– Саш, отстань, а? С твоими детскими вопросами…

– А, точно! Гостиницу ж он нам присоветовал… ну сука!

Как-то разрулили. Месяц бодались, но деньги вернули.

– Макс, мы затарились!

– Поздравляю.

– Завтра отправляем вагоном в Москву партию скутеров!

– Ну-ну.

– Тут эта… проводник предложил Толяну ему налом. А не через кассу. Дешевле выйдет.

– Угу. Саша, есть такая еврейская поговорка – "Не выгадывай – не прогадаешь". Пошли нахуй этого сребролюбивого железнодорожника.

– Думаешь?

– Уверен. Саш, отстань, ко мне опять Закоруйка пришел. Как же он заебал!

– Чего ему неймётся?

– Жаба его душит, вот и ходит.

– Хочешь, мы его?…

– На глупых собак волков не зовут. Не, Саня, это моя грыжа. Сам еёлечить буду.

События разворачивались стремительно. В Хабаровске проводника взяли за жопу железнодорожные мусора. Тот предложил откупиться товаром. Но. Легально перевозимые скутера (Сашины) были новые. А левые – потрепанное бу. Мусора захотели новьё. Проводник пошёл им настречу. В итоге в ящиках подменили одно на другое. Где-то в районе Читы до проводника дошло, чем ему грозит встреча с грузополучателем. И он, прямо не сходя с рейса, написал заяву в ментовку. Мол, ему угрожают, убить грозят и те де.

У вагона Сашу ждала засада "тяжёлых". Братва пришла получать груз и получила пиздюлей. Потом их самих сгрузили в отделение.

Еле объяснились. Орали полдня.

Особую пронзительность Сашиным воплям из обезьянника придавало сознание собственной невиновности.

Уяснив расклад, менты скисли от хохота. Отпущенный Ошпаренный & группа терпил пила водку прямо у отделения из горла. Водяра не брала. Ситуация не помещалась в голове. Как?! Их?! Таких страшных?! Кинул через хуй какой-то засаленный поц из грузового вагона? И его нельзя трогать!

Придя в офис Саша поделился горем.

Я с деревянным стуком упал лбом в стол. Конвульсии не давали говорить. Засада: и ржать нельзя, и удержаться невозможно.

– Аа-а!…

– Макс! Я тя ща убивать буду!

– Аа-а!…

– Макс!

– Саня-я! Продай сценарий в Голливуд! С руками оторвут! Хоррор снимут! "Проводник". Потом сиквел! "Проводник-2" Аа-а!… Не-ет! Рокко Сифреди продай! Пусть порнуху снимет! "Вагиновожатый!" Ыы-ы… С элементами садо-мазо!

– Макс, сука!

Еле успокоился.

– Что делать будете?

– Хуй знает. Наверное, то же. В следующий рейс зайдём в гости и махнёмся.

– Месяца через два, не раньше. А пока?

– Продадим, что привезли.

– Много?

– Меньше половины. Остальное хлам. Сам погляди, мы в сервисе у стены выставили.

Пошел поглазеть. Хожу, колупаю моцики ногтём.

Бл-лядь. Опять эта сука пожаловала!

– Что на этот раз?

– -Проводка у вас не соответствует нормативам от…

– Я уже платил за это.

– У меня тётка заболела.

– Я причём?

– О! А это что?!

– Мопеды. Они не мои.

– -Заправленные? В помещении без вытяжки! Да это залёт!

– Чего тебе надо?

– Дай вот этот! Буду на работу ездить!

– Недалече уедешь. Они не мои, говорю же.

– То есть мне опечатывать помещение?

– Как хочешь. Ключ в замке зажигания. Но я тебя предупредил.

Не дослушав, Закоруйко лезет толстой жопой на скутер. Заводит. И выезжает на улицу. Прямо в лапы братвы, что нервно курит у ворот.

Я, расплющив нос об стекло, подвывал от предвкушения.

Секунда ушла на узнавание своего. Четверть секунды – на маваши. Загоруйко схватил ногу в дыню и вылетел из седла. Глядя на расправу, я невольно вспомнил Остапа: "Я человек завистливый, но тут завидовать нечему!"

