Но теперь я относительно в порядке. Значит, пришло время.
— Самое первое было странным. Какая-то школа, и вокруг неё столпился народ. Кто-то стоит на крыше. Не знаю, возможно, самоубийца. Я тоже среди зевак: подняв голову, разглядываю этого человека. Точнее, девушку. У неё светлые волосы, и они скрывают от меня её лицо. Вторым был Дмитрий. Он кричал на меня так, словно винил во всех своих бедах. Я не слышала слов, но его лицо было искажено яростью и, кажется, в тот момент я сама испытывала нечто подобное. Третьим стал торговый центр. Суматоха. Скопление народа. А в конце, — Нина, до этого сверлившая взглядом кусок торта перед собой, поднимает глаза на меня. — Твоя подруга Лия. Она просто сидела передо мной и, кажется, слушала меня. Опять же, вокруг нас царила абсолютная тишина, но я точно уверена, что чувствовала, как шевелятся мои губы.
Я позволяю молчанию повиснуть за столом лишь на мгновение, а затем сразу выношу единственный пришедший в голову вердикт:
— Это странно.
— Ещё как, — соглашается Даня. — Она будущее видит!
— Нет, я не об этом, — я качаю головой. — Но да, Нина действительно видит будущее. И все эти видения связаны со мной — я присутствовала при каждом из этих моментов. — Нинин взгляд сквозит благодарностью. Я не знаю, сколько раз и скольким количеством народа за всё время, что я не присутствовала рядом, её способность ставилась под сомнение, но сейчас она явно рада заполучить ещё одного союзник на свою сторону. — Пятое видение: смерть Андрея, да?
Нина кивает:
— Да. Он должен был погибнуть, не Марья. Не знаю, почему в реальности всё поменялось.
— Крыша — это попытка Кирилла убить Лию, — объясняю я. — Я была там. Если бы Лиза не спасла её, Лия была бы сейчас мертва. Разговор с Дмитрием — тоже было. Точнее, настоящий скандал. Антон и Влас были свидетелями. — Я поворачиваю голову на Власа, ожидая его подтверждения. Он кивает. — Дмитрий отчитывал меня за то, что я сделала.
— А что ты сделала? — интересуется Нина.
— Спасла тебя, — за меня отвечает Лена.
— Дмитрий посчитал мою связь с Эдзе недопустимой, так как, ну, знаешь, он… сомнительная кандидатура к доверию.
— Эдзе? — переспрашивает Ваня. Вопрос я замечаю не только в его взгляде. — Разве мы говорили не о…
— Миллуони, — вмешивается Бен. — Это один и тот же тип. Он любит менять имена, чтобы было проще убегать от долгов.
— Торговый центр, — продолжаю я. — Задание «Беты» и обезглавленный оборотень. Мы с Андреем стали случайными свидетелями всего этого. Затем разговор с Лией — тоже я. Тут двух мнений быть не может.
— Да уж, странно, — заключает Ваня моим же выводом. — Получается, единственное, что связывает все Нинины видения между собой — это ты.
— Мне кажется, мы смотрим немного не туда, — произносит Влас задумчиво. — То, что там присутствует Слава — это лишь один из факторов. Почти все видения, как я могу судить, связывает между собой ещё кое-что.
— Что именно? — уточняет Лена.
— Эмоции. И очень сильные. Слава видела свою подругу на крыше в шаге от неминуемой смерти — это страх. Разговор с Дмитрием, — а я был ему свидетелем и говорю с уверенностью, — ничего, кроме гнева, у Славы вызвать не мог. Торговый центр…
— Я видела обезглавленного оборотня и его кровь, орошающую пол и стены.
— Отвращение, страх. Возможно, некая форма возбуждения, ведь вы с Андреем не знали, что вас ждёт, когда бежали на крики, и, теоретически, были готовы вступить в сражение, если бы это понадобилось. И разговор с Лией. Не знаю, о чём вы говорили, но наверняка о чём-то важном.
— Да, — подтверждаю я. Гляжу на Лию. Сейчас она — одна из немногих, кто знает тайну нашего путешествия во времени. И если теперь мы поняли друг друга и она мне поверила, то в мгновения, когда разговор на эту тему только начался, она была уверена, что я сошла с ума. Поэтому я честно отвечаю: — Я была подавлена, встревожена и разбита.
— Адреналин, — заключает Ваня, хлопая ладонью по столу, чем привлекает внимание всех в столовой.
