– Слабак ты, Иван! Все в тебе не так… – не сдержался Семен.

– И мне кажется: не похож он на ваших, – согласилась Агафья, внимательно поглядев на Ивана.

– Вот и я говорю, что не из наших.

– Вообще не пьешь, что ли? – поинтересовалась она.

– Не знаю. Наверное, не пью.

– Он не помнит ничего. Больной, наверное. А может, кто-то мозги отшиб. Вот и скитается один. Я недавно с ним познакомился, – рассказал Агафье Семен. Он взял бутылку и налил в стопки самогонки.

– Я не буду больше, – сказал Иван и убрал свою стопку. – И тебе не советую. Нам еще работать.

– Ты чего это командуешь? Хочу и пью. Прав да, Агафья?

Она улыбнулась и лукаво посмотрела на него.

– Можно еще по маленькой.

– Вот видишь, Агафья тоже хочет.

– Пей. Мне все равно.

Иван уже приступил к борщу. Потом наколол вилкой соленый огурец и с удовольствием ел вприкуску с горячей картошкой. Складывалось такое впечатление, будто он стремился насытиться впрок, на неделю. Закончив, с благодарностью посмотрел на Агафью и спросил:

– А муж где?

– Лежит в той комнате. Болеет он, ноги плохо ходят, – она кивнула на плотно закрытую дверь.

– Вы обещали баньку нам, – напомнил Иван.

– Пожалуйста, но топите сами. Вы же мужики.

– Семен, не увлекайся. Еще банька у нас, – предупредил Иван, заметив, что тот наполняет очередную рюмку.

– Сейчас все сделаем, – успокоил он, – и баню вытопим, и помоемся. А работу завтра завершим.

– Вы сегодня много сделали. Я и не ожидала, – похвалила их захмелевшая женщина.

– Семен, закругляйся, пойдем баню топить.

– Какой же ты неугомонный! Дай еще посидеть хоть немного.

– Агафья, где баня?

Хозяйка встала, чтобы показать, куда идти, Иван последовал за ней. Подвыпивший Семен остался один.

Агафья привела своего работника к бане, рассказала, где колонка, чтобы набрать воды и заполнить бак. Иван пошел за дровами, а она вернулась в дом.

Семен уже почти опустошил бутылку и, как только появилась Агафья, тут же налил рюмку ей. Иван тем временем растопил печку в бане и наносил воды из колонки, заполнив бак. Он подобрал оставленные на земле топор и пилу, по-хозяйски прислонил к стене дома. Присел на бревно и задумался.

«Кто я?» – снова и снова задавал он себе этот вопрос. От рюмки самогона странно шумело в голове, он обеими руками сжал виски, закрыл глаза. Снова вспомнилась случайно увиденная зажигалка. «Зажигалка… – думал он. – У меня была такая зажигалка. Я помню. Как она ко мне попала? Кажется, мне ее подарили. Женщина подарила. Красивая…»

Иван вдруг почувствовал, что ветер пронизывает его насквозь, встал и поспешил в баню. Помещение уже немного прогрелось, и Иван примостился на лавочке в предбаннике. Женщина, которая недавно промелькнула в его воспоминаниях, как будто стояла перед глазами. Но как ни старался, больше ничего не мог восстановить в памяти. Посидев несколько минут, Иван вернулся в дом.

Семен был пьян, Агафья сидела рядом с ним и держала его руку в своей.

– О, Иван пришел… Ну, что там с банькой?

– Вижу, ты до баньки не дотянешь. Встать-то сможешь?

– Да, Семушка, хватит нам уже, – Агафья взяла со стола пустую бутылку и понесла ее в сени.

– Иван, а баба-то ничего, – многозначительно протянул Семен.

– Не забывай, что у нее муж за стенкой больной.

– Вот именно, больной. А она здоровая. Знаешь, как давно у меня бабы не было? Не знаешь…

– Выбрось эти мысли. Вставай! Проветрись немного.

– Ты мне не указ! Останусь с ней. Она, кстати, согласна.

– Как знаешь. Я сейчас помоюсь и пойду домой.

– А где твой дом? Это тот, картонный? В котором спать невозможно от холода? Иди.

– Ты не ведаешь, что творишь. Муж узнает – беда будет.

– А это уже не твое дело. Здесь тепло и пожрать можно.

В комнату вернулась Агафья.

– Баньку я посмотрела. Там уже тепленько, но подкинула еще дровишек.

Женщина была весела. Она улыбалась Семену.