События развивались аналогично бендеровскому сюжету. Минут 15 толпа месила телесно обильного брандмейстера ногами. Его отчаянные вопли ласкали мой слух. Потом босяки подняли героя и понесли визжащее тело к реке.

– Хм. В ногу идут. Красиво! – мелькнула шальная мысль.

Дойдя до набережной (движение встало, давая дорогу процессии), шобла ускорилась, перешла на куртц-галоп и с разгону запулила Загоруйку в Яузу. Почти до середины реки.

Я оргаистически стонал от наслаждения.

– Низко пошёл, видать к дождю, – в башку лезла какая-то ересь. Люди глупеют от счастья, как известно.

Больше Закоруйки я не видел. Шуму, как ни странно, было немного. Саня заранее заслал денег и превратился в "неустановленное следствием лицо". Дело встало. Зимой Закоруйке позвонили и пообещали сделать Порфирием Ивановым. Моржом-подледником.

Хохол быстро всё понял и написал объяснительную, в которой указал, что искупался сам, спасаясь от московской жары. Дело закрыли.

После ни один брандер к нам не заходил. Думаю, гори мы все синим пламенем, – ни один пожарный расчёт бы и с места не сдвинулся.

И ладно. Мы по ним не скучали.

Проблема моя в том, что сам себя я считаю скромным, застенчивым, глубоко порядочным соплежуем. Нежным и ранимым дитёй исторгшей мя соцсреды. Вихрастым голубоглазым тонкошеим жидёнком из художественной школы.

Кабы не друзья, что вечно норовят мне матку правды порезать, так бы и жил в розовых иллюзиях.

– Слышь ты, порядочный, хорош из себя Иисусика строить! Что ты с Мишей сотворил, напомнить? Напомнить, спрашиваю? Чего морду воротишь?

Мучительно краснею. Неужели это всё я творил?

С Мишей нас познакомил человек с исконной фамилией Рабинович. По классификации Бабеля его можно было смело называть "Пять жидов".

Просто символ еврейского прохиндейства. Свёл он нас с Мишелем с целью наживы. Впрочем, он всё в жизни делал с этой целью.

Мне кажется, он и в туалет ходил только за кэш. Причём платило заведение.

Обусловив процент и поручившись за нашу вменяемость, Рабинович отчалил по своим корыстным делам. А мы продали Мише расселённую нами хату.

Ну и как бы вошли в "ближний круг". То есть перешли на ты и стали званы на корпоративные пьянки. Миша был настоящим "человеком в футляре". Самоконтроль у него достигал небывалых высот. Всегда в отглаженном костюме, белоснежной сорочке, при галстуке, гладко выбрит, пахнет одеколоном, и это валяясь поутру на полу кабинета после корпоратива. В беспамятстве.

Что поделать, "насухую" тогда дела не делались.

Миша был из первых кооператоров-мастеров купи-продая. Гениальный продаван. Например, они покупали морские контейнеры с непойми-чем. Недавно видел нечто подобное в "Дискавери". Собирают толпу потнорылых хомутов, распахивают двери и "глазками балуйся, ручками не суйся". И аукцион.

У Миши было жёстче. Дверки не открывали до продажи. То есть есть железный ящик – 40 футов неизвестности. Покупаешь и смотришь, что купил. В эпоху полного дефицита, как правило, оставались с наваром. Но бывали и влёты. Как-то прикупили контейнер, полный японской бытовой техники. Одна беда, – ящик уронили в воду при погрузке.

Другой раз открыли и остолбенели. Всё железное нутро было заставлено бутылями по 100 литров с жидкостью для… барабанная дробь… полоскания рта. Кто, кто, блядь, эти неведомые великаны, что полощут пещеры своих ненасытных ртов из 100 литровых емкостей? – недоумевали озадаченные покупатели. И где искать этих Пантагрюэлей, мать их ити?

Гаргантюа так и остался с непрополощенным ртом, товар залёг на склад мёртвым грузом.

Сидят-горюют. Тут уборщица в кабинет шасть. Мол, валите отседа, ироды, глаза б мои на вас не глядели, все серють и серють, сволочи, а мне за ими убирай…