— Куда он скажет.

— Кто это вообще чёрт подери такой?

— Было тяжёло найти союзника, который был бы полезен и которому можно было бы доверять. Но удача — верный спутник слуг Госпожи.

— И? — от негодования и удивления брови Розари полезли на лоб

— И это значит, что ты пойдёшь с ним. Я успел многое рассказать ему, и у меня нет сомнений, что он внесёт неплохой вклад в твоё обучение.

— Значит, снова уходишь? — наконец поняла Розари. — Почему я не могу пойти с тобой? Ещё немного и мой возраст сравняется...

— С теми, кто погиб в Шестой Битве, — закончил за неё мастер. — Твоя жизнь слишком ценная, чтобы вот так вот разменять её в первом бою. Никому это не нужно. Я рад видеть то, что ты открыла в себе и приняла благодетели Госпожи, но я не буду рад видеть тебя мёртвой, и видеть как последние надежды мирных людей этой страны замирают вместе с твоим сердцем. Не имеешь права. Поэтому ты пойдёшь с Дуканом.

— Да кто он вообще такой?! — Розари сорвалась на крик, но тут же успокоилась. — Что он может?..

— Он умеет то, чего не умею я. И для чего кайрам никогда не были предназначены. Он научить тебя скрываться и наносить удары по слабым местам.

— Что?

— Сейчас мы откровенно слабы, и никак не справимся с более сильным противником. Нам остаётся только хитрость. Вот чему он попробует научить тебя. У меня большие сомнения, что это придётся тебе по духу, но ты получишь бесценный опыт, который возможно спасёт твою жизнь.

— Почему, мастер, ты говоришь только обо мне? — Розари притихла. — Ты сильнейший из кайрам, да и среди всех Избранных Госпожи... Почему ты говоришь только обо мне?

— Потому что моя жизнь скорее всего будет потрачена на другое. В поединке с опасным соперником нужно точно знать, куда нанести удар. Поэтому ты станешь клинком, а я стану знанием. Нужно найти ответы, пока не стало совсем поздно. Тучи сгущаются, Розари, я чувствую. Я позабочусь о том, чтобы ты знала, что делать в самый чёрный момент. Будь в этом спокойна.

— Ты собираешься найти Госпожу?

— Нет. Боюсь, в этом сражении Она нам не поможет. Но мы сделаем так, чтобы Ей было спокойно возвращаться. Таков наш долг.

— Она не будет помогать нам?..

— Нет. Могущественные слуги Морокай ищут её. И они слишком сильны даже для Неё. Всего их осталось семеро. Имена им даны: Стыд, Боль, Скорбь, Ненависть, Уныние, Безразличие и Страх. Ты не должна искать встречи с ними и бросать им вызов. Потому что ты проиграешь.

— Но, мастер… вам же удалось победить восьмого!

— То была лишь странная удача. Чем больше я узнаю об этих созданиях, чем больше вижу их в деле, тем больше понимаю, что не вижу предела их сил. И я не думаю, что я смог победить до конца. Гнев вернётся рано или поздно. Его сила осталась в этом мире. Я убил только тело.

Наставник снова закинул на плечо дорожную сумку и собрался уходить.

— И что? Это всё? М?

— Да, Розари. Это всё. Наши пути разойдутся здесь.

— И какого чёрта мне делать?

— Ты уже знаешь и умеешь достаточно, чтобы назвать тебя Избранной. Я дал тебе все самые важные уроки. Но я не могу дать то, что сделает тебя сильной по-настоящему. Опыт. Тебе придётся заработать его самой. Дукан поможет тебе. И удержит от ошибок, как сможет.

Слезы проступили в глазах Розари, она тут же смахнула их, стиснула кулаки, глядя на наставника одновременно с тоской и с ненавистью.

— Самый важный мой урок, девочка, не забывай его. Береги себя и не погибай напрасно. Принеси людей вокруг себя в жертву, если понадобиться, но выживи.

***

Выжить.

Она чуть не потерпела неудачу и в этом деле. Всё-таки потеряло сознание, утратила бдительность, и пропустила, что кто-то подкрался.

— Кто же тебя так? Хотя знаю я, не отвечай. Вот же ж ублюдки!