— В смысле? — уточняю я.
— Выработка адреналина повышается при стрессовых ситуациях, — Ваня расплывается в улыбке. Похоже, он всё понял, и теперь ему не терпится поделиться открытием со всеми. — Во время ритуала, проведённого Миллуони, ты отдала много крови. В крови стража, пока он жив, всегда присутствует магия.
— Эхно, — вспоминаю я.
— Верно! Скорее всего, твоя кровь была использована не только для того, чтобы вытянуть из защитного поля прах Христофа, но и каким-то образом для того, чтобы вернуть Нину. В таком случае, всё сходится! Благодаря крови и магии в ней между вами образовалась связь. И теперь каждый раз, когда ты, Слава, испытываешь страх, стресс, гнев или нечто такое, что заставляет выбрасывать в твою кровь адреналин, Нина будет видеть будущее, связанное с этим моментом.
— Мрак, — протягивает Нина. — Просто прекрасно!
— И не говори, — соглашаюсь я.
— Нет, серьёзно, даже по нашей сумасшедшей шкале это одиннадцать из десяти!
— Жаль, что это едва ли может сыграть нам на руку, скажем, в войне против оборотней, — со вздохом сообщает Марк.
Слева от меня вилка со звоном падает в тарелку. Лия. Хорошо, что кроме меня этого никто не замечает.
— Я тут недавно понял, что наша «война», — Ваня и правда делает кавычки! Лия рядом со мной ёрзает на месте. Кажется, это её заинтересовало. — Не совсем война, а нечто вроде игры.
— Игры? — переспрашивает Бен. — Какой? Русская рулетка?
— Очень смешно. Я имею в виду игру с ненулевой суммой.
— То есть, все выиграют? — спрашивает Лия.
Её вопрос повисает в короткой паузе. К сожалению, я не настолько умна, чтобы понимать, о чём они говорят. К счастью, мой недоумевающий взгляд — не единственный мечущийся между Ваней и Лией в ожидании пояснений.
— Нет, — Ваня качает головой. — Все заведомо обречены на проигрыш.
Лия согласно кивает. Они с Ваней поняли друг друга, позабыв, что кроме них самих за столом ещё как минимум пол десятка не таких уж и образованных умов.
— Вы говорите о том, что в этой войне нам не победить? — уточняет Бен.
— Скорее всего, — отвечает Лия.
— Скорее всего? — повторяет Бен, хмыкая. — Нельзя быть немножко беременной! Как насчёт того, чтобы вам, умникам, собраться вместе и хорошенько подумать, как превратить это «скорее всего» в «надрать задницу врагам», пока остальные, рискуя своими жизнями, спасают тех, кто оказывается под угрозой?
Бен почти переходит на крик. Чтобы его успокоить, я привстаю с места.
— Андрей, — тихо, но твёрдо произношу я. — Что с тобой не так?
Бен бросает на меня затуманенный яростью, взгляд. Но уже спустя секунду словно понимает, кто именно говорит с ним, и его лицо расслабляется.
— Ничего. — Бен резко встаёт из-за стола, отодвигая стул назад со скрипом. — Ещё раз с днём рождения. Продолжайте праздновать, а я пока, с вашего позволения, пойду и спасу пару жизней, за которых мне потом никто не даст медали. Потому что это моя работа. Ведь хоть кто-то в этом чёртовом помещении должен делать свою работу, верно?
Бен пулей вылетает из комнаты, по пути окончательно снося свой стул и роняя его на пол. Ваня и ещё некоторые за столом глядят на меня, ожидая, что я смогу дать объяснение поведению Бена, но мне нечего им предложить. Вместо этого я лишь бросаю: «Сейчас разберусь» и ухожу вслед за Беном.
Ведь всё это явно не просто так.
Не нужно ни гадать, ни спрашивать у прохожих. Здесь, как и в настоящем до этого, как и в любой другой вселенной и другом мире Бен предпочитает один универсальный способ расслабиться и выпустить пар. Я иду в тренировочный зал, и, что было очевидно, попадаю в десятку. Бен там, но он не вымещает свой приступ злости на инвентаре, а просто ходит кругами по периметру, запустив пальцы в волосы.
— Бен? — зову я.
Он не удивлён моему приходу, поэтому даже не останавливается или не вздрагивает от неожиданности.
— Прости, — произносит он. — Не хотел испортить праздник.