– Иван, ты иди в баньку-то. Мыться уже можно. Пару маловато, но его долго ждать. Да и веников у меня все равно нет. Начинать уже можно, – выпроваживала его хозяйка.

– Спасибо. Я пошел.

Иван был уже у порога, когда Агафья сунула ему полотенце.

– Не смотри, что старенькое, лучшего нет, – сказала она, заметив, как Иван посмотрел на дырки.

Он молча вышел и направился в баню.

«Ох, Семен, добром это не кончится, – думал он. – А что я могу сделать? Агафья не против».

Иван с наслаждением помылся, а потом зашел в дом, чтобы забрать Семена. Но тот сладко спал на ветхом диване. Иван, поблагодарив хозяйку, направился в свое жилище.

Проснулся Иван под утро от громкого стука в дверь.

– Иван, открывай! – кричал Семен.

Мгновенно выбравшись из-под тулупа, он впустил приятеля.

– Что случилось? Чего орешь?

Семен ввалился в дом и растянулся сразу за порогом.

– Э, да ты все еще пьян…

– Я замерз, – заикаясь и дрожа, пробормотал Семен. Не в силах подняться, он на четвереньках пополз к своим тряпкам, которые лежали на полу, и попытался залезть под них. Через несколько минут раздался заливистый храп.

«Утеплять дом придется одному, этот сегодня не работник», – с досадой подумал Иван. Он попытался разжечь печь, но щепки отсырели и не разгорались. «Сейчас опять будет дымовая завеса. Нужно срочно что-то придумать. Утром пойду к Агафье, попрошу в долг немного денег. Куплю цемент и замажу все щели в трубе. Больше ничего придумать не могу. Не печник. Как-нибудь перезимую. А летом все сделаю по уму. Получить бы документы и устроиться на работу… А пока надо спросить у Агафьи, может, кому из соседей рабочие руки нужны», – размышлял Иван.

Он затушил тлеющие щепки, которые уже успели наполнить комнату дымом, налил в кружку холодной воды. Сделал несколько глотков, поежился и мысленно чертыхнулся: «От такого чая можно и окочуриться!». Нащупал в кармане кусочек сахара, бросил его в рот.

Иван приоткрыл дверь, чтобы вышел дым, посмотрел на спящего Семена, поправил на нем рваное одеяло.

Уже полностью рассвело. Воздух был морозным, ветер разогнал тучи, и солнце светило ярко.

Иван решил, что в деревнях люди встают рано, и зашагал к дому Агафьи. Под ногами поскрипывал выпавший за ночь снег. Когда подошел к калитке, цепная дворняга не залаяла, а завиляла хвостом: то ли узнала вчерашнего гостя, то ли почувствовала доброго человека. Иван вошел во двор, собака бросилась навстречу, и он потрепал ее по голове. Четвероногий страж дружелюбно вилял хвостом и доверчиво следовал за ним. Иван постучал в дверь.

– Кто там? – услышал он голос Агафьи.

– Иван.

Звякнула щеколда, и на пороге появилась хозяйка. На сером помятом лице отчетливо выделялись мешки под глазами. Женщина пыталась пригладить всклокоченные волосы. Чувствовалось, бурная ночь не прошла бесследно.

– Случилось что?

– Пришел поговорить.

– Говори, – неприветливо сказала она, не приглашая в дом.

– Вы тут всех знаете. Может, поблизости работа какая-то есть? Дрова поколоть или еще что-то сделать… Деньги нужны.

– Всем деньги нужны. Чем же тут поможешь? Попробуй сходить вон туда, – она махнула рукой в сторону двухэтажного деревянного дома, который стоял вдалеке от остальных, ближе к вокзалу. – Цыгане там живут богатые. Чем занимаются, не знаю, но видела, что какие-то пришлые на машинах там появляются. Здесь ведь русских семей всего несколько осталось, почти вся улица цыганская. Я с ними не общаюсь. Летом сюда обычно приезжают их кочующие соплеменники. Располагаются в яблоневом саду, поют, пляшут, гадают. Табор исчезает так же внезапно, как и появляется. А сейчас, зимой, тихо.

– Спасибо.

Агафья кивнула и, не попрощавшись, закрыла дверь.

Иван постоял еще минуту и решительно направился к дому. Вдалеке, рядом с конечной остановкой автобуса, виднелось еще несколько похожих строений, а за ними уже можно было разглядеть городские многоэтажки и высокие трубы предприятий.