, куда она его везёт. Затем похить и доставь ко мне.

— Слушаюсь, моя королева.

Старый привратник Эйол сидит в своей каморке да помешивает суп в котелке, висящем над огнём в очаге. Маленькое помещение, в котором стоят лишь деревянный стол с одинокой свечой, табурет да койка у зарешечённого оконца, наполнено запахом варёных мяса и овощей.

Снаружи царит осенняя ночь. Гремит гром, отсветы молний изредка прорываются в каморку. Ливень остервенело тарабанит по черепице.

Эйол зачерпывает деревянной ложкой горячее варево, осторожно подносит ко рту и с шумом пьёт.

— Хорошо, — кряхтит старик, улыбаясь. — Соли бы только чуть-чуть. И ещё перца. И чесночку бы. И…

Снаружи раздаётся стук колотушки, что прерывает размышления привратника.

— Кого это принесло в такую непогоду? — настроение тут же портится, Эйолу совсем не улыбается вылезать под дождь, но стук раздаётся вновь.

Старик опускает ложку в глиняную миску, с кряхтением встаёт и направляется к двери, возле которой висит плащ.

Вновь нетерпеливый стук снаружи.

— Да иду уже! — облачаясь, ворчит Эйол.

Оказавшись снаружи, он зажигает масляный фонарь, висящий на крюке на стене. Взяв в правую руку, выходит из-под навеса в ливень. Плащ намокает сразу.

— Как из ведра льёт, — старик быстро семенит к двери в воротах, открывает смотровое окно, приподнимает фонарь, чтобы разглядеть так невовремя появившегося гостя. Тот стоит под дождём, лицо закрыто в тени низко опущенного капюшона так, что ничего не разглядеть. — Чего надо?

— У меня ребёнок, — звучит уставший женский голос, из-под капюшона вырывается еле заметное облачко пара. — Прошу, возьмите его к себе.

— Тут не приют. Ты ошиблась воротами, бродяжка. Как тебя только во внутренний город пропустили. Куда смотрит стража…

— Я не бродяжка. Заберите малыша к себе, пожалуйста. Я заплачу за его обучение.

— Тьма тебя дери… — процеживает сквозь зубы Эйол. — Жди здесь!

Привратник закрывает смотровое окно, разворачивается и, ругаясь, бежит в сторону храма, возвышающегося впереди тёмным силуэтом. На миг вспышка молнии озаряет величественный купол, высокий шпиль и громаду королевского дворца вдали, но Эйол, поглощённый своими ворчливыми мыслями, не обращает на это внимания. Кто-то из младших настоятелей сейчас наверняка бодрствует. Пусть он и решает, что делать с женщиной и ребёнком…

Магистр Радений — пожилой настоятель храма — сидит в своём кабинете за столом. Свечи погашены, но в помещении, где единственное окно задёрнуто шторами, светло. На столешнице перед ним лежит крупный белый кристалл, излучающий мягкое ровное сияние.

— Сэндир — камень света, — кряхтит магистр, заворожённо разглядывая сияние на гранях камня — плата за обучение ребёнка; старший настоятель храма поднимает взгляд на подчинённого. — Где сейчас Гиртан, Риам?

— Я отдал младенца нашему привратнику на воспитание, мастер, пока тот не подрастёт, — отвечает Риам — один из младших настоятелей — именно он принимал в храме девушку, принёсшую дитя в эту неспокойную ночь.

Магистр кивает. Допустить ребёнка к обучению можно будет, когда тому исполнится восемь лет.

— Хорошо. Пусть Эйол позаботится о мальчике… Девушка не назвалась? Или, может, сообщила что-то ещё?

— Нет, мастер, — Риам качает головой. — Передала ребёнка с камнем…

— И назвала только имя… Грайд, — старший настоятель несколько раз кивает в задумчивости; давно он не слышал этого имени и не видел его обладателя. Сколько лет прошло с той памятной встречи, когда Радений — ещё молодой маг из Ордена Хранителей — впервые увидел чистокровного светлого… Сорок с лишним лет назад. А кажется, что всё произошло буквально вчера…

— Вот что, Риам, — магистр нарушает тишину, отвлекшись от воспоминаний. — Посматривай иногда в сторону нашего нового ученика. Думаю, нам отдали на обучение не совсем обычное дитя. Смотри, чтобы дел не наворотил.

— Как прикажете, мастер, — Риам коротко кланяется и покидает кабинет настоятеля.

— Грайд… — выдыхает магистр, когда подчинённый закрывает за собой дверь. — Я думал, что больше о тебе ничего не услышу.

— И мы вот так просто уедем? — Галфал чуть оборачивается к сестре, сидя на спине лошади перед Адари.

Скакуна кадиры сменили на более сильного и выносливого, отдав за это последние деньги, и теперь полукровки держали путь на север — в Зиал — горное королевство, где половину года земля покрыта снегом. Копыта лошади стучат по каменной дороге, перед невольными путешественниками раскинулась степь, которую очень скоро зима накроет толстым белым покрывалом.

— Для его же безопасности, — Адари коротко кивает, мерно раскачивается в седле. — Враг не должен его найти.

— Эх… — вздыхает маленький кадир. — Я уже привык к нему. Думал, и дальше буду обучать младшего брата. Надеюсь, мы ещё с ним встретимся.

— Кто знает, — девушка пожимает плечами. — Всё может быть.

Дэйше отставал от Адари на двое суток, но быстро догонял, перемещаясь ночью в тенях. Ваирагия тьмы позволяет шэхару скользить во мраке, оставаясь практически незамеченным. И когда райнорский убийца почти достиг цели, то почувствовал среди преследуемых лишь две тёмные ауры. А раньше… там в лесу… было три. И третью он хорошо запомнил, уж слишком у таинственного младенца аура странная — не сплошь чёрная как у райканов и кадиров, будто беззвёздная ночь, а с множеством прожилок света. Если тот сэнайн с Копьём Света — действительно отец ребёнка, то его матерью, судя по странной ауре, райкан? Но это невозможно! Такого просто не может быть! Что это, если не шутка Тёмной Матери? Знает ли об этом королева? По её словам, выходит, что знает. Тогда не удивительно, что она хочет видеть младенца в Райноре. Но…