Я пришла, когда прошло уже десять минут первого занятия. Моя подруга сидела с двумя огромными спицами и, легко управляя ими, вязала большой шарф пастельно-коричневого цвета. Казалось, это не она управляет спицами, а они сами стучат друг об друга, а ей остаётся только крепко держать их руками, чтобы они не упали на пол.

– Зачем тебе эти занятия, ты и без них хорошо вяжешь, – подойдя к ней, сказала я. – Внуки будут довольны.

– Я знаю всего два вида, – ответила она. – А это очень плохо.

– Я не знаю ни одного, – взяла я стул возле соседнего стола и привела к ней. – И это мне ни капли не мешает.

Она, улыбаясь, посмотрела на меня.

– Как ты вчера дошла до дома? – спросила она.

– Нормально, а где была ты? Я думала, ты позвонишь, как придёшь.

– Вчера кое-что произошло, – она загадочно улыбнулась.

Она не договорила. Её перебила Пенни, которая подошла ко мне и собралась объяснять технику вязания крючком.

– Тебе будет сложно что-то объяснить ей, – сказала Эрика. – Давай я сама.

Полли ответила, что ей совсем не трудно, но Эрика дала понять, что нам нужно остаться вдвоём. Окатив нас презрительным взглядом, Пенни отошла к другой девочке, у которой запутался клубок и она, не в силах совладать с этим, начала его разрывать руками.

– Это не сложно, – начала Эрика. – Наделываешь эту нитку на палец и пытаешься сделать вот так.

И она лёгкими движениями начала выворачивать нитку разными петлями. С виду казалось легко, но, когда клубок попал ко мне в руки, единственное, что он смог сделать, так это вывернуться в другую сторону и завязаться в крепкий узел.

– Я лучше посмотрю картинки в журнале, – сказала я, пододвинув к себе небольшую книжку с различными инструкциями по вязанию кофт.

– И смысл ты пришла, если не собираешься ничего делать.

– Я вот о том же думаю.

– Ну и ладно, – махнула на меня Эрика. – Я хотела сказать тебе, что мы с Рэем сделали это.

– Сделали что? Досмотрели игру престолов?

– Это мы сделали ещё две недели назад.

– Да? А сейчас, наверное, «Время приключений»?

– Нет. Нам осталось ещё два сезона. Мы ну это… – смущённо проговорила она, не в силах подобрать слова. – Ну вчера как бы был мой первый раз.

Я восхищённо воскликнула, как будто меня ударило током.

– Да ладно?!

– Да, только не надо кричать тут.

Люди вокруг нас действительно немного вздрогнули от моего не очень громкого восклицания.

– Как? – удивилась я. – Почему именно вчера?

– Вчера мои родители были на конференции, а брат ночевал у друга.

– Расскажи, как всё было, – попросила я, зная, что она будет сильно смущена, чтобы рассказывать всё мне.

– Он проводил меня до дома и потом решил остаться.

– Та-ак, а дальше что?

– И дальше всё произошло.

– Но как? Вы просто сели на кровать или сорвали друг с друга одежду и упали на кровать…

– Белл, – быстро перебила меня Эрика. – Всё было более романтично.

Она продолжила перебирать спицы в руках.

– Рэй тоже девственник? – спросила я. Меня, если честно, давно интересовал этот вопрос. С одной стороны Рэй, удивительный и загадочный, вряд ли с кем-то ещё, кроме Эрики, захотел бы встречаться, но с другой, он невероятно интересный, к нему, должно быть, стремились многие девушки. Когда-то даже и я. Мне было девять лет, и я почему-то решила, что хочу и умею прекрасно рисовать. Родители записали меня в художественную школу, где я и познакомилась с Рэем. Мы вместе сидели за партой, когда он этого хотел, иногда он помогал мне нарисовать ровный круг, а один раз дал шпаргалку на уроке истории искусства. Где-то месяца два я ходила с ним в школу рисования, пока у меня не угасло желание и пока мне не выставили первую двойку. Так и получилось: я была безнадёжным учеником, а он будущим мастером своего дела, я забивала на смешивание красок, а он выкладывался на все сто процентов, я незаметно для себя влюбилась в него, а он видел во мне только друга. Но как только я забросила рисование, и мне исполнилось десять, мы с ним перестали общаться, вплоть до того самого восьмого класса, когда он однажды не встретил Эрику на занятиях по черчению, и до того момента, пока они впервые не поцеловались.