Над ней склонилась женщина средних лет, с растрёпанными волосами, с лицом, покрытым сажей и гарью. Розари инстинктивно дёрнулась, собиралась ударить угрозу, но была так слаба, что никакого движения и не вышло.

— Тише-тише, дочка, — ласковее проговорила женщина, в её руках не было оружия. — Я тебя не обижу. Всё позади. Не мешай мне сейчас, нужно перебинтовать твою руку.

Женщина посмотрела на неё сверху вниз, пытаясь понять, соображает ли хоть что-нибудь раненная, Розари сфокусировала взгляд и кивнула. Женщина аккуратно взяла её руку, плеснула сверху воды, обтёрла, нашёптывая слова успокоения, пока Розари шипела от боли. Вдалеке снова раздались шаркающие шаги, Розари замерла испуганно.

— Стой смирно, отец! Не уходи никуда, — крикнула женщина и повернулась к Розари. — Не бойся, это мой отец. Он уже никого не обидит. Почти слепец, а с головой ещё хуже. Еле нашла его в темноте. Сгорел наш дом, но мы живые остались, и на том спасибо. Там обоз идёт из выживших, нам бы до него доковылять, да на телегу тебя посадить. Идти можешь?

Чёрная туша монодона приближалась быстро.

Небольшая точка вылезла из слоя облаков на горизонте, сдвинулась по краю неба, повернула к лагерю, выросла до размера птицы, затем стала больше солнца и всё увеличивалась в размере. Тяжёлый силует становился всё более различимым, проступали отдельные детали уродливого туловища и рыщущих в воздухе щупалец. Анижа застыла на месте, в круговороте криков и носящихся туда-сюда солдат, готовящихся к обороне, и просто смотрела на непостижимого левиафана, царствующего в небе.

Не укладывается в голове.

Даже если внутри этого странного тела нет костей, только хрящи или что-то подобное… как вообще такая масса может парить в воздухе без колдовства? Кожные мешки заполнены газом, который легче воздуха и создаёт подъёмную силу, но разве её может быть достаточно? И как такое неспешное создание может находить себе пропитание? Как минимум оно всеядно, и скорее всего, может охотиться… Должно охотиться, чтобы получить достаточно энергии и белка… Но как?

И как так вышло, что эта тварь может нести в себе ещё и груз, и людей?

Эта тварь просто не может существовать, не может быть частью этого мира. Она противоестественна. Её нельзя считать жизнью. Это колдовство за гранью.

Анижа встрепенулась и пришла в себя от криков. К командам и тревожным разговорам добавились знакомые ей звуки боли. Металл встречался с металлом, свистели стрелы, гудела толпа, и в бою у южных укреплений уже появились первые раненые.

Монодон и его содержимое были пока что меньшей проблемой. Ещё один отряд темников уже нанёс удар, и надо было как-то пережить сначала его.

Спокойные и неторопливые мысли в её усталой голове оборвались как старая верёвка. Ноги её стали ватными, в горле застрял ком, сердце забилось гулко, воздуха стало не хватать. Ей стало страшно... чертовски, опустошающе страшно. Вокруг неё только и было разговоров, что о битвах, она уже привыкла к названиям, терминам и шуткам, даже сама начала мыслить почти как солдат. Её не пугал вид крови и ран, она даже видела несколько боёв совсем рядом, но всё ещё не могла победить внутри ужас от того, что люди так стремятся убивать друг друга, обладают каким-то чудовищным, животным и далёким от Госпожи, желанием проливать кровь и втаптывать врага в землю. На фоне этого ужаса, мысль о том, что она сама рано или поздно станет жертвой все этой безумной борьбы, казалась лишь тихим и назойливым писком.

Но всё это ничего не значило.

Она встрепенулась, сорвалась с места, вернулась за сумкой, перекинулась взглядами с ранеными, которые не смогли покинуть свои койки, чтобы учувствовать в обороне, и твёрдыми шагами пошла на звуки битвы.

Она жрец.

Солдат Светлейшей Госпожи, проводницы Света в этом мир, Защитницы рода людей. Её битва не имеет конца, её нельзя выиграть, её ведёт и будет вести каждый под этим солнцем до конца всего сущего, она есть истина, самая правильная и самая естественная в природе.

Битва за жизнь.

Которую нельзя выиграть. Лишь бы не проиграть хотя бы сегодня.