Иван подошел к дому, который не только возвышался над остальными, но и отличался замысловатой архитектурой. Хотя высокий забор надежно защищал двор от людских глаз, было понятно, что здесь живут люди состоятельные. Мужчина увидел на калитке звонок и нажал. Переминаясь с ноги на ногу, терпеливо ждал, когда кто-нибудь выйдет. Наконец послышались шаги. Иван отступил на шаг в сторону. Щелкнул замок, и калитка открылась. На улицу вышел плотный, среднего роста мужчина с густой черной бородой. На нем был полушубок из овчины, на голове – норковая шапка, а на ногах – валенки с галошами. Хозяин смотрел на незнакомца исподлобья, настороженно и недоброжелательно.

– Что нужно? – спросил он, оглядывая незваного гостя с головы до ног.

– У вас случайно нет какой-нибудь работы? Могу помочь. С любым делом справлюсь, – торопился объяснить Иван, боясь, что хозяин захлопнет калитку. Мужчина внимательно слушал и, прищурив левый глаз, молча продолжал рассматривать его.

Ивану показалось, что пауза затянулась. А цыган все еще не сводил с него оценивающего взгляда. Наконец кашлянул, сплюнул под ноги и спросил:

– Чей будешь?

– Не знаю.

– Как это? – у хозяина от удивления широко раскрылись глаза.

– Ничего не помню о своем прошлом. Зовут меня Иван.

Цыган еще раз оглядел его, решая, что делать.

– Ладно, проходи. Побеседуем.

Закрывая калитку, выглянул на улицу, посмотрел по сторонам, проверяя, не привел ли гость еще кого-то.

Они вошли в дом.

– Снимай ботинки, – сказал он гостю, взглянув на его обувку. Сам снял только галоши и пошел в валенках на кухню. Иван последовал за ним. Везде было прибрано и красиво.

– Присаживайся.

– Спасибо.

Иван сел на стул, теперь он исподволь изучал хозяина и обстановку.

На столе стояли салатник с квашеной капустой и сковорода с жареной картошкой. Вкусно пахло только что пожаренными шкварками. Иван, почувствовав завораживающий запах свинины, непроизвольно сглотнул слюну.

– Есть хочешь?

– Немного, – признался Иван.

– Угощайся, – он поставил перед гостем тарелку, подал вилку.

Иван улыбнулся, с благодарностью посмотрел на хозяина дома и жадно начал есть, как будто не пробовал в своей жизни ничего более вкусного. Цыган медленно пережевывал пищу, поглядывая, как Иван уплетает за обе щеки, и молчал. Когда сковорода опустела, гость поблагодарил хозяина и аккуратно положил вилку на тарелку.

– Я ищу любую работу, – повторил Иван, так и не дождавшись новых вопросов.

– Это я понял. А что ты можешь?

– Дрова поколоть, сложить. По строительству, покрасить что-нибудь.

– Мне этого ничего не нужно, – усмехнулся хозяин.

Иван напрягся, предвидя отказ.

– Помогите, пожалуйста. Мне сейчас негде жить. Зима идет, холод. Лишние рабочие руки ведь никогда не помешают.

– Ты сказал, что ничего не помнишь?

– Да. Это правда.

– Вижу, на тебе пиджачок фирменный. Твой? Или украл где?

– Наверное, мой. Я в нем всегда был.

– Не из простых ты. Чувствую. Что же с тобой произошло, что памяти нет?

– Не знаю. Временами мелькнет что-то в голове как вспышка.

– А может, тебя ищут?

– Не знаю.

– Давно здесь?

– Тогда еще тепло было, наверное, ранняя осень.

– Ясно. Где ночуешь?

– В заброшенном домишке на краю деревни. Недалеко от свалки. Пока тепло было, как-то выживал. Собирал на мусорке всякое барахло, сдавал. А сейчас холодно. Попробовал затопить печь, но она почти развалилась, ремонт требуется. Чуть не задохнулся.

– Этим увлекаешься? – цыган щелкнул пальцем по шее.

– Нет. Не пью и не курю.

– Вижу. Не как те, что здесь шляются. Чувствую, человек ты порядочный. Но сомневаюсь – не ищут ли тебя? Сердцем чувствую, что менты ищут. А мне это ни к чему.

– Понимаю. Но меня никто не ищет. Если бы искали, то уже нашли бы.

– В общем, оставайся. Будешь пока двор чистить и за лошадьми ухаживать. Платить не стану, кормежку и место для сна обеспечу. А там посмотрим. Я присмотрюсь к тебе. А ты, может, что-то вспомнишь.