– Нет, – ответила Эрика. – Он вроде говорил, что их было две.

– Две девушки?

– Да, и не удивляйся, в тесных связях он не только с акварелью.

– Надо же, – сказала я. – Эр стала взрослой девочкой.

Она тоже засмеялась, продолжая стучать металлическими спицами.

– И какие ощущения? – спросила я.

– Это больно.

– Я в том смысле, как ты себя морально чувствуешь?

– Морально? – искоса посмотрела она на меня. – Не знаю, мне кажется, это было очень здорово.

– У него большой?

Она закатила глаза и показала мне средний палец. А я смотрела на её глупую улыбку и понимала, что она, сама того не заметив, влюбилась в него, в парня, которого называет обычным школьным увлечением.

Мы ушли с занятий раньше. Не потому, что я не смогла перенести ещё целый час скуки, а потому, что у Эрики появились дела, которые ей срочно нужно было решать. Мы распрощались возле музыкального магазина, в который я и зашла, как только она пошла по направлению в дом Рэя.

– Привет, Билли, – вошла я в его лавку. – Что нового?

Он сидел за столиком, где лежали вырезки из разных журналов.

– Ты давно не заходила, – сказал он мне. – За это время нам завезли много новых альбомом.

– Сейчас я без денег, зашла на несколько минут.

– Можешь брать, я знаю, что ты вернёшь, – сказал он, передвигая журнальные обложки по столу.

– Я хотела попросить твоего совета, не знаешь, что подарить Эр на день рождения?

До дня рождения моей подруги оставалось совсем немного времени, обычно, за две недели я уже была готова идти к ней домой и взрывать хлопушки, крича несвязные слова и обнимая её, но в этот раз все выдалось слишком сложно. С этими убийствами, что держали в напряжении весь город, было сложно выбирать подарки. Была ещё одна особенность: каждый день рождения Эрики сопровождался всегда каким-нибудь розыгрышем. Обычно, человек пять, как минимум, закроют её в шкафу или подарят выпрыгивающую колдунью из ящика. С моей стороны должен был быть другой, более классный розыгрыш. И я совсем запуталась и не могла придумать ничего стоящего.

– Эрика творческая личность, подари ей плюшевую подушку с изображением Джонни Деппа, – сказал Билл. – Кстати, нам завезли, могу показать.

Я посмотрела на него, как на идиота. Но всё же согласилась посмотреть на это чудо.

– В чём прикол продавать подушки в музыкальном магазине? – спросила я.

– Тенебрис тихий город. Здесь мало кто играет на гитаре, все привыкли жить в тишине. Так что продавать музыкальные инструменты мне не прибыльно.

– Ты расширяешься?

– Наоборот.

– Хочешь закрыться?

– Думаю, что стоит.

– Нет.

Биллу никогда не было прибыльно продавать ненужные городу вещи, но он всегда с радостью шёл на работу, и с наслаждением рассказывал какому-нибудь ребёнку, как здорово играть на синтезаторе. Он никогда не думал о закрытии. Для него это было подобно очень несмешной шутке.

– Тем более сейчас.

– Но почти вся школа ходит к тебе за журналами и дисками. Да и не только школа. Не только за дисками.

– На этом не поднимешься.

– Стой, ты не должен закрываться.

– Успокойся, пока что я не ухожу в отставку, мне нужен минимум месяц, чтобы собрать все вещи.

– Ты ещё и переезжаешь?

Он кивнул, и я уже ничего не могла бы сделать. Я не имею права мешать ему и останавливать его жизнь лишь потому, что музыкальный магазин – моё любимейшее место в Тенебрисе.

– Ну тогда, – сказала я, задумавшись. – Ты поступаешь правильно.

– Я знал, что ты поймёшь, – улыбнулся он. – Ты из тех, кто не будет держать человека в городе, который ненавидит его теперь до ужаса.

– Знаю, – кивнула я. – Мне бы тоже не понравилось, если бы кто-то удерживал меня, когда я собирала вещи, чтобы уехать в Сиэтл.