– Спасибо. Я согласен, – обрадовался Иван.

– Меня зовут Баро. Пошли покажу, где жить будешь.

Мужчины вышли из дома. Возле конюшни была небольшая пристройка. Баро открыл дверь, и они оказались в маленькой комнатке.

– Здесь есть буржуйка. Топить будешь сам.

В комнате была железная кровать с матрасом и одеялом. Возле стола, застеленного цветной клеенкой, стояли два стула и табурет. Старый полированный шкаф с двумя дверцами громоздился в углу. Через тюлевую занавеску в небольшое окно попадали солнечные лучи, от этого в комнате было светло и уютно.

– Сейчас покажу конюшню.

Они вышли и направились к высокому строению. Хозяин снял навесной замок, открыл скрипучую дверь.

– Вот они, мои красавцы!

Иван увидел двух жеребцов, которые оживились, узнав голос Баро.

– Сено вон в том углу, – рассказывал цыган, – овес рядом. Воду будешь брать из колонки. Она недалеко.

– Понял, – ответил Иван.

– Скоро заметет все, зимы здесь снежные. Лопаты в противоположном углу. Найдешь. А пока метлой мети дорожки.

– А как зовут жеребцов?

– Рыжего так и зовем – Рыжий. А черный у нас Рыцарь. Твоя задача – чистить, кормить, поить, выводить на прогулку. Сумеешь? Раньше имел дело с лошадьми?

– Нет, не доводилось. Но я научусь, – заверил Иван, чтобы хозяин не передумал взять его на работу.

– Если что-то нужно будет, спрашивай у моей жены, она объяснит и покажет все.

Когда они возвращались к дому, Иван думал:

«Перезимую, а там видно будет. А как быть с Семеном? Получается, я бросил его там. Может, рассказать Баро о нем? Нужно хотя бы сходить предупредить его». Он осмелился и спросил:

– В заброшенном доме остался мой товарищ. Можно я предупрежу его, что буду работать у вас?

Баро нахмурился. Немного помолчав, ответил:

– Сходи, но ненадолго. И в дом никого не приводи. Я предупредил.

– Спасибо. Я туда и обратно.

Иван бросился к калитке и скрылся за ней. До своего ветхого убежища добрался быстро, а когда открыл дверь, увидел, что Семен все еще спит.

– Эй, вставай! – попытался он растолкать до сих пор не протрезвевшего товарища.

– Чего тебе? – приоткрыв глаза, проворчал он.

– Я ухожу.

– Куда? – зевая, спросил Семен.

– Нашел работу. Ухожу на всю зиму.

Семен мигом подскочил. Протер глаза и посмотрел на Ивана.

– Ты серьезно? Или пошутил?

– Пока ты тут дрых, я пошел искать работу.

– А я?

– Семен, прости. Тебя не возьмут, даже приводить тебя мне не разрешили. Шел бы ты к семье. Попытайся еще раз.

Семен молчал. Потом встал, зачерпнул из ведра воды и залпом выпил.

Ивану было жалко Семена. Но помочь ему в этой ситуации не мог.

– Вот и закончилась наша дружба. А я думал, ты настоящий…

– Семен, пойми. Жить нам негде. Денег нет. Утеплить этот дом не сможем. Ты можешь вернуться домой, а мне идти некуда. Работать я буду за еду и жилье. Денег платить не будут. Поэтому помочь тебе ничем не смогу. Весной, даст Бог, встретимся.

– Ладно, не напрягайся. Не впервой. Пойду в подвал. Там еще старые дружки остались. С тобой почувствовал себя человеком. Но каждый выживает сам.

– Спасибо, Семен, что понимаешь.

– А что здесь непонятного? Не ты командуешь, а тебе ставят условия.

– Прощай, Семен. Мне нужно торопиться. Не знаю, как судьба повернется. Может, и свидимся.

– Прощай.

Иван обнял товарища, похлопал рукой по плечу и вышел из дома. Семен сел на табурет, опустил голову и уперся взглядом в гнилые доски пола. Ему хотелось опохмелиться.

Анна приоткрыла глаза, потянулась, лучик солнца, гулявший по комнате, скользнул по ее ресницам, и она зажмурилась. Решив, что можно еще немного полежать, снова закуталась в одеяло. Через несколько минут осторожно коснулась пальцами живота, ласково погладила его: «Маленький мой, как тебе там? – думала она. – Сыночек мой, тебе уже шесть месяцев. А папа даже не знает, что ты скоро появишься на свет».